Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Т. 14 Чужак в стране чужой - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Ничто из этого не мыслилось в земных символах и понятиях. Смит освоил уже азы английского, но пользовался им со значительно большими затруднениями, чем индус, говорящий на бейсик-инглише с турком. Для нашего марсианина английский представлял собой нечто на манер кодовой книги, дающей после долгой, нудной работы совершенно неадекватное переложение текста. Сейчас его мысли витали в абстракциях, сформировавшихся за полмиллиона лет развития совершенно чуждой человеку культуры и были абсолютно непереводимы на какой-либо из человеческих языков.

А за стенкой доктор Таддиус резался в криббедж{3} с Томом Мичемом, личным фельдшером Смита, не забывая при этом поглядывать на приборные шкалы. Когда мерно подмигивавшая лампочка снизила темп своего мерного подмигивания с девяноста двух раз в минуту до двадцати, медики отложили карты и бросились в палату.

Пациент не подавал никаких признаков жизни.

— Позовите доктора Нельсона! — почти выкрикнул Таддиус.

— Да, сэр! — Мичем на секунду задумался. — А как насчет противошокового оборудования?

— Позовите доктора Нельсона!

Фельдшер выскочил в коридор. Таддиус оглядел трупообразного марсианина, протянул было к нему руку, но тут же опасливо отдернул. В палате появился второй врач, постарше, его трудная, неуклюжая походка выдавала человека, долго пробывшего в космосе и не успевшего реадаптироваться к высокой гравитации.

— Так что там у вас?

— Приблизительно две минуты тому назад, сэр, резко упали частота дыхания, температура и пульс.

— И что вы сделали?

— Ничего, сэр. Согласно вашим указаниям…

— Вот и отлично. — Нельсон окинул Смита взглядом, затем изучил показания приборов — ровно таких же, как и в дежурной комнате. — Если будут какие-либо изменения, сразу сообщайте. — Он повернулся к двери.

— Доктор, а как же… — недоуменно начал Таддиус.

— Да, доктор? У вас есть какой-нибудь диагноз?

— Э-э… мне не хотелось бы проявлять излишней самонадеянности, высказываясь по поводу вашего пациента…

— Я же спросил — у вас есть какой-нибудь диагноз?

— Хорошо, сэр. Шок. Возможно, — добавил он уже без прежней уверенности в голосе, — несколько нетипичный. Но все равно — шок, ведущий к летальному исходу.

— Мнение вполне разумное, — кивнул Нельсон. — Только вот случай перед нами не вполне разумный. У меня на памяти этот пациент впадал в подобное состояние добрый десяток раз. Вот посмотрите. — Он приподнял руку Смита, а затем отпустил ее. Рука не упала, а так и осталась висеть в воздухе.

— Каталепсия? — заинтересовался Таддиус.

— Как бы это ни называлось, задача у вас одна — не позволяйте никому его беспокоить, а при любых изменениях зовите меня. — Нельсон осторожно положил безвольную, словно восковую руку на прежнее место и вышел из палаты.

Таддиус еще раз взглянул на пациента, недоуменно покачал головой и вернулся в дежурную комнату. Мичем собрал со стола карты, потасовал.

— Криб?

— Нет.

— Если хотите знать, — заметил Мичем, — этот, за стенкой, и до утра не дотянет.

— Ваше мнение никого не интересует. Покурите там, с охранником, а я хочу посидеть спокойно и подумать.

Мичем пожал плечами, неторопливо встал и вышел. Вытянувшиеся было в струнку охранники узнали фельдшера и снова расслабились.

— Что у вас там за шум, а драки нет, — поинтересовался один из морских пехотинцев, который повыше.

— У пациента родились тройняшки, вот мы и спорим, как их назвать. Ну, гориллы, кто даст мне в зубы, чтоб дым пошел? И огоньку.

— А с молоком у него как? — поинтересовался второй охранник, выуживая из кармана пачку сигарет.

— Да так себе, средненько. — Мичем затянулся и добавил: — Вот как на духу, ребята, не знаю я про этого пациента ровно ничего.

— А на хрена этот приказ насчет «никаких женщин ни при каких обстоятельствах»? Он что, сексуальный маньяк?

