Дверь в лето (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 35

Я не усматривал ничего непристойного в моем костюме, особенно сравнению с их “одеждой”, но промолчал. Другие времена, другие обычаи, и я с моим костюмом вполне мог нажить неприятности.

Она взяла его за руку.

— Оставь его, Джон, — мягко сказала она. — Похоже, он болен.

Он глянул на нее, потом снова вперился в меня.

— Вы больны?

Я кое-как поднялся на ноги.

— Пожалуй, нет, разве что несколько синяков. А какое сегодня число?

— Что? С утра было третье мая, первое майское воскресенье. Верно, Дженни?

— Да, дорогой.

— Послушайте, — настаивал я, — у меня была контузия, здорово треснули по голове. Назовите, пожалуйста полную дату. Полную, понимаете?

— Как так — полную?

Мне не следовало спрашивать об этом, нужно было раздобыть газету или календарь, но я не мог ждать.

— Какой сейчас год!

— Ну, ты даешь, братец! Конечно 1970-й, — ответил он, пристально разглядывая мою одежду.

Я чуть не упал от радости. Я-таки совершил это! Получилось, черт дери! Мне снова повезло.

— Спасибо, — сказал я. — Вы и представить себе не можете, как я вам благодарен. — Он смотрел на меня, как на буйного и я поспешил добавить. — У меня бывают приступы амнезии. Однажды я потерял целых пять лет.

— Да, вам не позавидуешь, — медленно сказал он. — Но сейчас-то вы достаточно здоровы, чтобы ответить на мои вопросы?

— Не приставай к нему, милый, — сказала она. — Похоже, он славный парень, а сюда забрел просто по ошибке.

— Посмотрим. Ну?

— Да, здоров… уже целую минуту. Повторите вопрос.

— Ладно. Как вы попали сюда? И зачем так вырядились?

— Честно говоря, я не знаю, как здесь очутился. И даже не знаю, где я сейчас. Приступ накатил совершенно внезапно. А что до одежды, ну, назовите это причудой. Вы ведь тоже… необычно одеты. Вернее, не одеты.

Он глянул вниз, на самого себя и усмехнулся.

— Я вам объясню… почему мы с женой так одеты… точнее, не одеты. Хотя мы должны бы не объясняться, а выставить вас отсюда. Вы же чужак, это видно по вашей одежде, по тому, что вы вообще одеты. Эта земля принадлежит Дэнверскому Солнечному клубу.

Джон и Дженни Саттон оказались умными, дружелюбным: что называется, без лишних предрассудков. Они были из тех людей, что готовы и действующий вулкан пригласить на чашку чаю. Джона явно не устроили мои объяснения и он все порывался продолжит, дознание, но Дженни сдерживала его. Я твердо держался своей версии насчет “внезапных приступов амнезии”, однако “припомнил” что вчера вечером был в Дэнвере, в Нью-Браун Блис.

Наконец он сказал:

— Ну, ладно, все это занятно, даже немного волнует. Я спрошу кто из наших едет в Боулдер, а оттуда на автобусе можно добраться до Дэнвера. — Он снова осмотрел меня с ног до головы. — Но в клуб я вас пригласить не могу — наши друзья не поймут меня.

Я тоже осмотрел себя. Странно, но я начал стесняться своей одежды и того, что был одет — я, а не они.

— Джон… а может, мне проще снять все это?

Такая перспектива меня не шокировала. Хотя я никогда раньше не бывал в лагере нудистов, у меня был кое-какой опыт, когда мы с Чаком загорали нагишом в Санта-Барбара и Лагуна-Бич.

Он кивнул:

— Да, пожалуй, так будет лучше.

— Дорогой, — сказала Дженни, — он вполне сойдет за нашего гостя.

— Ммм… верно. Ты, моя дражайшая и единственная, неси свои прелести в клуб и постарайся всем раззвонить, что мы ожидаем гостя из… откуда вам угодно быть, Дэнни?

— Из Лос-Анджелеса, штат Калифорния. Я и в самом деле оттуда.

Я чуть не ляпнул “из Большого Лос-Анджелеса”. Не дай бог сказать “тактил” вместо “кино”.

— …Из Лос-Анджелеса. Этого, вкупе с “Дэнни” вполне достаточно; в неофициальной обстановке мы не пользуемся фамилиями. Итак, милая, говори об этом, как будто все решено загодя. А где-нибудь через часик жди нас у ворот. Но сначала зайди сюда и принеси мой чемоданчик.

