Гражданин Галактики (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 30

С Пейшенс Мэтьюз я не был знаком, а уж в данную минуту меньше всего мечтал о такой чести.

— Ну и что? Господи, в жизни не видал такого идиотизма…

— Ты не нравишься моей сестре, Том, — ответила она твердо, как будто этим было сказано все. — Спокойной ночи.

— Но…

— Спокойной ночи, Том.

За завтраком Пру была мила, как всегда, но когда она передавала мне рогалик, никаких искр между нами не пробежало. И я нисколько не удивился, когда Руп в тот же день произвел перестановки в расписании дежурств; я даже не стал его спрашивать почему. Пру меня не избегала, она, вероятно, даже не отказалась бы и потанцевать со мной, но огонь погас, и ни один из нас не попытался разжечь его снова.

Много времени спустя я поделился с Ваном тем, что произошло между мной и Пру. Нет, сочувствия от него я не дождался.

— Думаешь, ты первый, кому отдавило пальцы дверями? Пру — милая и славная малышка, это тебе говорит дедуля Ван Хоутен. Но если даже сам сэр Галахад заявится сюда на белом скакуне, ему сначала придется испросить разрешения поговорить с Пру у Пейшенс, а уж потом обращаться к ней. И то, готов спорить, Пейшенс ответит ему отказом. Пру, конечно, готова на все в своем милом и немножко простоватом стиле, но Пейшенс никогда не разрешит ей ничего более пылкого, чем тарелка горячего — с пылу с жару — горохового супа.

— Это просто стыд! Пойми, для меня это уже ничего не значит, но сестра Пру, если говорить прямо, губит ей жизнь!

— Вообще-то это сугубо личные дела. Сам я сумел достичь компромисса со своим близнецом уже несколько лет назад — мы выбили друг другу по парочке зубов, а потом прекрасно взаимодействовали на чисто деловой основе. А кроме того, откуда тебе, собственно, известно, что у Пру с Пейшенс отношения не складываются сейчас именно таким образом? Может, Пру сама начала это? Первой?

Эта история не отвратила меня от девушек (даже от девушек, имеющих сестренок-двойняшек), однако теперь я предпочитал наслаждаться их компанией только на глазах у всех. А для начала я вообще старался бывать побольше в обществе Дядюшки. Он любил постучать в домино, а потом, когда наши вечерние увеселения кончались, ему нравилось поболтать насчет Конфетки: разумеется, она тоже принимала в наших беседах самое активное участие. Дядюшка время от времени поглядывал на ее большую фотографию, я — тоже, и мы втроем безмятежно пошучивали, причем Дядюшка играл для нас обоих роль «эха». Конфетка была действительно удивительно милым ребенком, а общение с шестилетней девчушкой доставляет массу удовольствия — уж очень завиральные идеи у них бывают в этом возрасте.

Однажды вечером я разговаривал с ними и, как всегда, поглядывал на ее портрет, когда вдруг мне пришло в голову, что время бежит и Конфетка, должно быть, сильно изменилась — они ведь в эти годы растут особенно быстро. Тут же у меня родилась роскошная идея.

— Дядюшка, а почему бы не попросить Конфетку послать свою последнюю фотографию Расти Родсу. А он передаст ее Дасти, который нарисует ее тебе так, что она будет не хуже вот этой, с той лишь разницей, что та будет посвежее, так что ты узнаешь, как выглядит Конфетка сейчас. Как думаешь, Конфетка? Разве плохая мысль?

«В этом нет необходимости».

В ту минуту я как раз смотрел на фотографию, и у меня чуть крыша не поехала. На мгновение я увидел на фото совсем другое лицо. О, это была та же смешливая девочка, но теперь она казалась старше, у нее не хватало переднего зуба и причесана она была иначе.

И еще она была живая. Не просто цветное стерео-фото, а живая. А это, знаете ли, большая разница!

Но стоило мне сморгнуть, как фотография опять оказалась прежней.

Я прохрипел:

— Дядюшка, кто это сказал «в этом нет необходимости»? Ты или Конфетка?

— Конечно же, Конфетка. Я только повторил.

— Да, Дядюшка… но я слышал не тебя! Я слышал ее.

Потом рассказал ему про фотографию. Он кивнул:

— Да, она выглядит именно так. Только она велит сказать тебе, что зуб уже начал расти.

