Кофейное сердце - Чепурина Мария Юрьевна - Страница 7

Вслух решила спросить вот что:

– Галя, а тут быстро повышение дают? Много времени нужно, чтоб дослужиться до должности, как у Валерия?

– В смысле? – Галя удивилась. – А какая у него должность?

– Ну, он же вроде как менеджер…

– Да сейчас! Это он тебе наболтал?!

– В общем… да…

– Что за дела, Греков?! – крикнула Галя в окошко. – Мы не только хулиганим?! Мы себе ещё и должности выдумываем?!

– Уж нельзя и пофантазировать… – буркнул Греков.

– Уж ты мой мечтатель! – сказала директор с улыбкой.

А я подумала, что, кажется, в «Корице» неплохая атмосфера. Раз тут шутят, и шутки понимают, значит, люди работают хорошие. И умные. Ведь глупые юморить не умеют.

Мы прошли мойку насквозь (впрочем, для этого понадобилось всего несколько шагов), вышли через дверь, находящуюся напротив той, где вошли, и оказались в маленьком коридорчике, примыкающем к залу. Здесь были вход в туалет, инвентарная (комната, где хранились швабры и веники) и лестница на второй этаж зала. Совсем рядом был край барной стойки – то место, где можно попасть в зал из бара и наоборот…

Одним словом, помещения «Корицы» походили на анфиладу: можно было идти в любую сторону, попадать из одной комнаты в другую и никогда не оказываться в тупике.

После «экскурсии» по подсобке Галина ввела меня в бар и показала, как он устроен. Чего только не было в этом, казалось бы, маленьком закутке! Блендер для коктейлей, гриль для бутербродов, соковыжималки для апельсинов и для других фруктов, разделочные доски – для мясного, для овощного и рыбного по отдельности… Холодильники, каждый под собственным номером: часть – под рабочей поверхностью бара (для молока, минералки и соусов), часть – не что иное, как стеклянные витрины, снабженные термометрами и множеством ярлычков, означающих сроки годности выставленных на обозрение десертов. Потом, конечно, содержимое всех шкафчиков внизу и наверху: картонные стаканчики для кофе, подставки под четыре таких стаканчика, начатые и не начатые упаковки сахара, кофейное зерно в большом мешке, мерные ёмкости, весы, всякая химия для чистки барной техники… В общем, всего не упомнишь! В баре был продуман каждый сантиметр: и на каждом сантиметре находилось что-то нужное, чему полагалось всегда быть именно здесь, а не миллиметром дальше.

Впрочем, главными вещами в баре были, разумеется, не шкафчики со всякими полезными мелочами, а касса с кофемашиной. Пока Галя разъясняла мне, что где, бариста Анна (да, та самая!) считала мелочь в кассе, а другая девушка – упитанная, низенькая, очень сосредоточенная и кажущаяся даже немного мрачной – возилась с кофемашиной, производя непонятные измерения с секундомером и крохотными мерными стаканчиками. Что касается Валеры, то, закончив делать сливки, он объявил, что в протирке полок нет ни малейшей необходимости, и стал интересоваться, нет ли на витрине «лишних тортиков».

– Может, где срок хранения вышел, а, Галь? Я б поел…

– Тебе бы только есть, – сказала Анна.

– Ну я же не виноват, что мой растущий организм нуждается в пище! – парировал Греков, рост которого был явно выше ста восьмидесяти и в дальнейшем увеличении вряд ли нуждался.

– Так, «растущий организм»! – сказала Галя. – Давай-ка вон из бара! Через десять минут открываемся, а в зале пол не помыт, столы пыльные, стулья бог знает сколько не протирались! В общем, тряпку в руки и вперёд! А как приберёшься – на мойку.

– Почему это на мойку? Не хочу-у-у-у! – заныл Валера.

– Да с твоим поведением надо пожизненно там находиться! Таких клоунов нельзя к гостям пускать!

Девчонки засмеялись, а Валера пошёл мыть мол. По его виду было не особенно заметно, что он обижен и расстроен словами Гали. Похоже, это был один из тех людей, кого хлебом не корми – дай покривляться, посмешить, привлечь внимание.

Что касается меня, то от грязной работы Валерино хулиганство и Галино решение меня уберегли. Директор сказала, что в первую очередь меня надо научить варить кофе. Заняться этим было велено той девушке, которая казалась мрачноватой. Звали её Вера.

