В мерцании свечей - Мэтер Энн - Страница 4

Скинув пальто на стул, девушка пересекла комнату и, взяв из портсигара сигарету, закурила. На мгновение она подумала, что слишком много курит, но с удовольствием затянулась.

Алый телефон на низеньком столике у дивана, казалось, молчаливо издевался над ней. Она ругала себя за то, что поддалась материнскому шантажу. Ведь это был именно шантаж: позвони Полу или подвергнись отлучению от родного дома.

Но как, ради всего святого, может она просто снять трубку и позвонить человеку, с которым развелась два года назад? Право же, это было смехотворно. Пола, наверное, это позабавит. Какое он получит удовлетворение от того, что она приползет к нему с просьбой о помощи? Карен сердито закусила губу. Только мать могла загнать ее в такой угол. Ей хотелось позвонить Льюису и посоветоваться, но потом она решила не делать этого. Он наверняка сочтет ее действия нелепыми и посоветует не выполнять обещанного.

Глубоко вздохнув, Карен сняла трубку и дрожащими пальцами набрала номер фирмы Фрейзеров. Она так хорошо знала этот номер. Как часто в те давние дни она звонила Полу…

После паузы ей ответила телефонистка, голос ее звучал холодно, вежливо, по-деловому:

— «Фрейзер текстиль», чем могу вам помочь?

— О, доброе утро, — сказала Карен, стараясь говорить собранно и несколько свысока. — Пожалуйста, могу я поговорить с мистером Полом Фрейзером?

— Боюсь, что это невозможно. Мистера Фрейзера нет в здании. Может быть, вам сможет помочь его личный секретарь?

Карен раздраженно вздохнула. Ее надеждам быстро покончить с этим делом не суждено было сбыться.

— Нет, — возразила она, — боюсь, что это личное дело. А не могли бы вы сказать мне, где я могу найти мистера Фрейзера?

— Мистер Фрейзер инспектирует фабрики в Ноттингеме и Лидсе, — ответила телефонистка, — но боюсь, я не смогу назвать вам номер, по которому его можно найти. Его ожидают в Лондоне нынче вечером, по-моему, у него завтра заседание правления.

— О! — Карен нахмурилась. Значит, ей придется ждать следующего дня. — Спасибо, я завтра позвоню снова.

— Хорошо, мадам. — Телефонистка отсоединилась, и Карен неохотно положила трубку. Теперь, когда ей не удалось с ним связаться, она почувствовала страшное разочарование.

На мгновение она уставилась в пространство, затем попробовала на авось набрать номер его квартиры в Белгравиа. Она знала, где он живет теперь. Наверное, после развода он продал «Тривейн»: не захотел бы, чтобы воспоминания о Карен омрачали ему будущее.

Она задержала дыхание, когда кто-то снял трубку, но это оказался слуга. Он только повторил то, что сказала телефонистка: мистер Фрейзер на севере Англии, но вернется сегодня вечером. Он спросил, не хочет ли она что-нибудь передать ему, но Карен, проговорив: «Спасибо», резко повесила трубку.

Она ощутила прилив злости на его недосягаемость. «Это глупо, — твердо сказала она себе, — испытывать такие чувства. В конце концов, он мог бы даже оказаться за границей». Пол часто ездил в Канаду и Соединенные Штаты. Он мог поехать туда, и ей пришлось бы ждать не меньше двадцати четырех часов. Карен было подумала, не стоит ли позвонить ему вечером, но, поразмыслив, отказалась от этого. Одно дело — позвонить ему в контору в рабочее время, это выглядит как-то по-деловому. А если она позвонит ему вечером, все сразу станет личным.

Приготовив себе омлет и кофе и поев, она позвонила матери и объяснила ситуацию. Мэйделин Стэси говорила извиняющимся голосом, но явно была довольна, что Карен так пунктуально и точно делает то, о чем она попросила.

Затем Карен вымыла посуду и поставила ее в сушилку. За домом следила приходящая каждый день женщина, миссис Коатс, но за собой Карен убирала сама, сама же готовила еду и носила белье в маленькую соседнюю прачечную. Ее жалованья вполне хватало на эти удобства. Льюис часто предлагал ей нанять постоянно живущую в доме экономку, но Карен предпочитала свободу одиночества.

