Умри, ведьма! - Первушина Елена Владимировна - Страница 11

Потом, много-много дней спустя, он понял, что именно это было самым отважным, самым трудным, самым, главным поступком в его жизни. Именно тогда он по-настоящему родился заново. Он прежний всегда думал лишь о том, как половчее убежать, спрятаться, затаиться, не выдать себя настоящего никому. Но теперь (сам ли или вновь благодаря с чьей-то помощи — на этот вопрос он так и не нашел никогда ответа) дрожащий в кустах беглец сквозь самые немыслимые страх и боль заставил себя понять,

что когда-то был человеком,

что когда-нибудь станет им вновь,

что ему многое нужно сделать,

что его собственных сил на это не хватит,

что «их руками можно делать что угодно».

И так же, как было уже прежде, когда он без слов, одним лишь отчаянным и безмерным, подстегнутым болью желанием достучался до неведомого заступника и вырвал себя из темницы, сейчас он снова беззвучно то ли взмолился, то ли повелел: «Отдай мне их! Пусть они будут моими!»

И стало по слову его.

Глава 5

— Итак, Кельдинги всенародно объявили, что молодой Хардинг, наследник престола, одержим, и посадили на трон Королевства Рагнара, которому триста богов Пантеона якобы сами вручили волшебный меч. Буквальное значение ясно — в здешнем королевстве произошел переворот и смена династии. Но давайте попытаемся найти иной смысл в этих событиях. Что думаешь ты, Ханс?

— А чего тут толковать-то? — пробасил Ханс, по обыкновению не поднимая глаз, только вместо собственных деревянных башмаков он созерцал сегодня зеленую скатерть с золотыми эльфийскими крапинками. — Что тут толковать? Надо всем в лесу, кто хоть немного магичит, собраться, Остров окружить, Магов за бороды похватать и у них все тогда и выспросить. Я так думаю.

И, скорчив мрачную гримасу помиравшим от беззвучного смеха товарищам, плюхнулся обратно в кресло. Ханс был самым старшим из семи учеников, и Хитрая Наука давалась ему нелегко.

— Зря смеетесь, — поддержал Ханса Учитель. — Весьма основательное решение проблемы. Наверно, так поступил бы на нашем месте Александр Македонский. Только Маги, даже взятые за бороду, могут нам бесстыдно лгать. Поэтому давайте попробуем угадать их мысли. Почему они решили поддержать узурпаторов? Что скажешь, Рози?

Рози подняла светлые ресницы, все еще улыбаясь про себя.

— Мне вот что странно… — начала она и замолчала, словно прислушиваясь к ленивому перезвону поварешек в соседнем зале, где Добрые Хозяева, еще сонные после вчерашнего пира, готовились к сегодняшнему.

Отец Рози был печатником, потому она даже в разговоре всегда подолгу и осторожно подбирала слова.

— Мне странно, что Маги с Острова выступили на стороне Власти Силы и против Власти Колдовства. Это выглядит так, словно они сами не уверены в своем искусстве. А Кельдинги… Если я распорю платье, то прежде, чем надеть его, я должна сшить его заново, другими нитками. Если Старгард Кельдинг рассчитывает обойтись без магии Хардингов, значит, он надеется на Магию Острова. Получается, что Кельдинги и островитяне попросту водят друг друга за нос.

— Разумно, — кивнул Учитель. — Звучит весьма разумно. Ты хочешь что-то добавить, Ульрих?

— Да. — Единственный темноволосый мальчишка в этой компании поднялся и пристально посмотрел на своих товарищей. — Почему вы ни слова не говорите о настоящем короле? Представьте-ка себя на его месте! Вы знаете, что говорят о нем в столице? Я упросил Добрых Хозяев, и они многое разузнали. Кельдинги посадили его в темницу в одном из Храмов Смерти! И, готов спорить, заковали в железо. Я думаю, прежде чем рассуждать тут о том о сем, мы должны…

— Освободить принца! — воскликнул Ханс. — Какой вопрос, дружище? Конечно, мы с тобой!

— Постойте! — крикнула с дальнего конца стола Хильда. Две толстые косы то и дело падали ей на грудь, и она в досаде отбрасывала их за спину. — Ульрих, Ханс, вы опять? Я же говорила тебе не раз, что Власть Магии уходит в прошлое. А Старгард пытается управлять Королевством человеческими силами и разумением, не прикасаясь к Мечу Шелама. И другого пути нет! Это — наше будущее, и мы не можем закрывать на него глаза!

