9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9 - Мытько Игорь Евгеньевич - Страница 45

— Здравствуйте, — сказала она, — бон суар, как поживаете? У меня важное и срочное дело к Сену. Можно нам поговорить? Мы быстро. Спасибо.

Когда Пулен волновалась, она могла тараторить со скоростью бодрого дятла, поэтому ее речь на самом деле прозвучала так:

«Здравствуйтебонсуаркакпоживаетеуменяважноеисрочноеделоксенуможнонампоговоритьмыбыстроспасибо».

Пока маги и ментодеры пытались дешифровать сообщение, Амели оттащила Сена за коридорного рыцаря и сразу перешла к делу:

— Ну?

— В смысле? — задал уточняющий вопрос Сен.

— Где он?

— Там.

— Не можешь говорить?

— Нет.

— А написать? Нет. А нарисовать? Нет.

Видимо, для экономии времени девочка решила не только задавать вопросы, но и отвечать на них.

— Тебя заколдовали? — продолжала Амели. — Так я и знала. Что же делать? Придумай что-нибудь. А давай я буду задавать вопросы, а ты говори, да или нет. Здорово я придумала?

— Да, — искренне произнес Аесли

— Тогда я начинаю. Это где?

— Да-а-а, — ответил Сен укоризненно.

— Извини. Я это место знаю? Я там была? Мы там вместе были?

Сен успел кивнуть. К счастью, ответ на все три вопроса был утвердительным.

— А на карте можешь показать? Хотя откуда у меня карта... Это Первертс? Это Стоунхендж? Это Министерство магии? Еще раньше? Это Австралия? Ах да, то есть ах нет, меня же там не было.

Аесли замотал головой, постепенно приходя в отчаяние.

— Что-то я тебя не пойму, — сказала Пулен. — Это хоть в Англии или где-нибудь еще?

И тут Сен повеселел, приставил к голове пальцы и трубно заревел.

— Сен, — Амели на всякий случай выставила перед собой волшебную палочку, — с тобой все хорошо?

С Сеном все было странно. Увидев палочку, он обрадовался пуще прежнего, выхватил ее из рук девочки и принялся тыкать волшебным предметом в пол.

— Не нужно, Сен! Силь ву битте, пожалуйста! — от волнения француженка Амели стала путать немецкие и русские слова.

Однако Аесли уже вошел в раж и не собирался из него возвращаться. Он бросил палочку и принялся выковыривать из пола воображаемые круглые предметы, складывая их в воображаемый мешок. Когда мешок наполнился, Сен выпрямился и с надеждой уставился на Амели.

— Шары? — неуверенно произнесла она. — Кегельбан?

— Тьфу! — сказал Аесли.

— Мистер Аесли! — Югорус Лужж тактично постучался о доспехи. — У нас очень мало времени. Будьте любезны.

Сен стал любезен. Он вернул Пулен волшебную палочку, пнул воображаемый мешок и выбрался из укрытия.

Через минуту Амели, чуть не плача (а чуть — плача) рассказывала друзьям о внезапном помрачении рассудка товарища.

— Может, хочуга в нем зашевелилась? — предположила Мерги.

— Нет, он выглядел совершенно разумным. Наверное, все-таки сошел с ума.

— Сумасшедший Сен, — сказал Гаттер, — это нелогично. Попробуем понять, что он хотел сказать.

— Да не говорил он, — всхлипнула Амели, — только трубил. Вот так.

Мерги и Порри внимательно выслушали трубный глас в исполнении Пулен. Потом просмотрели пантомиму с тыканьем палочкой в пол и сбором круглых предметов в мешок.

— И Сен утверждает... то есть намекает, что этим странным делом мы занимались вместе? — спросила Мерги.

Порри подошел к воображаемому мешку и, крякнув, взвалил его на плечи.

— Тяжелый, — сказал он. — Словно мешок с картошкой...

Гаттер замер[81].

— Мы дураки!

— Не обобщай, — сказала Пейджер. — Мы девочки.

— Ну так что же вы?! Жуки трубили где? Палочкой в землю тыкали мы где? Картошку собирали где?

— Напотейтоу! — сообразила Мергиона[82].

— Мордевольта зарыли на картофельном поле? — ужаснулась Амели.

— Да на каком поле?! Его прячут на даче...

— Бубльгума! — закричала Мергиона. — Конечно! Бубльгум в Безмозглоне, значит его дача пустует.

