Там, за гранью. Уолдо. Корпорация «Магия» - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 16

Некоторое время спустя Клиффорд снова нашел девушку, однако ее окружали несколько незнакомых молодых людей. Человек более светский тут же сымпровизировал бы дюжину уловок, чтобы приблизиться к ней. Однако у Монро-Альфы таких талантов не было. Всей душой он жаждал одного – появления своего друга Феликса. Уж Гамильтон придумал бы, что делать, он всегда отличался находчивостью в подобных делах. Люди никогда его не пугали.

Девушка чему-то смеялась, улыбались и окружавшие ее молодые люди. Один из них бросил взгляд в сторону Монро-Альфы. Черт возьми, может быть, они смеялись над ним?

Затем в его сторону взглянула и она. Взгляд ее был теплым и дружелюбным.

Нет, конечно же, она смеялась не над ним. На мгновение Клиффорду показалось, что он знает ее, знает уже давным-давно, и что взглядом своим девушка так же ясно, как словами, приглашает его присоединиться к обществу.

Во взгляде ее не было ни малейшего кокетства. Но не был он и мальчишеским – мягкий, честный и воистину женственный взгляд.

В этот момент он даже мог бы набраться храбрости и подойти к девушке, если бы чья-то рука не легла ему на плечо.

– Я всюду разыскивал вас, молодой человек.

Это был доктор Торгсен.

– Э-э-э… Как поживаете, сэр? – только и сумел выдавить из себя Монро-Альфа.

– Нормально. Вы не слишком заняты? Можем мы немного поболтать?

Монро– Альфа оглянулся на девушку: она уже не смотрела в его сторону, теперь внимание ее было полностью поглощено рассказом одного из компаньонов. «Что ж, -подумал Клиффорд, – нельзя же рассчитывать на то, что девушка, которую ты умудрился уронить на пол, приняла это нетрадиционное па за формальное представление». Он решил немного погодя найти хозяйку дома и попросить представить его юной гостье.

– Я свободен, – согласился он. – Куда мы направимся?

– Давайте отыщем какое-нибудь местечко, где тяжесть можно распределить равномерно на все части тела, – прогудел Торгсен. – А я прихвачу графин с выпивкой. Между прочим, в сегодняшних новостях сообщили, что ваше Министерство объявило еще одно повышение дивидендов…

– Да, – несколько озадаченно подтвердил Монро-Альфа: в том, что повысилась производительность цивилизации не было ничего удивительного – обычный, рутинный процесс; странным явилось бы обратное.

– Полагаю, существует и нераспределенный избыток?

– Конечно. Он есть всегда.

Основная повседневная деятельность Совета экономической политики в том и заключалась, чтобы изыскивать способы распределения все новых и новых денежных сумм, обязанных своим происхождением непрерывно возрастающей продуктивности капиталовложений. Проще всего было прямо выплачивать свободные от задолженности деньги гражданам или же косвенно – в виде дотаций и субсидированного снижения розничных цен. Второй из этих способов облегчал непринудительный контроль над инфляцией, тогда как первый увеличивал заработную плату, уменьшая при этом стимул к труду. Оба метода помогали обеспечивать приобретение и потребление произведенных товаров, способствуя тем самым сбалансированности счетов каждого бизнесмена полушария.

Однако человек – животное трудящееся и трудолюбивое, причем работа его адски продуктивна. Даже если всучить ему жирные ежемесячные дивиденды, чтобы с помощью такого подкупа заставить держаться подальше от рынка рабочей силы, весьма вероятно, что в свободное время он соорудит какую-нибудь штуковину, способную заменить человека и в очередной раз увеличить производительность труда.

Мало кто обладает достаточно развитым воображением и подходящим темпераментом для того, чтобы проводить жизнь в праздности. Людьми овладевает трудовой зуд. Поэтому плановикам было необходимо все время отыскивать новые и новые пути распределения покупательной способности через заработную плату таким образом, чтобы оплаченный труд не увеличивал потока потребительских товаров. И даже непроизводительным общественным работам поставлен если не теоретический, то практический предел. Разумеется, один из самых очевидных путей расходования средств – субсидирование научных исследований, однако это лишь отдаляет кризис, поскольку все эти изыскания, какими бы отвлеченными и бесполезными они ни казались, обладают досадной привычкой рано или поздно многократно окупаться, вновь резко увеличивая производительные силы общества.

