Ловушка Иуды - Мэтер Энн - Страница 8

Его слова, как он и рассчитывал, обидели и унизили ее, и Сара дрожащими пальцами застегнула пуговицы на блузке. Ей было нестерпимо стыдно. Что с ней случилось, спрашивала она себя с отвращением. Этот человек угрожал ей смертью, а она позволяет ему такое, что не позволяла ни одному мужчине. Тони делал попытки ласкать се, но она всегда держала его в некотором отдалении: из-за неуверенности в себе, из-за своей болезни. Теперь она поняла, что она такая же женщина, как и все. Она хотела, чтобы Майкл Трегоуэр трогал ее, она хотела трогать его! Он прав: ей было приятно.

Он опять повернулся к ней, руки глубоко в карманах брюк, словно он боялся, что опять захочет тронуть ее.

— Иди спать! — грубо приказал он. — Уходи отсюда! Мне надо подумать.

У Сары пересохло во рту.

— Спать? — переспросила она. — Вы думаете, я смогу уснуть?

— Почему бы и нет? — презрительно оросят он. — Тебе нечего меня бояться.

Сара взглянула в сторону двери.

— А где мне спать?

— Как насчет комнаты, где ты жила с Адамом? Надо думать, это не слишком приятно. Одни воспоминания чего стоят.

Сара подняла голову.

— Я понимаю, что уже вам надоела, но должна еще раз напомнить: я не Диана и понятия не имею, в какой комнате она жила с вашим братом.

Он стиснул зубы.

— Ну и сука же ты!

— Нет! — Сара задохнулась от возмущения. — Господин Трегоуэр…

— Да заткнись ты! — Он гневно мерил ее взглядом. — Лучше убирайся отсюда, а то я сделаю что-нибудь такое, о чем буду потом сожалеть.

Сара сжала губы.

— Господин Трегоуэр…

— О Господи Боже! — Ругнувшись, он пересек комнату, рывком отворил дверь и пошел к лестнице. — Иди за мной, — сердито приказал он и она неуверенно пошла за ним.

Саре казалось, что мужчина на портрете смеется над ней. Наверное, это отец Майкла или его дед: сходство было поразительное. Судя по мрачному выражению лица старейшины рода Трегоуэров, Майкл был похож на своих предков гораздо больше, чем Адам. Человек на портрете, как и Майкл, никогда бы не позволил ни одной женщине себя одурачить; Адам, наверное, унаследовал мягкий характер от матери, подумала она.

Заметив, что она задержалась перед портретом, Майкл остановился и сказал с презрением:

— Да, старик Адам все еще здесь. А в чем дело? Боишься, что он придет и свершит свою месть?

Сара вздрогнула.

— Нет. — И она пошла за Майклом по лестнице и оглянулась на портрет.

— Кто… кто это? Дед Адама?

Он остановился перед двустворчатой резной дверью и насмешливо посмотрел на нее.

— Как будто ты не знаешь, — съязвил он. — А тебе не рассказывали, почему он поехал в Португалию искать себе жену? Потому что считал, что англичанки слишком развязны — они слишком много говорят. Представляешь, что бы он сказал о такой, как ты?

Сара решила промолчать, и Майкл растворил дверь в комнату, которая, судя по всему, служила спальней хозяину дома. Щелкнул выключатель, и в теплом свете нескольких ламп Сара увидела просторную комнату с огромной кроватью под пологом. Стены были обиты дамасским шелком кремового цвета, гармонировавшим с покрывалом на кровати. Мебель — два высоких комода и туалетный столик с трехстворчатым зеркалом — была темная, дубовая или красного дерева. Было еще два стула с полосатой обивкой, такой же шезлонг, и в проеме у окна стоял старинный письменный стол. Было видно, что в комнате живут: здесь не было чехлов и на спинках стульев и на туалетном столике расположились предметы мужского обихода.

— Это… это ваша комната, — тихо сказала Сара, когда он жестом пригласил ее войти. — Я не могу спать в вашей комнате.

Майкл презрительно хмыкнул.

— Придется. Это единственная застеленная кровать, и, если тебе неприятно спать на моем белье, должен заметить, что миссис Пенуорти сегодня утром его поменяла.

Сара сглотнула.

— А где… где вы будете спать?

— А тебе не все равно? — усмехнулся он. — Во всяком случае, не здесь.

Оставляю тебя наедине с привидениями.

Сара беспомощно развела руками.

— Господин Трегоуэр…

— Ложись спать! — сказал он и вышел из комнаты.