— Вот террористы там и окопались!

— Ну теперь-то мы повеселимся! — Мерги энергично взмахнула нунчаками. — Устроим им фейерверк! Заставим поплясать! Угостим, чем Мерлин послал!

— Интересно, — произнес Порри, критически осматривая свой лазерный арбалет, — их много будет?

— Человек десять! — отмахнулась Мерги. — Или сто. Не боись, мы с Амели приготовим парочку подарочков...

— Я так и знал! — глухо донеслось из-за двери. Пейджер метнулась к дверному проему, распахнула дверь, занесла ногу для оглушающего захвата, вовремя остановилась и протянула:

— А-а-а, это ты, Кряк.

Да, это был он, Кряко Малхой. И был Кряко Малхой печален, как привидение Терминатора в заброшенном металлопрокатном цехе.

— Так я и думал. Вы все уже решили, а мне решили не говорить. А говорили, что решили не делать. А сами делаете...

— Что мы делаем? — Порри уже жалел, что у Мергионы такая хорошая реакция, и она успела не провести приемчик. — Что мы решили?

— Устроить праздник. На сто человек. Всех угостить. И фейерверк! И танцы! А сами говорили...

— Танцы? — оживилась Амели.

— Да, — Малхой ткнул в Пейджер, — она сказала, что все попляшут. И что вы всякие подарочки для Порри приготовили. А мне, значит, нельзя, да?

— Для Гаттера? — Мерги повела плечом. — С какой это радости?

— Так ведь день рождения... радость...

— Как ты достал, Кряк, — разозлился Порри, — при чем тут день рождения! Ни при чем тут никакой день ничьего рождения!

— Нехорошо забывать старых боевых товарищей, Порри, — прошептал Кряко, резко развернулся и вышел.

— О ком это он? — удивился Порри. — Что-то я не припомню старых товарищей, которых я забыл.

— Зато он от чистого сердца, — сказала Амели. — Может, взять его с собой? Посадим в сторонке, пусть... фотографирует.

— Давайте лучше план освобождения Мордевольта продумаем, — сказал Порри. — А то я что-то не очень представляю, как мы справимся с бывшими спецназовцами.

Амели вздохнула и выскользнула из комнаты.

Один за другим Мерги и Порри обсудили и отвергли три варианта освобождения заложника. Все варианты связывали две вещи: описание действий Мергионы («А потом я быстренько расшвыриваю охрану...») и полная безнадежность.

— Людей мало, — наконец сдалась Пейджер, — было бы вас человек сорок, вы бы нанесли отвлекающий удар, а я быстренько...

— ...а я вам людей привел! — сообщил Кряко, перешагивая порог. — Почти сорок человек. Профессора Мордевольта вызволять.

— Что?! — Мергиона поднялась в стойку «Татарский дракон вышвыривает непрошеных гостей».

— Это я виновата! — весело отозвалась из толпы Амели. — Я все рассказала Кряко, чтобы он не переживал, он обрадовался...

— ...и поделился радостью со всем курсом, — заключил Порри.

— Почти сорок человек, — гордо заявил Малхой. — Они с радостью отдадут свои жизни...

Толпящиеся за его спиной однокурсники скептически забубнили.

— Ты за всех не говори, — выразил общее мнение Оливье Форест. — Насчет жизни мы еще посмотрим, но поучаствовать в таком веселом деле мы не против. Особенно если с фейерверками. Порри и Мерги переглянулись.

— В веселом деле? А Амели вам сказала, что мы собираемся напасть на террористов?

— Сказала, — сказал Кряко. — Потому все и пришли. Все хотят спасти профессора Мордевольта.

— И пусть потом попробует в следующем семестре зачет автоматом не поставить, — рационализировал романтическое заявление сокурсника Форест.

— Но это же опасно, — строго произнесла Амели. — А вы еще дети.

— Такие же дети, как и вы, — отрезал Оливье. — Зря нас, что ли, Клинч на стадионе наукам учил?

— А все подвиги вам достаются, — сказал Грэбб.

— А мы что, хуже? — сказал Койл.

Порри посмотрел на доверчиво поблескивающие очки Кряко. «Может, если он сам подвиг совершит, то хоть перестанет за мной таскаться?»

— Ладно, — сказал он. — Пойдете с нами. При условии строгой дисциплины и четкого выполнения команд.

— Ну это уж как водится, — рассудительно произнес Оливье. — Мы ж понимаем, война.