– …избыток, – продолжал тем временем Торгсен. – Решено уже, как его распределять?

– Насколько мне известно, не до конца, – ответил Монро-Альфа. – Видите ли, я ведь только вычислитель, а не Планировщик…

– Да, я знаю. Но вы к ним гораздо ближе меня. А мне хотелось бы, чтобы Совет экономической политики субсидировал небольшой проект, который у меня на уме. Если вы готовы меня выслушать, я расскажу о нем поподробнее – и, надеюсь, заручусь вашей поддержкой.

– А почему бы вам не обратиться непосредственно в Совет? – поинтересовался Монро-Альфа. – При решении подобных вопросов у меня нет права голоса.

– Пусть так. Зато вы знаете в Совете все ходы и выходы, а я нет. К тому же я полагаю, вы сможете по достоинству оценить красоту проекта, хотя он, к сожалению, довольно дорог и совершенно бесполезен.

– Это как раз не помеха.

– Да? А я думал, что всякий проект должен быть полезен…

– Отнюдь нет. Он должен быть осмысленным и в конечном счете служить благу всего населения. Но в экономическом плане ему совершенно не обязательно быть целесообразным.

– Хм-м… Боюсь, мой проект трудно будет счесть «идущим на благо»…

– И это не обязательно послужит препятствием. «Благо» – понятие растяжимое. Но в чем суть проекта?

Прежде чем ответить, Торгсен какое-то мгновение колебался.

– Вы видели баллистический планетарий в Буэнос-Айресе?

– Нет, хотя, конечно, знаю о нем.

– Он великолепен! Подумайте только – машина, способная вычислить положение любого тела в Солнечной системе на любой момент прошлого, настоящего или будущего – и выдать результат с точностью до седьмого знака.

– Действительно, прекрасно, – согласился МонроАльфа, – хотя, в сущности, это элементарная задача.

Так оно и было – для него. Для человека, постоянно имеющего дело со сводящими с ума блуждающими переменными социо-экономических проблем, где непредсказуемая прихоть моды способна сокрушить любой, даже самым тщательным образом составленный прогноз, эта задача, в которую вовлечены центральная звезда, девять планет, две дюжины их спутников да несколько сот главных астероидов, движущихся в соответствии с едиными, неизменными законами, не могла не являться элементарной. Возможно, с чисто технической точки зрения организовать все это было и не просто, но особых затрат интеллекта не требовало.

– Элементарно! – Торгсен казался чуть ли не обиженным. – Ну хорошо, пусть будет по-вашему. Но что вы скажете о машине, способной делать то же самое для всей физической Вселенной?

– Что? Я назвал бы эту идею фантастической.

– Сегодня так оно и есть. Но предположим, мы решим ограничиться нашей Галактикой?

– Все еще фантастично. Переменных здесь будет порядка десяти в тридцатой, не так ли?

– Верно, однако почему бы и нет? Было бы только достаточно времени – и денег, разумеется. Я предлагаю следующее, – голос Торгсена зазвучал очень серьезно. – Можно начать с нескольких тысяч масс, для которых нам известны точные значения векторов скоростей. На первом этапе мы ограничимся прямолинейным движением. Располагая станциями на Нептуне, Плутоне и Титане, мы сможем немедленно заняться проверкой. Впоследствии, когда работа машины будет выверена, мы сможем добавить к этому своего рода эмпирическую обработку краевого эффекта – я имею в виду пределы нашего поля, форма которого будет приближаться к сплюснутому эллипсоиду.

– Двойная сплюснутость, не так ли – включая параллакс, обусловленный нашим собственным звездным дрейфом?

– Да-да, это очень важно.

– И, полагаю, вы учтете солнечный регресс?

– А?

– По-моему, это самоочевидно. Ведь вы будете описывать звезды? А скорость преобразования водорода в гелий в каждом теле, безусловно, является ключевой характеристикой.