— Но зачем, дорогой?

— Мы спрячем туда этот маскарадный костюм. Уж больно он бросается в глаза… даже если считать его причудой, как рекомендовал Дэнни.

Как только Дженни Саттон ушла, я забрался в кусты, разделся. Спрятался я не из стыдливости — вокруг талии я носил золото. По ценам 1970 года (шестьдесят долларов за унцию) моя проволока стоила двадцать тысяч. То есть уже не совсем проволока: я сплел из нее ремень. Поначалу я долго возился, сматывая ее, чтобы помыться, теперь же достаточно было разомкнуть застежку.

Я завернул золото в одежду и прикинулся, будто оно ничего не весит. Джон Саттон глянул на мой узелок, но ничего не сказал. Он угостил меня сигаретой — их он носил за ремешком на лодыжке. Я не думал, что снова увижу сигареты, которые нужно прикуривать.

По привычке я помахал ею, но она не загорелась. Джон дал мне огня.

— Ну а теперь, — сказал он, — пока мы одни, вы ничего не хотите добавить? Поскольку мы с Дженни вводим вас в наш клуб, я должен быть совершенно уверен, что не будет никаких неприятностей.

Я затянулся, в горле у меня запершило.

— Ничего такого не будет, Джон. Гарантирую.

— Ммм… А как же ваши “приступы амнезии”?

Я задумался. Положение было дурацкое. Он имел право знать. До скажи я правду, он конечно не поверит… зато хоть у меня совесть будет чиста — Хуже, если он поверит — дело может получить огласку, а мне это было ни к чему. Добро бы я был настоящим, честным, легальным путешественником во времени, да еще прибывшим сюда с научными целями. Тогда гласность была бы мне только на руку: я бы встретился с учеными, явил бы им неоспоримые доказательства…

Но я был частным лицом, причем довольно подозрительным. И явился я сюда по частному делу, которому лишняя популярность только повредит. Я просто искал свою Дверь в Лето, стараясь делать это незаметно.

— Джон, вы не поверите мне.

— Ммм… возможно. Послушайте, я видел, как с ясного неба упал человек… и при этом не разбился. Он был странно одет, не знал, куда он попал и какой сегодня день. Я, конечно, читал Чарльза Форта, но воочию ничего такого увидеть не надеялся. Но если уж увидел, то наскоро придуманными отговорками меня не проведешь. Ну?

— Джон, вы говорите как… ну — судя по вашей манере строить фразу, вы, наверное, были юристом.

— Я и сейчас юрист, а что?

— Могу ч рассчитывать на сохранение профессиональной тайны с вашей стороны?

— Гмм… вы хотите стать моим клиентом?

— Если вы так ставите вопрос, то да. Похоже, мне понадобятся ваши советы.

— Валяйте. Я сохраню все в тайне.

— Чудесно. Я — из будущего. Путешествую во времени.

Несколько минут он молчал. Мы лежали растянувшись, загорали. Я поеживался, май в штате Колорадо солнечный, но свежий. Но Джон Саттон, похоже, привык к этому и спокойно грыз сосновую иголку.

— Вы правы, — ответил он наконец. — Я не верю этому. Давайте лучше сойдемся на “приступах амнезии”.

— Я же говорил, что не поверите.

— Скажем так: я не хочу верить в это, — подчеркнул он. — Я не хочу верить в духов, равно как в перерождение или фокусы с экстрансенсорной перцепцией. Мне нравятся простые, доступные моему пониманию вещи. И всем прочим тоже. Итак, вот вам мой первый совет: пусть это останется между нами. Об этом не стоит трезвонить.

— Это мне подходит.

Он перевернулся.

— Мне кажется, ваш костюм стоит сжечь. Я найду вам какую-нибудь одежду. Он горит?

— Скорее, плавится.

— И ботинки тоже стоит сжечь. У нас разрешается носить обувь, но эта не подойдет. Кто-нибудь обязательно спросит, где вы купили такие. Давайте их сюда.

— Извольте.

— Вот и хорошо. — Прежде, чем я успел его остановить, он взял мой узел. — Что за чертовщина?!

Отнимать было поздно. Я позволил ему развернуть узел.

— Дэнни, — сказал он странным голосом, — эта штука в самом деле то, чем кажется?

— А чем она кажется?

— Золотом.

— Да, это золото.

— В где вы его взяли?

— Купил.

Он тронул мой пояс, любуясь мертвым блеском металла, пот взвесил на руке.