Казнить нельзя помиловать (СИ) - "Silver Angel" - Страница 17

- Можем ехать, - сказал он.

Миша и Данька помогали мне собирать вещи. Врачи поставили условие, что Миша будет каждый день привозить меня на обследования и перевязку. Так что с больницей у меня еще будет связано много чего интересного.

Миша отвез нас домой, а сам поехал за продуктами. Из-за того, что приходилось использовать левую руку, я постоянно все ронял, потому альфе пришлось заботиться и об ужине. Не очень приятно, когда зависишь от человека, на которого зол. Но ничего, я еще отыграюсь. Раз уж я решил впустить его в свою жизнь, он у меня еще получит.

Глава 19

Саша

Я сидел в кресле и попивал чай. Задача не самая простая, если учесть что мне приходилось держать горячую кружку левой рукой. Даня на специально выделенном матраце игрался с машинками. На кухне звенела посуда, значит снова Миша что-то варганит. За последнюю неделю он сделал большие успехи в готовке. Недавно даже хотел печенье испечь, в результате чуть не спалил мою кухню. В общем, он у меня примерная домохозяюшка.

Да и мы с Даней покоя не даем. Миша мотается туда-сюда, пытаясь угодить нам с сыном. А я стал даже более капризным, чем во время беременности. Наверное, я просто пытался отыграться за все годы одиночества. А Миша, как дурачок исполняет все мои капризы. И это я не говорю о Дане, которому с рук сходят все проказы. Наверное, малыш чувствует мое настроение, а потому с абсолютно невинным видом делает такие вещи, за которые у меня бы лишился сладкого на неделю. Но я не вмешиваюсь. Сынок выдавил тюбик зубной пасты в отцовские ботинки? Что вы, малыш случайно. Даня насыпал соли в отцовский чай? Он просто хотел посладить, но перепутал баночки. Мальчик порезал отцовскую одежду на лоскуты? Он просто играл в войнушку и ему понадобились «бинты». В общем, не знаю откуда это в моем ребенке, но я не против. Самое главное, чтобы это оружие массового поражения никогда против меня не взбунтовалось.

Миша ночевал у меня на диване. Его помощь мне нужна была во многом. Руки мочить мне нельзя, потом он помогал мне даже мыться.

Его прикосновения к моему оголенному телу вызывали волны непреодолимого желания. Не скажу, что такая реакция у меня только на его прикосновения. Просто у меня слишком долго не было секса. Тело истосковалось по любви и ласке. Но я стойко держался. Даже огрел Мишу коленом в одно очень чувствительное место, когда его нервы сдали, и он попробовал меня поцеловать. Нет, так быстро я не сдамся. Пусть тело томится, я еще морально не готов к подобному. К тому даже больше чем желание, мне нравилось его пытать такой вот мучительной пыткой.

Я снова набрал вес, хотя, наверное, правильнее сказать, что я разжирел. Конечно, я не стал колобком, с моей природной худобой это невозможно. Но жирок завязался.

Такое ощущение, что Миша меня откармливает на убой. Но я не против. Организм восстанавливает потерянную во время стрессов энергию.

Завибрировал телефон. Я его всегда держал неподалеку от себя. Мы с Виталиком часто созванивались.

Номер был незнакомым. Ну, мало ли кому приспичило позвонить?

- Да?

- Здравствуйте, Александр. Меня зовут Виктор. Я веду дело Олега Краснова. Простите, что беспокою вас. Я бы хотел уточнить несколько деталей по поводу его гибели, которые известны только вам.

- С чего мне знать как он погиб? – удивился я.

На линии воцарилось молчание. Нет, ну правда. С чего звонить мне по таким бредовым вопросам?

- Александр, что именно вы помните о том времени, когда вас похитил Олег?

Я задумался. Все я прекрасно помню.

- Я проснулся в каком-то домике. Дани со мной не было. Я очень сильно испугался и начал его искать. Я выбрался из домика, остановил машину, а затем меня увезли на скорой.

- Вы помните, как поранили руки?

А ведь правда не помню. Я отчаянно копался в памяти. Может это произошло до того как я проснулся в том домике? Нет, когда проснулся был относительно цел. Тогда когда же?..

Голову опалило болью, а телефон выпал из руки.

