Галактическая разведка (др. изд.) - Снегов Сергей Александрович - Страница 51

Все стало иным. Иной была Вера, иным был я. Она была такой же красивой, может, еще красивей, но красотой, не похожей на прежнюю. Вера достигла переломного возраста женщины — расцвета перед опаданием. Нелегко ей дались эти годы!

— Вера, — сказал я. — Вы не помирились с Павлом?

— Мы и не ссорились, просто обнаружили, что чужие друг другу…

— Он не хотел разрыва, насколько я помню…

— Разве я хотела? Разрыв произошел независимо от желаний.

— Тебе это тяжело, Вера?

— Мне было бы тяжелее, если бы я поддерживала отношения, ставшие лживыми.

— А Павел? Чувства его не изменились?

— Чувства, чувства, Эли! Гордость — вот главное из чувств Ромеро. Думаю, его больше терзает унижение отвергнутого поклонника, чем разбитая любовь. Поговорим о другом, — сказала Вера. — Большая так разъяснила твой план: раньше превратить Землю в исполинскую станцию волн пространства, а потом лишь ввязываться в серьезные баталии.

— Совершенно верно.

— Мы построили большой Галактический флот, — задумчиво сказала Вера. — Ты видел корабли на Плутоне — каждый сильнее целой флотилии «Пожирателей пространства»… И есть уже решение двинуть этот флот в Персей. Теперь, с осуществлением твоего проекта, экспедиция будет задержана.

— Не задержана, а как следует подготовлена. Не забывай, что противники наши ныне знают наше могущество, — и они не теряют даром времени, Вера!

— Поэтому все так горячо поддержали тебя. Ты очень хорошо спланировал войну. Остается спланировать мир.

— Это одно и то же, Вера. Война завершится победой, победа начинает мир.

— Война сама по себе не решает большие проблемы.

— По-твоему, это не решение — сразить разрушителей? Превратить в прах их военную мощь?

— Начало решения, исходный пункт, не больше. Подлинное решение будет, когда приобщим противников к мирной жизни!

— Ты с ума сошла! Мирно возделывающие поля невидимки! Ты надеешься на успех переговоров с этими исчадиями ада?

— Если бы я надеялась на успех переговоров, я не ратовала бы за боевой флот. Я не хуже тебя понимаю, что обращаться к разрушителям с уговорами — бессмысленно. Их надо сразить.

— И всех истребить, Вера!

— Это попросту неосуществимо, Эли. Где взять гарантии, что отдельные их корабли не удерут в другие звездные края и там враги на усовершенствуются, что уже сейчас в центре Галактики нет их колоний? Сто миллиардов звезд в одной нашей Галактике, неужели ты собираешься все их исследовать, так сказать, на зловредность? А ведь за пределами нашей — миллиарды иных галактик! Ты поручишься, что туда не проникли наши враги?

— Они могут быть везде. Речь о том, чтобы истребить их в скоплениях Персея.

— То есть выиграть одно сражение и после этого, возможно, ввязаться в бесконечную истребительную войну? Одолеть в одной, так называемой, решающей битве и оставить потомкам в наследство вечную опасность всеобщего уничтожения — нет, как хочешь, Эли, разума тут немного!

Слушая ее, я перенесся мыслью в Персей. Я снова увидел Золотую планету. Чем-то она напоминала Плутон — такая же космическая мастерская, а если на ней не изготавливались звездолеты, то зато она меняла кривизну космоса, умела сворачивать его просторы в вещество — не покоилась в пространстве, как наши планеты, а командовала им! Сколько тысяч таких планет против одного Плутона! И на всех кипит работа, проклятые враги стараются перенять наше умение распылять вещество в «ничто», как мы переняли у них умение менять плотность этого мирового «ничто». Они спешат… Что, если навстречу нашему флоту грянут заново созданные аннигиляторы вещества?

— Пока у нас большое преимущество перед ними, — сказала Вера. — И надо торопиться его использовать.

— Ты сказала, что победа в войне лишь начало?

— Да, начало. Сперва мы силой заставим их прекратить свои зверства, а затем понемногу втянем в ассоциацию разумных и свободных существ Галактики. Ты сам говорил, что они трудолюбивы и отважны, технические их достижения огромны. Разве не упрек будет нам, если мы такой народ навсегда отстраним от мирового сотрудничества?

