Моя Пустота (СИ) - "Mr Abomination" - Страница 1

Моя Пустота

Автор: Mr Abomination

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: Денис, Виктор

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Повседневность, POV

Сегодня он, как всегда, безупречен…

Я еду в метро, в одном из душных вагонов, где в час пик воздух превращается в вязкую, тяжело вдыхаемую, пропитанную запахом пота, духов и дезодоранта отраву. Слева от меня обильно потеющая толстушка, которая необъятной задницей занимает не только все свое, но и часть моего места. В руках у нее большая сумка, из которой виднеется бутылка кефира, батон и овощи. Иногда она с задумчивым видом опускает руку к свежей выпечке, отщипывает небольшой кусок и, не отвлекаясь от тяжелых размышлений, отправляет его прямиком в измазанный неуместной красной помадой рот. Лицо ее блестит, равно как и шея, и грудь. Иногда она задевает мою руку влажным локтем, от чего меня передергивает.

Справа от меня мужчина средних лет в дешевом, но выглаженном, стрелочка к стрелочке, костюме. Очень напряжен. Сидит неестественно прямо, вцепившись длинными сухими пальцами в черный чемодан и неотрывно вглядываясь в шкалу над вагонными дверьми, на которой отражаются остановки, что мы проехали. Быть может, он опаздывает, и ему кажется, что под его тяжелым взглядом остановки на шкале замелькают с ужасающей скоростью. Что за наивность. Впрочем, пусть делает, что хочет. Мужчина, по крайней мере, в отличие от толстухи, меня не касается.

Моя Пустота колоритно выделяется среди основной массы людей, что заполняют вагон. Его волосы выкрашены в ярко-алый цвет, косая рваная челка скрывает левый глаз, в ушах блестит с десяток колец, крестиков, крыльев и странных символов. Каждый раз я порываюсь посчитать все проколы в его ушах, но так же каждый раз сбиваюсь. Еще у него пирсингована правая бровь, левая ноздря, нижняя губа и язык. Причем в языке сразу два прокола. В минете он, наверное, неподражаем. Или в лейке. Не знаю его предпочтений, но думать о первом варианте мне приятнее.

Длинные, чуть расклешенные рукава его синей рубашки скрывают татуировки на руках. Кажется, такие называют «рукавами». Сплошные рисунки от запястий и до самых локтей. Несмотря на такое украшение, он нечасто носит открытую одежду, потому разглядеть изображения мне не удается. Зато татуировку на его шее, слева, я могу описать по памяти до мельчайших подробностей. Это утекающее время в стиле Сальвадора Дали – золотые часы с резным основанием, четко прорисованной объемной цепочкой, что путается в небесных сводах и звездах. Странная, но такая завораживающая картина.

Я часто замечаю неодобрительные взгляды в его сторону от лиц таких вот толстушек, что втихаря поедают батон в метро, не сумев дотерпеть до дома, таких вот всегда напряженных, будто в остром приступе геморроя, работяг среднего звена, таких вот скандальных бабушек и юных родительниц, что еще год назад спали сразу с тремя и залетели по чистой случайности, а теперь уверены, что могут читать окружающим мораль лишь потому, что превратились в матерей. Хотя для того, чтобы стать полноценной матерью, мало просто родить ребенка.

Я замечаю их взгляды и желаю каждому всего нехорошего. Потому что никому не позволительно смотреть на Мою Пустоту. Особенно смотреть Так.

В действительности, я не слишком отличаюсь от окружающих людей. Самые обыкновенные джинсы классического синего цвета, черная толстовка с накинутым на голову капюшоном, ибо только так я чувствую себя в безопасности, да рваные кроссовки. Но в отличие от скованного стереотипами окружения, я смотрю на него иначе. С восхищением. С восторгом. С любовью. Вы наверняка усомнитесь в истинности моих чувств, скажете, что я лишь насочинявший глупостей мальчишка, который млеет не перед реальным человеком, но перед придуманным самим же собой образом. Вы скажете, что нельзя влюбиться в человека, ни разу даже не обмолвившись с ним словом. Вы скажете… Да вы много чего скажете, но я, как всегда, не послушаю.