Я рвано хватал ртом воздух. Вот что за идиот этот полицейский? Я так отчаянно пытался это забыть, и у меня даже получилось. И тут этот придурок.

- Папа?

Оказывается, Даня держал меня за левую руку, а я и не заметил.

- Все хорошо… - выдавил я.

Нихрена ничего не хорошо. Я только что вспомнил, что убил человека. В глазах встало его растерзанное тело, и я почувствовал, что меня сейчас стошнит.

- Отец! – Данька звал Мишу.

- Дань, принеси аптечку, - попросил я пересохшими губами.

Малыш выбежал из комнаты, а вместо него прибежал Миша.

- Саш, что такое?

Миша взял мое лицо в ладони и стал обеспокоенно меня осматривать.

- Воды… - попросил я.

Миша тоже вылетел из комнаты. Блин так тяжело внутри. Знаю, что он заслужил. Знаю, что не было другого способа защитить себя и своего ребенка. Все равно я стал убийцей. Почему меня до сих пор не посадили?

Через минуту в моих руках уже была аптечка. Дрожащей левой рукой я пытался разыскать успокоительные, которые мне выписали в прошлый раз, когда я пытался покончить с собой. Я постоянно обновлял их запас на случай нового срыва.

Наконец таблетки нашлись.

- Две, - я протянул Мише пластинку.

Он достал таблетки передал их мне. Я положил их в рот, а потом запил водой, так вовремя переданной мне альфой. Вот теперь минут десять и станет немного легче.

Я устало развалился в кресле. Нужно срочно поменять свое отношение к убийству Олега, иначе я просто сойду с ума.

- Дань, иди поиграй к себе в комнату, - попросил я.

Ребенок хотел было возразить, но вовремя передумал, и все же послушался меня. Мы остались с Мишей  вдвоем. Он обеспокоенно смотрел на меня.

- Меня не посадят? – спросил я у альфы.

Миша отрицательно покачал головой.

- Твой отец обо всем договорился, тебе не о чем переживать.

Почему-то я не почувствовал облегчения от его слов. Наоборот стало еще более неуютно.

- Тебе не противно находиться рядом с убийцей? – спросил я.

Он-то точно знает, что я сделал.

Миша подошел ко мне и стал на колени перед креслом, в котором я сидел. Он положил руки на мои бедра и стал их нежно поглаживать.

- Он это заслужил, - ответил альфа. – Единственное о чем я жалею, это о том, что тебе пришлось взять такой грех на душу. Если бы я мог, я бы сам убил его. За все, что он с тобой сделал.

- За все, что сделал? – в голове мелькнула догадка. – Ты знаешь об изнасиловании?

Миша виновато опустил глаза.

- Следователь мне рассказал. Послушай, ты не должен винить себя. Он сам довел тебя до такого состояния, и потому сам виноват в своей смерти. Ты просто защищал себя и своего ребенка. Любой любящий родитель так бы поступил. Тебе не в чем себя винить.

Легко сказать. Я даже на мертвых животных смотреть не могу, а теперь сам стал убийцей.

- Послушай, - Миша погладил меня по щеке, - ты и не должен испытывать от этого удовольствие или облегчение. Это было бы ненормально. Но при этом ты должен понимать, что выбора у тебя не было. Поэтому ты не должен себя винить. Просто смирись с тем, что произошло. Он не человек, он – чудовище. А ты спас не одного ребенка.

Миша расположился между моими разведенными коленями, он прижал меня к себе. Его губы нежно касались моей шеи. Я сам прижался к нему всем телом. Как когда-то давно, когда мы еще были близки.

- Когда я носил Даню, - хотелось поговорить о чем-нибудь приятном, - он у нас был большим малышом. Врачи даже говорили, что он будет альфой. Представляешь меня с громадным животом?

Миша немного отодвинулся, чтобы мы могли смотреть друг другу в лица.

- Когда я входил в комнату, сначала в нее влетал мой живот, а потом уже кряхтящий я. Виталик даже несколько фото сделал…

Я указал на небольшой шкаф.

- Принеси альбом, на нижней полке.

Миша меня послушался.

Я начал листать старые фото. Половину составляли Данины фото. Виталик очень любит фотографировать.

- Вот, - наконец нашел фото себя пузатого. - До сих пор вспоминаю, как тяжело мне было двигаться с таким большим животом. Приходилось его снизу поддерживать.