— Дядюшка… бесполезно отрицать… На какую-то секунду я нахально влез в вашу личную волну!

Случившееся меня просто потрясло.

— Я это знал и раньше. И Конфетка — тоже. Но только ты не «влез», сынок. Друг — всегда желанный гость.

Я все еще пробовал вникнуть в суть происшедшего. Последствия того, что сейчас произошло, были, пожалуй, значительнее тех, что возникли, когда обнаружилось, что мы с Патом можем читать мысли друг друга. Только я пока еще не мог осмыслить всей глубины этих последствий.

— Хм… Дядюшка, как ты полагаешь, мы не могли бы повторить это?

«Конфетка, как ты считаешь?»

«Попробовать можно».

Ничего не вышло… если не считать, что мне показалось, будто раз я услышал ее голос одновременно с голосом Дядюшки, когда она сказала: «Доброй ночи, Томми». Впрочем, полной уверенности у меня не было.

Добравшись до постели, я рассказал Пату о случившемся. Он страшно заинтересовался, когда мне с известным трудом удалось убедить его в том, что такое событие действительно имело место.

«Этим следует заняться, старина. Давай-ка я это зарегистрирую. Док Мейбл, бесспорно, захочет обмозговать такое дело».

«Э-э-э… давай немного подождем, пока я не обговорю его с Дядюшкой Альфом».

«Что ж, ладно. Я полагаю, это его бэби… причем в самых разных смыслах. Кстати, об этой бэби… может, мне следует ее навестить? Если мы на этом конце объединим наши усилия, может, у нас лучше получится? Где живет его племянница?»

«Хм… в Йоханнесбурге».

«М-м-м… Нечего сказать, далековато, но я уверен, ФППИ пошлет меня туда, если доктор Мейбл заинтересуется».

«Вероятно. Но давай, я сначала поговорю с Дядюшкой».

Но Дядюшка сначала решил поговорить об этом с доктором Деверо. Они попросили меня зайти, и док захотел попробовать тут же, не сходя с места. Он, можно сказать, был возбужден, чего я никогда раньше не видел. Я сказал:

— Готов, но, боюсь, ничего не получится. Вчера-то не вышло. Думаю, тот случай был просто необъяснимым феноменом.

— А ты уж лучше скажи, что тебе все приснилось! Если вышло один раз, должно получиться и в другой. Только следует исхитриться и создать соответствующие условия. — Док поглядел на меня. — Не станешь возражать против крошечной дозы гипноза?

— Я? Конечно нет, сэр. Только меня почти невозможно загипнотизировать.

— Вот как? Согласно твоему личному делу, доктору Арно это все же удалось. Давай притворимся, что я — это она.

Я чуть не расхохотался ему в лицо. Скорее уж я похож на Клеопатру, чем док на хорошенькую доктора Арно. Однако ради шутки я согласился попробовать.

— Все, что потребуется от вас обоих, это легкий транс, который позволит отключиться от местных раздражителей и сделает вас более восприимчивыми.

Не знаю, как он должен ощущаться, этот самый «легкий транс». Я его не чувствовал, хоть и не спал. Зато я опять услышал голос Конфетки.

Полагаю, что интерес доктора Деверо носил чисто научный характер. Любой неизвестный ранее факт, касающийся вопроса, что заставляет людей «тикать», мог вывести доктора из состояния его всегдашней апатии. Дядюшка же Альфред считает, что доктора привела в восторг еще и возможность создать дополнительную линию связи — просто так, на всякий пожарный случай. В том, что сказал Дядюшка, явно прозвучал намек, что ему лично вечная жизнь не суждена.

В словах Дядюшки таился и еще более глубокий смысл. Дядюшка очень деликатно дал мне понять, что если с ним что-то случится, то ему будет радостно знать, что кто-то, кому он верит, станет приглядывать за его бэби. Он не сказал этого напрямик, во всяком случае, не так ясно, поэтому от меня не требовался ответ… И это хорошо — иначе у меня могло бы перехватить горло. Все только подразумевалось — и это был величайший комплимент, полученный мной за всю жизнь. Не уверен, что я его заслуживал, а потому я просто решил вести себя так, чтобы заслужить его в будущем. Если мне когда-нибудь придется занять то место, на которое намекнул Дядюшка.