Весь день она сидела радом с мольбертом и чувствовала себя опустошенной. В голову не приходило никаких идей. Даже обычное рисование не привлекало. На улице светило неяркое солнце, день становился похож на весенний. Поддавшись внезапному порыву, Карен надела дубленку и пошла погулять.

Свежий воздух бодрил. Она перешла улицу к маленькому парку, посмотреть, как играют дети. Это было любимое место нянек с колясками. Там же крохотные малыши, только научившиеся ходить, бегали и играли рядом с более старшими братьями и сестрами. Вид их счастливых, смеющихся лиц как ножом полоснул Карен по сердцу. Если бы она завела ребенка, которого хотел Пол, ему теперь бы было три или четыре года. «Кто знает, — подумала она, — возможно, к этому времени их было бы уже двое или даже трое».

Карен бесцельно шла по лужайкам парка, мечтая только о том, чтобы день скорее кончился и поскорее наступило завтра. До тех пор пока она не поговорит с Полом, ей не удастся ни на чем сосредоточиться, и, если даже она попытается работать, это будет пустой тратой времени и материалов.

Карен провела на воздухе часа два, а потом вернулась в квартиру. Приготовила себе бобы и поджаренный хлеб вместо обеда и включила телевизор. Она делала это редко, но сегодня с удовольствием отвлеклась от всего, глядя вестерн и эстрадное шоу.

Когда трансляция закончилась, Карен выкурила перед сном сигарету. Она думала о Сандре и Саймоне. Сандра была достаточно глупой, чтобы впутаться в серьезные неприятности. Из-за безрассудного обожания матери она выросла совершенно безответственной и сумасбродной. В детстве, что бы она ни устраивала, мать всегда помогала ей избежать последствий ее проказ и все прощала. Естественно, теперь Сандра не понимала, что значит поступать разумно. Во время брака Карен она была более послушной, так как Пол умел подчинить ее себе, но после их развода Сандра стала еще капризнее.

Что касается Саймона, у него, казалось бы, должно быть побольше здравого смысла. Они с Джулией были редкими гостями в «Тривейн», когда Карен была замужем за Полом. Саймон с самого начала показал, что неравнодушен к молодой жене брата, а Пол так же ясно дал понять, что, если Саймон только приблизится к Карен, он оторвет ему голову.

Джулия, жена Саймона, была дочерью обедневшего графа и, встретив Саймона, приложила все усилия, чтобы выйти за него замуж. Родители брак одобрили, и Джулия, хоть и знала прекрасно об эскападах Саймона, видела в нем средство жить благополучно до конца дней своих. К тому же она сама любила мужское общество, и каждый из супругов после свадьбы жил по-своему. Они проживали вместе в одном доме, вместе принимали гостей, но круг друзей и любовников у каждого был свой. Это было противно, и Пол открыто их избегал.

Мысль о том, что Сандра теперь бросается на шею человеку вроде Саймона Фрейзера, вызывала у Карен отвращение. Она знала, что будет рада, если Пол как-то помешает этому. Только он мог справиться с Саймоном: в руках Пола находились все финансы семьи.

Наверняка Саймон втайне наслаждается этой ситуацией. В какой-то степени этим он отыгрывается на Карен и Поле за то, что они им раньше пренебрегали. Несмотря на все его недостатки, с ним было весело, и, несомненно, Сандра считала его очень привлекательным по сравнению с неуклюжими подростками, с которыми обычно общалась.

Было уже за полночь, когда Карен наконец забралась в постель, но сон не приходил. Мысли ее были слишком заняты Полом, голова гудела, и девушка никак не могла расслабиться, вспоминая, какой он обаятельный, смуглый, темноволосый и темноглазый.

Она сама была довольно высокой — пять футов семь дюймов роста, но рядом с Полом казалась просто маленькой. Его темные глаза, в которых светились то цинизм, то шутливость, могли так необыкновенно смягчаться, наполняясь любовью, а прикосновения его губ доводили до сумасшествия. Он научил ее всем радостям и удовольствиям, какие только может дать ей ее собственное тело.

Воспоминания обо всем этом растревожили Карен, и она беспокойно металась в постели.

Она вспоминала ночи долгого жаркого лета после их свадьбы, когда слишком разгоряченные, чтобы заснуть, они спускались к пруду и плавали в лунном свете. Они были абсолютно одни, все слуги спали, и они занимались любовью, а с тел их стекала изумительно прохладная вода.