— Я не вижу путей к сотрудничеству с ними.

— Вчера ты не видал их самих. Если бы мы сразу могли увидеть все, то не было бы развития. Между прочим, я не верю в преступления, совершаемые из любви ко злу. Если разрушители стали преступниками, то значит, им выгодны их преступления — вот причина!

— Ты собираешься найти иной способ удовлетворить нужды врагов?

— Вспомни: человечество долго жило за счет других существ. По Земле бродили стада коров и баранов, сновали куры и утки — их вели на убой, чтоб человек имел мясо. Синтетическое мясо наших заводов вкуснее животного, синтетическое молоко ароматней коровьего. Исчезла нужда в продуктах живых организмов — никто не разводит животных на убой. Нет ли похожего на это и у разрушителей? Они стали на путь угнетения соседей, потому что нашли легкий способ удовлетворения потребностей. Может, мы откроем новые пути их удовлетворения, если, конечно, эти потребности жизненно необходимы?

— Мне кажется, ты рассуждением о потребностях в какой-то степени оправдываешь их злодеяния.

— Ничуть. Понять — не значит оправдать. Можно понять и осудить. Оттого, что раб приносит хозяину пользу, рабство не становится морально чистым. У зла есть верхушка и корни. Если срубить верхушку, не выкорчевывая корней, от них могут пойти новые побеги. Мы силой заставим разрушителей смириться, освободим их невольников — срубим верхушку взращенного ими зла. А затем надо покончить с самой возможностью возникновения зла, а для этого разберемся, какие корни его питали. Если враги используют ткани живых организмов для собственной жизнедеятельности, они смогут заняться производством синтетических тканей, мы охотно поможем им в этом.

— Одно скажу — превращение чертей в ангелов дело непростое.

— Как и обучение ангелов человеческому образу жизни. Однако мы должны этим заняться.

— Вряд ли при нашей жизни мы увидим результаты.

— Пусть видят внуки — ради этого стоит постараться.

Я пошел к себе и разделся.

Вспыхнул видеостолб. Ромеро опирался на трость посреди комнаты.

— Поздравляю с благополучным возвращением, дорогой друг! Не вставайте, я отлично вижу вас и в кровати, а пожать друг другу руки мы все равно не сумеем. Окажите честь встретиться со мной завтра.

— С удовольствием.

— В таком случае, к обеду. Посидим вместе за столом, как в старые времена. Кстати, вы не обиделись, что я не явился встретить? Вы понимаете, среди встречающих были особы…

— Понимаю, Павел. Завтра к обеду я буду у вас.

Он исчез.

9

До чего же она была прекрасна, милая зеленая Земля!

Я все утро бродил по улицам Столицы, поднимался над грядами ее домов, выбирался в окрестные поля и парки, выкупался в канале. Мальчишки из соседнего интерната с молчаливым уважением следили, как я вылезал: стоял октябрь. Нужно затеряться на три года в космических просторах, чтобы ощутить, как хорошо дома!

Я присел в скверике на площади. Напротив стоял дом с навесом над первыми этажами, под этим навесом в последний приезд в Столицу я прятался от дождя. Я вспомнил незнакомую девушку с высокой шеей и широкими бровями, Мери Глан, мы с ней тогда стояли рядом, и она издевалась надо мной. Что с этой строптивой Мери? В Столице ли она? Умчалась, как все, куда-нибудь на новостройку? Кто-то сел на скамейку. Вначале я не обращал внимания на соседа, потом повернулся.

На скамейке сидела Мери Глан.

— Здравствуйте, Эли! — сказала она. — Ведь вас зовут Эли Гамазин?

— Здравствуйте! — ответил я. — Да, я Эли Гамазин. А вас, если не ошибаюсь, зовут Мери Глан?

Она спокойно кивнула головой.

— Какое совпадение, — сказал я. — Представьте себе, я только что думал о вас, и вот — вы появляетесь!

— Вы считаете это совпадением? Просто я попросила Охранительницу навести вас на мысли обо мне.

Мне стало смешно и досадно. В странствиях я успел забыть, что на Земле командуют Охранительницы. Если и было чудо, что я думал о Мери, то чудо обыденное, технически подготовленное, еще деды потрудились, чтоб оно стало легко осуществимым.