Поезд останавливается на очередной станции, и Моя Пустота медленно поднимается с потертого сидения и проходит к выходу. Я как завороженный слежу за каждым его движением, не смея сделать и вдоха, чтобы не испортить момента. В последний миг он, наверняка случайно, оглядывается, и наши взгляды сталкиваются. Я замираю, а он, поймав после моего взгляда еще с десяток недовольных, выходит из вагона и растворяется в суетящейся толпе.

А на следующей станции выхожу я.

Университет, однокурсники, преподаватели. Все как в тумане. Весь день я думаю лишь о нем. О его красных волосах, блестящем колечке в губе, о татуировке на шее. А еще о том, что он мне не по зубам, что такие, как он, выбирают себе подобных, а не каких-то там потасканных жизнью невзрачных цивилов.

Невзрачный.

Я замечаю, как моя однокурсница, что с какой-то радости периодически усаживается рядом со мной, пудрит носик, вглядываясь в зеркало. Я чуть наклоняюсь, вижу свое отражение и оценивающе оглядываю его. Светло-русые волосы, серая кожа и глаза цвета поросячьей мочи, как любит подшучивать мой дедушка. И правда. Моча.

Однокурсница замечает мой внимательный взгляд, начинает судачить про какую-то ерундовину. Я бы и рад поддержать беседу, если бы мне это действительно было интересно. Но девушка не замечает моего скучающего взгляда. Она рассказывает и рассказывает о зеркалах, о чем-то мистическом, об ауре, наконец, а затем нечаянно задевает меня рукой, и я морщусь. Почему-то ей кажется, что у меня что-то болит, и я не решаюсь оспорить сложившиеся выводы и поставить ее в известность, что я терпеть не могу человеческих прикосновений. Хотя если бы ко мне прикоснулся Он, мне бы, наверное, понравилось.

День проходит, я спускаюсь в метро, захожу в первый попавшийся вагон. На обратном пути я никогда не рассчитываю увидеть Его, но почти всегда выходит иначе. И в этот раз на следующей станции я вижу, как парень с ярко-алыми волосами заходит в вагон, оглядывается в поисках свободного места и направляется в мою сторону. Я немею, осознавая, что свободных мест всего два: рядом со мной и напротив меня. И прихожу в ужас. Ведь если он будет настолько близко, беспокоясь о том, что он заметит, я не смогу смотреть на него, как это делаю по обыкновению. Находиться в такой близости и не иметь возможности взглянуть – настоящая пытка.

Моя Пустота садится напротив меня. В его наушниках гремит что-то тяжелое. Иногда он в такт музыке качает головой. К моей удаче, он роется в телефоне, потому я украдкой все же наблюдаю за ним, шумно вздыхая и то и дело сглатывая образовывающийся в горле комок.

Вы спросите, почему я называю его Моей Пустотой. Вы спросите, почему я так называю парня, будучи парнем. Вы спросите, почему я ничего не делаю, раз действительно люблю его. Как много вопросов. Но я отвечу на каждый. Не по порядку.

Во многих рассказах или комиксах Гей-направления большое внимание уделяется становлению персонажа, тому моменту, когда он Внезапно Осознает, что не из той лиги, если вы понимаете о чем я. Так вот, у меня не было этого становления. Я всегда знал, что мне нравятся парни. Это не стало для меня шоком, ужасным проклятьем или как еще воспринимают подобные предпочтения неподготовленные к случившемуся люди. Я не просыпался ночью в поту, содрогаясь от мыслей, что вместо женщины мне приснился обнаженный мужчина, не плакал в темных углах, осознавая, что влюбился в одноклассника. Не было этого. И это ответ на ваш второй вопрос.