Доктор Сон - Кинг Стивен - Страница 42

– Щекотно же, мамочка!

– А мамочкам нравится щекотать своих дочек. Они получают от этого удовольствие. И все-таки что там по поводу Тони?

– Он раньше говорил, что придет, как только будет мне нужен, – ответила Абра, залезая под простыню. Она похлопала по матрасу рядом с собой, и Люси прилегла, положив голову на одну с дочкой подушку. – Мне приснился плохой сон, и он был мне нужен. Мне кажется, он приходил, хотя точно я не помню. Его папа работает в котспасе.

Это было что-то новенькое.

– В организации, которая спасает бездомных животных?

– Нет, глупая, это такой дом для людей, которые скоро умрут. – Абра говорила снисходительным, почти учительским голосом, но у Люси все равно мороз пробежал по коже. – Тони объяснял, что когда люди становятся совсем больными и уже не могут выздороветь, они переезжают в котспас, а его папа старается помочь им почувствовать себя лучше. А еще у папы Тони есть кот с именем, похожим на мое. Меня зовут Абра, а кота – Аззи. Правда, забавное совпадение?

– Да. Необычное, но забавное.

Основываясь на сходстве имен, Дэвид и Джон, вероятно, пришли бы к выводу, что история с котом – это всего лишь невинная выдумка очень умной десятилетней девочки. Но они сами бы себе не поверили. Люси же это даже в голову не пришло. Многие ли десятилетние дети знали, что такое «хоспис», пусть и не умели правильно произносить это слово?

– Расскажи мне о мальчике из твоего сна. – Теперь, когда Абра полностью успокоилась, эта тема не казалась столь опасной. – Кто делал ему больно, Абба-Ду?

– Не помню. Он только думал, что Барни его друг. Или Барри. Мамочка, дай мне Попрыгунчика, пожалуйста.

Ее старый плюшевый кролик давно находился в ссылке на самой верхней полке. Абра уже года два не брала его с собой в постель перед сном. Люси встала, сняла Попрыгунчика с полки и подала дочери. Абра прижала игрушку к своей розовой пижаме и почти моментально уснула. Если повезет, она проспит еще час, а может, и два. Присев рядом, Люси смотрела на дочь.

Пусть это прекратится в ближайшую пару лет, как предсказывал Джон. Или даже прямо с завтрашнего дня, то есть с уже наступившего утра. Хватит, пожалуйста. Хватит просматривать местные газеты в поисках заметки о том, как неизвестного маленького мальчика убил его отчим, или замучили насмерть хулиганы, нанюхавшиеся клея, или еще о чем-то подобном. Пусть это наконец закончится.

– Господи! – очень тихо взмолилась она. – Если ты слышишь меня сейчас, не мог бы ты кое-что сделать? Ведь тебе ничего не стоит сломать странное радио в голове моей маленькой дочурки, правда?

Когда Истинные вновь направились по I-80 на запад, в сторону городка в предгорьях Колорадо, где собирались провести лето (разумеется, при том условии, что не подвернется возможности запастись где-то большим количеством пара), Папаша Ворон сидел на пассажирском сиденье «эрскрузера», которым управляла Роуз. А Джимми Счетовод, опытнейший бухгалтер «Узла», вел тем временем «эффинити кантри коуч», принадлежавший самому Ворону. Спутниковый радиоприемник Роуз был настроен на волну станции «Аутло кантри», которая как раз передавала хит Хэнка-младшего «Виски сводит меня с ума». Он знал, что Роуз эта песня нравится, и потому выключил звук, только когда она отзвучала.

– Ты сказала, что мы поговорим позже. Сейчас самое время. Что стряслось?

– На заводе за нами кто-то подсматривал.

– В самом деле? – Брови Ворона удивленно приподнялись. Он принял столько же пара этого паренька по фамилии Тревор, сколько и все остальные, но не стал выглядеть моложе. Впрочем, пища редко оказывала на него подобный эффект. Зато он и не менялся сколько-нибудь заметно в перерывах, если только они не слишком затягивались. Роуз считала это завидным свойством организма. Вероятно, что-то такое было заложено в генах Ворона. Если, конечно, у них вообще еще оставались гены. Грецкий Орех настаивал, что оставались. – Ты имеешь в виду «парилку»?

