Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины - Мытько Игорь Евгеньевич - Страница 16

– Прикройте мне спину! – прошипела Мерги.

– А то ты обгоришь на солнце? – проявил смекалку Порри.

– А то они нападут со спины!

– Мы не с-с-собирамся нападать, с-с-сударыня! Мергиона глянула под ноги и попятилась: на камне сидела большая тускло-желтая говорящая ящерица и смотрела на них двумя глазами. Третий глаз безучастно взирал в небо.

– Ни одна гаттерия, – продолжила она, – не с-с-с-смеет прнкос-с-снуться к мас-с-стеру Гаттеру. Да-с-с-с.

– Ни одна кто? – спросил Порри.

– К кому? – спросил Сен.

– Ни фига себе! – сказала Мерги.

– Гаттерия, с-с-сэр. – проскрипела ящерица. – К мас-с-стеру Гаттеру, с-с-сэр. У нас-с-с нет фиги, но ес-с-сть киви, с-с-сударыня.

Вокруг предводительницы начали собираться многочисленные ящерки. Они ничего не говорили, только скрипели и кивали коричневыми головками. С-с-судя по вс-с-с-сему, они и были гаттериями.

Из неторопливого рассказа царицы ящериц стало ясно, что у гаттерий есть легенда о легендарном Гаттере, который в один прекрасный день выйдет из пены морской к своему верному народу.

Картина выхода из пены была изложена ярко и во всех фантастических подробностях.

– Итак, он явитс-с-ся из ничего, – нараспев продекламировала главная ящерица, кашлянула и замолчала.

– И чего? – спросила Мерги, когда пауза затянулась.

– И ничего, – сказала предводительница гаттерий. – Дальше идет другая легенда, про братьев Туваре и Хараре. Давным-давно, когда еще не придумали птиц, а вместо них летали мы, гаттерий, у с-с-старика Паки была крас-с-савица дочь…

– Постойте, – заволновался Порри, который не успел насладиться ролью верховного божества, – а что-нибудь еще про меня… то есть про легендарного Гаттера рассказывали?

– Например, – встрял Сен, – почему у легендарного Гаттера волшебный перемещатель в пространстве перемещает куда попало, а не куда нужно?

– А, – сказала ящерица совершенно нормальным, безо всякого скрипа, голосом, – так это понятно. У нас на острове вообще все эти волшебные штучки не работают.

«Вот почему Рука Помощи не шевелится!» – сообразила Мерги.

– А есть у вас на острове еще что-нибудь? – спросил Гаттер. – Кроме легендарных ящериц?

– Мы ящерицы только для необразованных людей, несведущих в зоологии, – гаттерия покосилась на троицу. – На самом деле мы клювоголовые рептилии, последний представитель вымершего отряда клинозубых.

– Извините, – сказала Мерги.

Рептилия величаво кивнула:

– Так вот, у с-с-старика Паки была крас-с-савица…

– Это все очень интересно, – снова перебил ее Порри, – но могу я на правах легендарного героя поинтересоваться кое-чем?

– На правах героя? – предводительница вымершего отряда побарабанила узловатыми пальчиками по камню. – Ну, попробуй. Только, чур, потом я расскажу легенду до конца.

После слов «до конца» клювоголовые помельче начали бочком-бочком разбредаться кто куда.

– Договорились. Вы ведь повсюду шастаете… то есть везде бываете, все видите. Не знаете, где здесь спрятаны, – Поррн почувствовал, что его спутники затаили дыхание, – Две Чаши?

– Какие именно две чаши?

– Не две чаши, а Две Чаши, – поправила ее Мергиона. – А может быть, даже ДВЕ ЧАШИ.

– Не думаю, – главная гаттерия изогнулась и почесала хвостом лоб, – что на нашем острове что-нибудь такое есть. Легенды об этом молчат. Разве что…

– Что? – у Мерги загорелись глаза. – Где?

– Это я вам скажу после окончания легенды. Кстати, подданным тоже будет полезно ее послушать. Эй, а где все? Ну ладно, тогда слушайте вы.

Легенда про братьев Туваре и Хараре

Давным-давно, когда гаттерии летали по небу, а вместо них по земле ползали рыбы, у старика Паки была красавица дочь. Как маленькая птичка, она порхала с утра до вечера и щебетала, щебетала, щебетала, щебетала, щебетала, щебетала…

(Тут Порри вежливо кашлянул, и царица, вздрогнув, вернулась к повествованию.)