— Я знаю одно: его привезли с «Чемпиона» с указанием обеспечить абсолютный покой.

— «Чемпион»? — переспросил первый охранник. — Ну, тогда все ясно.

— Чего тебе там ясно?

— А вот что. Он же их не имел, и не трогал, и даже не видел много месяцев. А кроме того, он болен — теперь-то понятно? Они боятся, что как только он доберется до бабы, так тут же от возбуждения и загнется. Я б на его месте так точно бы загнулся.

Сам же предмет и виновник всех этих недоумений ощутил присутствие врачей, но огрокал, что намерения их благие и нет никакой необходимости спешно вызывать основную свою часть.

На рассвете Смит вернулся, ускорил свое сердцебиение, увеличил глубину дыхания и начал со всем подобающим вниманием и почтением изучать обстановку. Он осмотрел палату, воспринимая и восхваляя все, вплоть до самых мельчайших ее деталей — сделать это вчера не хватило сил. Помещение выглядело весьма необычно — оно ничем не напоминало клинообразные металлические отсеки «Чемпиона», не говоря уж о том, что на Марсе вообще нет ничего подобного. За ночь Смит наново пережил всю последовательность событий, связавшую родное гнездо с этим местом, теперь он был готов воспринять окружающее, восхвалить его и даже до некоторой степени — возлюбить.

Неожиданно оказалось, что он в палате не один: на тонкой, непрерывно удлиняющейся ниточке с потолка опускалось некое, вполне достойное восхищения восьминогое существо. Человеческий детеныш?

Дальнейшие наблюдения пришлось прекратить — появились два незнакомых человека (доктор Арчер Фрейм, сменивший Таддиуса, и санитар).

— Доброе утро, — весело произнес врач. — Как самочувствие?

Смит всесторонне изучил услышанное. С первой фразой все ясно, это формула вежливости, не имеющая смысла и не нуждающаяся в ответе, но вот вторая может быть и формулой вежливости и конкретным вопросом, в зависимости от того, кто ее употребляет — капитан ван Тромп или доктор Нельсон.

Смита охватило тоскливое отчаяние, обычное при попытке общения с этими существами. Но он не дал своему телу утратить спокойствие, подумал еще секунду и решил рискнуть.

— Я чувствую себя хорошо.

— Хорошо, — эхом отозвалось непостижимое существо. — Сейчас придет доктор Нельсон. Если вы не возражаете, санитар подготовит вас к завтраку.

Фразы не содержали ни одного незнакомого Смиту понятия, но услышанное с трудом укладывалось в голове. Он знал, что является пищей и почти неизбежно будет употреблен в таком качестве раньше или позже. Но если ему выпала такая высокая честь, почему никто не предупредил об этом заранее? Он даже и не подозревал, что запасы пищи настолько истощились, что возникла необходимость уменьшить количество воплощенных членов группы. Смита охватило легкое сожаление — ведь все эти новые события так и остались неогроканными — но «возражать»? Странный, очень странный вопрос. Тем временем санитар протирал его лицо и руки холодным, мокрым куском материи (часть ритуала «приготовления»?).

Лихорадочную работу по формулировке ответа прервал вошедший в палату Нельсон. Врач бегло ознакомился с показаниями приборов, а затем повернулся к своему пациенту.

— Стул был?

Опять неоднозначное слово, но все равно вопрос абсолютно ясен — Нельсон задает его чуть не при каждом разговоре.

— Нет.

— Ну, с этим разберемся, но только сперва вам нужно поесть. Санитар, принесите завтрак.

Сперва Смит просто лежал и пережевывал вкладываемую ему в рот пишу, но вскоре Нельсон потребовал, чтобы пациент сел, взял ложку и ел дальше сам. Первая в этом искаженном пространстве самостоятельная работа оказалась изнурительно трудной, но все же посильной, что преисполнило Смита радостным торжеством.

— Кого я съел? — спросил он, поднимая миску, чтобы иметь возможность вознести своему благодетелю хвалу.

— Не кого, а что, — поправил его Нельсон. — Синтетическое пищевое желе, что бы эти слова ни значили. Справился уже? Ну и ладушки, а теперь слезай с кровати.

— Извините? — Очень удобная формула, сигнализирующая о сбое в общении.

вернуться