Через несколько минут, когда кафе открылось, Анна встала за кассу, а Вера принялась варить напитки по заказам, велев мне следить за всеми действиями.

Первый человек, зашедший в «Корицу», заказал двойной эспрессо.

– Отлично, – сказала Вера. – Именно с эспрессо и начинают учиться. Это – основа кофейных напитков.

– Экспрессо? – переспросила я.

– Не «экспрессо», а эспрессо! – Вера сразу почему-то завелась. – Терпеть не могу, когда коверкают названия напитков! Тем более, сами бариста! Заруби себе на носу: говорить «экспрессо» – это признак непрофессионализма!

Я смутилась и промолчала. Тем временем Вера взялась за одну из чёрных ручек, торчащих из кофемашины, повернула её влево и отделила от агрегата странное нечто.

– Вот, – сказала она, демонстрируя мне не то большую ложку, не то маленький ковшик с толстой чёрной рукояткой. – Это холдер. Или ещё называют «рожок». Ну, короче, держатель для фильтра. Сюда мы насыпаем молотый кофе. Видишь, рисочка внутри? Насыпать надо именно столько, ни больше, ни меньше – четырнадцать грамм.

– И что, всё время взвешивать? – ужаснулась я, представив мороку с весами и сразу же почувствовав желание уволиться.

– Нет, конечно. Кофемолка настроена так, что выдаёт за один раз ровно семь грамм. Главное каждое утро проверять, не сбилась ли настройка – и можно смело насыпать две порции, ни о чём не заботясь.

Вера поднесла холдер к огромной кофемолке, стоящей рядом, поставила его на подставочку, нажала дважды на специальный рычаг – и маленький ковшик наполнился молотым кофе. Этот кофе сыпался из большого прозрачного бункера, находившегося чуть выше. Несколько минут назад я видела, как Вера включила машину и намолола немного кофе на утро.

– Ну вот, – сказала моя наставница. – Теперь надо равномерно распределить кофе внутри холдера и прижать его.

С этими словами Вера сначала немного встряхнула ковшик, ударив его о свободную руку, а затем взяла маленький металлический пресс (честно говоря, я приняла его за печать) и придавила им кофе: сначала один раз, а после второй – не так сильно и с поворотом.

– Шлифую, – прокомментировала она.

Затем вставила холдер обратно в кофемашину и тут же нажала одну из множества кнопок, находящихся на её передней панели. Машина запыхтела, заурчала… Судя по всему, из двух носиков, расположенных внизу холдера, вот-вот должен был политься напиток. Но почему Вера не подставила снизу кружку?!

«Сейчас кофе на пол польётся!» – подумала я.

А Вера как ни в чём не бывало продолжила рассказывать:

– Сейчас будет готов двойной эспрессо. Мы можем взять две маленькие кружечки и получим два одинарных. Но нам заказали двойной. Так что нам нужна кружка побольше…

Этой «кружкой побольше» оказалась малюсенькая чашечка, которую Вера взяла с верхней части кофемашины. Как я уже рассказывала, на «крыше» этого агрегата имелось нагромождение ёмкостей всех калибров. Меньше чашечки для двойного эспрессо, в которую не вошло бы и ста миллилитров жидкости, были только вовсе кукольные посудины: видимо, они предназначались для одинарного.

Вера поставила чашку под холдер, и в тот же момент в эту чашку полился напиток.

– Между нажатием кнопки и началом пролива проходит четыре секунды, – довольно сказала она, видимо, заметив моё удивление. – Поэтому на кнопку надо нажимать как можно быстрее: иначе кофе начнёт гореть. А на то, чтоб кружку вниз подставить, время есть… Понятно?

– Вроде да… Выходит, что машина просто пропускает кипяток через кофе, который мы подставляем с помощью холдера?

– Не кипяток, а горячую воду! Там не больше восьмидесяти градусов. И не просто, а под давлением! Кстати, за ним тоже надо следить, – и Вера указала мне на стрелку на агрегате. – Смотри, чтобы была в зелёной зоне. Если давление упадёт, то кофе перестанет вариться, а если слишком поднимется, то машина может взорваться.

– Взорваться? – испуганно повторила я.