Глухо стукнула дверь, и она услышала, как удаляются его шаги. Только теперь она поняла, в каком жутком напряжении была все это время, и вдруг почувствовала неимоверную тяжесть, давившую ей на плечи, и страшную слабость.

Это был невероятный вечер, и теперь, когда он был позади, ею сразу овладело уныние. Последние несколько часов она жила в таком нервном напряжении, которое совершенно изнурило ее, тем более что она испытала его впервые в жизни. Опьяняющая игра, которую она вела с Майклом Трегоуэром, отняла все силы и опустошила ее.

Оглядев еще раз комнату, Сара с ужасом вспомнила, что оставила внизу свою сумку. В сумке был пузырек с таблетками, которые она должна была принимать. При одной мысли, что ей предстоит пойти вниз и навлечь на себя гнев и насмешки Майкла, ей стало жутко. Придется дождаться, пока он ляжет спать, как бы долго ни пришлось ждать.

Ванная комната, примыкавшая к спальне, была не менее шикарной: кафель кремового цвета с желтыми розами, хромированные краны, металлическая кабина с душем. За дверью висели пушистые желтые махровые полотенца и темно-голубой халат. Сара разделась, приняла душ, стараясь не намочить волосы, насухо вытерлась полотенцем и, воспользовавшись тальком с резким мужским запахом, который она нашла на стеклянной полке, висевшей над раковиной, залезла в халат. Он был огромный, явно мужской, и она какое-то время сомневалась, чей он. Может быть, Адама? Вряд ли. От него чуть-чуть пахло кремом для бритья и еще чем-то незнакомым, наверное потом Майкла, подумала она нервно, значит, им недавно пользовались. Эта мысль взволновала ее, и, вернувшись в спальню, она встала перед зеркалом шкафа и долго смущенно смотрела на свое отражение.

Ее прямые волосы (завивать их было бесполезно) спадали на плечи; укутывавший ее халат скрывал стройность фигуры. Он доходил ей почти до щиколоток; она была чуть выше среднего роста, а Майкл Трегоуэр был не ниже шести футов. Она потуже затянула пояс на тонкой талии, чтобы не вывалиться из халата, и спрятала пальцы ног в длинном ворсе кремово-зеленого паласа. Видели бы ее сейчас друзья, вдруг подумала она и нахмурилась, вспомнив про Диану.

Где она? Вот что сейчас важно. Как она могла так поступить с девушкой, к которой хорошо относилась (во всяком случае, делала вид)? У Дианы было мало подруг: она была слишком себялюбива и самоуверенна для такого рода привязанностей, но Сара никогда бы не поверила, что она сможет так бессердечно поступить с ней. Диана, как никто другой, знала о ее болезни. И все же она, без всякого предупреждения, устроила ей это приключение, хотя вполне могла предположить, что оно плохо кончится.

Сара покачала головой. Конечно, Диана не знала, что Адам умер, но, когда она получила записку Майкла, что бы в ней ни было, ей понадобился козел отпущения. Ее расстроила записка? Или она решила, что Сара справится со слепым человеком? Во всяком случае, она не появилась в театре и предоставила Саре разбираться во всем самой. Это непростительно. Вздохнув, Сара взяла с туалетного столика мужскую щетку для волос и стала расчесывать волосы. Завтра, подумала она и состроила себе рожицу перед зеркалом, завтра ей придется во всем признаться Майклу Трегоуэру. Конечно, приятно делать вид, что ты такой же полноценный, здоровый человек, как все, но больше так продолжаться не может. Впредь ни один мужчина не поступит с ней так, как Тони. Завтра она покажет Майклу свои лекарства, и все встанет на место, с грустью думала она.

Положив щетку на столик, Сара медленно пошла к кровати. Простыни были шелковые, мягкие, гладкие и очень дорогие. Наволочки, как и тяжелое покрывало, были отделаны кружевом; покрывало расшито шелком.

Сара не решилась лечь и села на край кровати, теребя концы пояса халата. Она впервые услышала вдали шум прибоя и заметила, какая жуткая тишина вокруг. Может, Майкл Трегоуэр уже лег спать? Она вздохнула. В ее квартире в Лондоне было всегда шумно из-за транспорта, кругом люди, а здесь, в Равенс-Милле, в этой глуши, ей при любых обстоятельствах было бы не по себе. Ну а после такого вечера — тем более, а тут еще ветер завывает и из-под двери несет холодом, разве успокоишься?