Она кивнула. Перед ними под бледно-голубым небом, местами усеянным кучевыми облаками, протянулась лентой трасса I-80.

– Хорошая «парилка»?

– О да! Отменная.

– Далеко?

– Полагаю, что где-то на восточном побережье.

– Ты хочешь сказать, что кто-то мог видеть нас с расстояния… что, неужели почти полутора тысяч миль?

– Вероятно, даже с большего. Чуть ли не из Канады, будь она трижды неладна.

– Парень или девчонка?

– Похоже на девочку, но это был лишь проблеск. Секунды три. А какая разница?

Разумеется, никакой.

– Сколько же канистр мы смогли бы заполнить от ребенка с таким количеством пара?

– Сложно сказать. Но никак не меньше трех.

На этот раз цифру намеренно занижала сама Роуз. По ее приблизительной оценке, неведомый соглядатай мог дать им пара на десять емкостей, а то и на добрую дюжину. Присутствие было кратким, но мощным. Наблюдательница (а это все-таки была именно девочка) видела, чем они занимались, и пришла в такой ужас, что руки Роуз ненадолго замерли и даже она сама почувствовала моментальное отвращение к тому, что творила. Само собой, отвращение не было ее собственным. Это можно было бы охарактеризовать как некий психический рикошет. Для самой Роуз резать ножом лоха было все равно что свежевать оленя.

– Тогда, быть может, нам стоит повернуть оглобли, – предположил Ворон. – И взять добычу, пока идет в руки.

– Нет. Мне кажется, что источник только набирает подлинную силу. Мы дадим ей еще немного созреть.

– Ты это знаешь наверняка или это интуиция?

Роуз ответила неопределенным взмахом руки.

– Стало быть, интуиция. Достаточно ли она сильна, чтобы рисковать «парилкой»? А вдруг ее собьет машина? Или она станет жертвой какого-нибудь сексуального маньяка-убийцы? – Ворон говорил совершенно серьезно. – А как насчет лейкемии или другого рака? Ты же знаешь, они легко цепляют эту пакость.

– Спроси у Джимми Счетовода, и он тебе скажет, что статистика на нашей стороне. – Роуз улыбнулась и нежно погладила Ворона по бедру. – Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, Папаша. Мы направимся в Сайдуайндер, как и планировали, а через пару месяцев переберемся во Флориду. Барри и Дедушка Флик в один голос твердят, что в этом году там надо ждать целой серии ураганов.

Ворон скорчил гримасу.

– Это как рыться на помойке в поисках объедков.

– Допустим, но иногда в помойных баках попадаются настоящие деликатесы. Весьма питательные. Я никак не могу себе простить, что мы упустили тот торнадо в Джоплине. Хотя, конечно, такие внезапные бури мы предугадываем реже.

– Но та девочка. Она же видела нас.

– Видела.

– И знает, что мы делали.

– Что конкретно тебя беспокоит, Ворон?

– Она может нам навредить?

– Милый, если она старше одиннадцати лет, я готова съесть свою шляпу. – Роуз выразительно постучала пальцем по цилиндру. – Ее родители едва ли вообще знают, кто она и на что способна. А если знают, изо всех сил стараются не придавать этому большого значения, чтобы не сходить с ума от беспокойства.

– А еще они могут послать ее на прием к психиатру, который пропишет ей гору таблеток, – едко заметил Ворон. – Они заглушат ее и затруднят нам поиски.

Роуз улыбнулась:

– Если я все правильно понимаю – а я уверена, что не ошиблась, – дать такому ребенку паксил – все равно что пытаться закрыть луч прожектора куском прозрачной пленки. Мы найдем ее, когда настанет срок. Не волнуйся об этом.

– Как скажешь. Ты у нас босс.

– Вот именно, мой сладенький. – На этот раз она не ограничилась ногой, а стиснула ему яйца. – Сегодня Омаха?

– Да. «Ла Кинта инн». Я забронировал всю заднюю часть второго этажа.

– Отлично. Потому что я собираюсь прокатиться на тебе, как на «американских горках».

– Кто на ком прокатится, мы еще посмотрим, – сказал Ворон.

После Тревора ему хотелось шалить. Роуз тоже. Как, наверное, и всем прочим. Он снова включил радио. Какая-то канадская группа распевала про парней из Оклахомы, которые не умеют даже толком свернуть косяк.