— Ты-то не можешь, это точно, — парировал Ульрих. — А я, как закрою глаза, сразу вижу парнишку, что сидит в темнице и кричит от боли.

— Хорошо, если даже тебя не разрубят на кусочки в Храме Смерти и ты освободишь наследника, чего ты этим добьешься? Смуты в Королевстве? Заставишь воевать друг против друга Магию и человеческий разум? Прошлое и будущее? Тогда чем ты лучше островных Магов?

«Ах, ну почему наши дела так унылы?» — пробормотал Учитель себе под нос то ли печально, то ли насмешливо.

За стеной кто-то из эльфийских поваров забарабанил половником по кастрюле, требуя тишины. С тех пор, как в Холм явился Учитель со своей пестрой компанией, жизнь здесь стала гораздо суматошней. Вот и сейчас перепуганный громкими голосами паук-фонарщик бегал по стене — полый кристалл горного хрусталя со свечой внутри покачивался на его спине, пятно света блуждало то по потолку, оплетенному корнями, то по разгоряченным лицам ребят. Только вот лица Учителя эльфийский свет никак не мог поймать. Приходилось довольствоваться пестрой шапочкой и смуглыми ладонями. Наконец Учитель постучал пальцем по столу.

— Хватит, полководцы мои. Довольно. Я уже понял, что вы умеете судить о делах людей. Но почему никто не попытался посмотреть на эту историю глазами Шелама? Если верить Ульриху, а у нас пока нет причин сомневаться в его словах, принца Кольдскега не убили. Его остригли и поместили в темницу. В подземную темницу. Не так ли, Ульрих?

Защитник свободы кивнул.

— А теперь подумаем, почему Кельдинги поступили именно так? Никаких разумных причин я не могу придумать. Свергнутых королей убивают немедленно, причем лучше истребить всю семью. Так безопаснее. Тогда почему Кельдинги нарушают все правила? Вам не кажется, что перед нами ритуал?

— Похороны? — спросила Рози осторожно.

— Ага, мне так тоже кажется. Только хоронят живого. Что это?

— Обряд посвящения, — ответили ребята хором.

— А почему Кельдинги совершили этот обряд над Кольдскегом?

— Если бы они убили наследника, то мертвец не дал бы им покоя, — сказала задумчиво Хильда. — Но если они отправят его живым за Меч Шелама, он будет бессилен и в том, и в этом мире.

— Хорошая мысль. А еще?

— А еще они надеются, что по закону Шелама взамен Кольдскега из-за Меча придет его двойник. Двойник с огромной магической силой, но беспомощный в этом мире. И Кельдинги с Островными Магами смогут им управлять, — продолжил Ульрих.

— Но ведь Кольдскег — оборотень, он носит своего двойника-волка в себе, — возразила Рози. — Значит, из-за Меча придет кто-то другой? Так? — Она повернулась к Учителю.

Ответить он не успел.

Стены Холма вдруг задрожали, заскрипели потревоженные деревья, в кухне разом взвыли зеленые эльфийские псы. Потом один из склонов, натужно охнув, раздался в стороны, через все залы полетел жгучий солнечный свет, а вслед за ним в проем стали прыгать воины в звериных шкурах.

Заспанные Добрые Хозяева повыскакивали из своих комнат — кто с мечом, кто просто с длинным кнутом — и ринулись на незваных гостей.

Дети по знаку Учителя попрятались под стол. Учитель, ругаясь вполголоса, рылся в своей дорожной сумке.

Несколько эльфов, встретившись с клинками захватчиков, упали, пачкая пол и стены голубой кровью. Остальные отступали к огромному очагу посреди пиршественного зала, в котором, поджаривая оленью ногу, весело полыхало белое пламя. Звездные эльфийские мечи плавились и изгибались под лучами солнца.

— У них живое железо! Оно убивает! — крикнул кто-то. — Вверх! Все вверх!

Эльфы, уворачиваясь от смертоносных мечей, прыгали в очаг и вылетали по трубе из Холма. Полуденное солнце, разумеется, лишало их прежнего облика, но тени их могли уйти за Меч Шелама и вернуться потом в старом или новом обличье, тогда как живое железо лишало их не только жизни, но и памяти о Законах Шелама, превращая их просто в ветер, дождь или росу на траве.