Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Избранные произведения. В.2-х томах. Т. 1. Стихотворения. Песни

Доризо Николай Константинович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Избранные произведения. В.2-х томах. Т. 1. Стихотворения. Песни - Доризо Николай Константинович - Страница 19

Изменить размер шрифта:

СОБАКА ЭДИТ ПИАФ

Жила певица.

Вместе с ней

Жил ее голос

Да еще

Ее старенький пес..

Так и жили

Втроем они

Вместе.

Друг без друга

Никак им нельзя.

У певицы

Был голос и песни,

А у пса

Были только глаза.

Но с певицею

Голос расстался;

С бренным телом,

С усопшей душой,

Он живой

На пластинках остался,

Отошел от нее,

Как чужой.

И когда

Из квартиры соседней

Этот голос

Летит на мороз,

Слепо мечется

В тесной передней

И на стены

Бросается пес.

У собаки

Особая память,

Ей не пить

На поминках вино,

Ей не высказать

Горе словами,

Может, легче бы

Стало оно.

И на самом

Бравурном аккорде,

Когда песня

Подходит к концу,

Влажно катятся

Слезы по морде,

А точнее сказать,

По лицу.

1965

КУЛИСЫ

Арена цирка. Крики. «Бисы».

Кульбиты. Смех. И блеск и свет.

Но начинаются кулисы —

Опилки, клетки и буфет.

В нем балерина ест свой ужин —

Кефир на крашеных губах, —

В халатике, в ботинках мужа,

В гигантских клоунских туфлях,

В нем фея, сказочная фея,

Что так летала высоко!

А здесь вблизи лишь бумазея

Ее поблекшего трико.

Она сейчас похожа очень

На елку в блестках конфетти,

Что после новогодней ночи

Стоит в парадном на пути.

Тягуч дремучий запах зверя —

Кружится гулко голова.

И я гляжу, глазам не веря,

На эти будни волшебства.

Как часто занавес кулисы,

Ты падал вниз.

И оттого

Вдруг обнажались все карнизы,

Все балки счастья моего.

Так что же завтра с нами будет?

Скажи мне вещие слова.

Что? Волшебство житейских буден,

А может, будни волшебства?

1965

«Он провожал ее в Москве, у пятого вагона…»

Он провожал ее в Москве,

У пятого вагона,

И сразу,

По-мальчишески лукав,

Встречал ее в Чите,

У пятого вагона,

В ТУ-104

Поезд обогнав.

А после

Стены

Общие,

Немые,

Сор

Мелких ссор.

Покорная тоска.

И кухонные,

Злые,

Примусные

Слова,

И бигуди из-под платка.

Он в дом идет —

Ворота

Как зевота.

Бранливые,

Ворчливые слова…

О, как мне жаль

Большого самолета,

Что намертво

Разбился

О слова!

1965

«От доброты ли, может быть, своей…»

От доброты ли, может быть, своей,

А может, это просто мягкотелость,

Хотел иметь я только лишь друзей,

Врагов

иметь

никак мне не хотелось.

Я добрым был,

я не гневил богов,

Я не по лесу шел —

по перелеску.

Но, не имея никаких врагов,

Я не имел

друзей

себе в отместку.

Хоть солона на вкус,

но дорога

Наука драки,

мудрая наука:

Начни с того,

что обрети врага,

А вместе с ним

ты обретешь и друга.

1971

«Ты не завистлив, не завистлив…»

Ты не завистлив,

не завистлив,

И, соблюдая свой режим,

До бледности

ты независим,

До немоты

непогрешим!

Подай тебе

хоть Льва Толстого,

Ты не завистлив —

видит бог,

Поскольку в мире

нет такого,

Кому б завидовать ты мог.

Упрямо,

как свое спасенье,

Твердишь о друге:

— Ерунда!

Чему завидовать?

Везенье!

Знакомств

подземных

провода.—

Ты не завистлив,

не завистлив —

Ты в этом свято убежден.

О друге

подлое замыслив,

Считаешь ты,

что подлый

он!

А я на помощь

зависть кличу,

И, эту зависть не тая,

Чужой успех

преувеличу,

Свой зачеркну, —

завистлив я!

Завистлив

до тревожной жадности,

До хлесткой радости в борьбе,

До самой трудной беспощадности

До беспощадности

к себе.

1961