Все юноши племени мечтали привести ее в свой трейлер… то есть в свое бунгало. Но она только смеялась и пела: «У любви, как у пташки Совиный Попугай крылья, поймать ее может только ловкий охотник!».

(Мерги поморщилась – пела сказительница отвратительно.)

Но вот однажды, между временем танца и временем тростника, в селение приехали студенты политехнического колледжа. Весь день они работали под палящим солнцем – крыли свежим тростником хижину вождя, а всю ночь танцевали с дочерью Паки.

Так прошел месяц.

И были среди студентов братья-охотники: Туваре и Хараре. «Если я, Туваре, не покорю ее сердце, – сказал Туваре, – пусть она достанется Хараре! Это сказал я, Туваре». «Если я, Хараре, не покорю ее сердце, – сказал Хараре, – пусть она достанется…»

(«Туваре!» – догадался Сен. «Не перебивай! – обиделась гаттерия, – Мы, между прочим, старше динозавров».)

Прошел еще месяц. Днем братья покрывали крышу вождя тростником, и так красиво они делали свою работу, что из Европы приезжали туристы посмотреть. А ночью братья танцевали вокруг костра – и никто не осмеливался состязаться с ними в танце, потому что братья были очень сильными.

Так прошел еще месяц. И вот однажды вечером, между временем тростника и временем танца, Туваре и Хараре пришли кдочери старика Паки и сказали: «Выбирай одного из нас, потому что не найдешь ты никого краше и сильнее!» «Это неправда! – рассмеялась в ответ девушка. – Краше вас свобода, и сильнее вас песня!»

(Рептилия набрала воздуха, но покосилась на Мергиону и не стала петь.)

«К тому же на прошлой неделе, пока вы крыли крышу, – сказала красавица, – приезжал высокий белый фотограф. Он снимал меня на фотопленку и сказал, что теперь я буду радовать своей красотой всех людей во всем мире. И теперь я не буду принадлежать никому из вас, потому что подписала контракт!» И в доказательство своих слов девушка превратилась в маленькую птичку и полетела вверх, к хрустальному своду небес. Но братья тоже превратились в маленьких птичек, и погнались за девушкой, и быстро ее догнали, потому что маленькие птички братьев были больше, чем маленькая птичка дочери старика Паки.

(Филимон приземлился на плечо Порри и стал заинтересованно прислушиваться.)

Они настигли ее у самого хрустального свода и захотели ей руки-ноги повыдергивать. Но вместо этого повыдергивали ей крылья и хвост. А сами погибли.

(«Почему?» – не понял Порри. «По преданию», – сердито ответила гаттерия.)

И с тех пор бегает по островам Новой Зеландии бесхвостая и бескрылая птичка киви и оплакивает свою судьбу.

– Вот такая маорийская народная легенда, – сказала гаттерия, мигнув третьим глазом. – Согласитесь, она очень красивая н поучительная.

Наступило напряженное молчание, которое решилась нарушить Мергиона.

– А почему птичку назвали киви?

– Так звали дочь старика Паки, – объяснила предводительница. – А я разве сразу не сказала? Ну вот, всю легенду испортила! Но я могу пересказать сначала.

– Спасибо большое, – встрепенулся Сен, – но ваши рассказы имеют серьезное этнографическое значение. А мы даже диктофона с собой не взяли. Вот если бы с нами был Ухогорлонос, он бы записал все ваши красивые и поучительные легенды.

– Ухогорлонос? А это кто?

Пока Сен рассказывал о магическом стенографирующем существе, пространство вокруг главной гаттерии начало вновь заполняться бурыми ящерками, простите – бурыми клювоголовыми рептилийками.

– Весьма поучительно, – наконец произнесла рассказчица эпосов, – а вам нужно добраться до озера Таупо. Счастливо.

Старшая гаттерия тут же потеряла интерес к гостям и повернулась к своему народу.

– Милые подданные! – сказала она. – Никому не расходиться! Слушай новую легенду! Давным-давно, когда гаттерии летали по небу и плавали по морю, а птицы и рыбы с завистью на нас смотрели, у царя Лора было три сына: Ухо, Горло и Нос…