Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дилетант галактических войн - Михеев Михаил Александрович - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

Вот тогда Вася-химик и решил попытаться выйти к людям. В конце концов, рассудил он, очень уж далеко от реки Печоры, главной водной артерии этих мест, вертолёт отклониться не мог, и, если идти на запад, рано или поздно в неё упрёшься. А где река, там люди. Авантюрный план, конечно, но лучшего никто предложить всё равно не мог, а с учётом того, что у сломавшего обе ноги Шурманова, похоже, начиналась гангрена, то и времени тоже не оставалось. Правда, идти приходилось одному, остальные всё-таки пострадали изрядно и к такому переходу были не слишком-то пригодны, но где наша не пропадала! Молодой (для мужчины сорок — не возраст), здоровый, в лесу и в тундре не новичок… Экипировался, как смог, взял свою долю продуктов и пошёл.

Очень скоро он понял, что переоценил свои силы и возможности. Конечно, новичком он не был, но он был рыбак, грибы и ягоды любил собирать, но все эти удовольствия приходились на лето и осень, а вот на охоту химик не ходил и в зимний лес выбирался только на лыжах. Но одно дело, когда в куртке, на лёгких беговых лыжах да по лыжне, и совсем другое — когда тепло одет, без лыж, по пояс проваливаясь… Словом, шёл он еле-еле, хорошо, хоть путь его был под уклон.

Ночевал у костра, на куче елового лапника, утром с трудом смог разогнуться, но потом разогрелся и вроде как даже второе дыхание открылось. А к вечеру ударил мороз, да ещё с ветром, ночью было уже не до сна, а на следующий день сломалась зажигалка — дешёвый китайский пластик на морозе треснул, и газ улетучился. Второй зажигалки он не взял, первопроходец липовый, а спичками народ уже и забыл, когда в последний раз пользовался. Так что к исходу четвёртого дня он уже не брёл даже, а почти полз, именно поэтому свет, ударивший ему в глаза, показался химику галлюцинацией, равно как и несуразные фигуры, вышедшие из света ему навстречу…

Глава 2

Василий Ковалёв, инженер-буровик и невольный первопроходец, проснулся от яркого света, резанувшего по глазам. Он помотал головой и зажмурился, не желая вырываться из объятий Морфея, но свет бил даже сквозь плотно сомкнутые веки, и Василий, не открывая глаз, потянулся и проснулся окончательно — до него дошло, что он ПРОСНУЛСЯ! Именно проснулся, а не пришёл в себя. И ещё, судя по ощущениям, он находился в отличной форме.

Осторожно приоткрыв один, а затем и второй глаз, Василий огляделся. Впрочем, ничего интересного осмотр не показал — небольшое квадратное помещение с белыми стенами и низким белым же потолком. Кровать, на которой он сидел, стояла у стены, а почти всё остальное пространство занимала не слишком понятная, но явно медицинская аппаратура — белая, устрашающих форм и вся мигающая какими-то лампочками. Надписи на аппаратуре кругом непонятные, даже буквы (или пиктограммы? Фиг поймёшь) незнакомые. В Китае делали небось. Свет… Вот свет заслуживал отдельного описания. Он был какой-то неестественный, молочно-белый и лился не из каких-то скрытых панелей, а, казалось, отовсюду, не оставляя места для теней. Однако в нынешнюю эру высоких технологий это тоже удивительным не выглядело, и простенький логический анализ говорил о том, что Василий находится в больнице. В отдельной палате. Двери, правда, не видать, но это, скорее, заслуга цвета краски и освещения. И всё-таки что-то было неестественным. Что?

Лишь спустя несколько секунд он понял. Руки. Точнее, пальцы. Нет, они никуда не делись, они просто стали другими. Кисти рук тоже изменились. Исчезли мелкие шрамы, исчез несводимый след от химического ожога, исчезли многочисленные мозоли, а кожа, которая на тыльной стороне ладоней была вечно сухая и постоянно трескалась,[8] да так, что из сеточки мелких трещин сочилась кровь, теперь была гладкая и розовая, как у младенца. А ведь мороз должен был окончательно её испоганить.

Пальцы же — вообще отдельная тема. Мало того что они выглядели ЗДОРОВЫМИ, хотя, казалось бы, после прогулки по лесу должны были просто отвалиться, так они ещё и форму изменили. Нет, как и раньше, они были толстыми, как сардельки, вполне способные согнуть гвоздь. Молодые лаборантки всегда удивлялись, как бывший мастер спорта по самбо этими самыми пальцами виртуозно управляется не только со сравнительно грубыми приборами, но и с колбами-пробирками. Потом привыкали. Однако эти пальцы, бывшие ранее для широкой, как лопата, ладони несколько коротковатыми, теперь смотрелись вполне пропорционально. Невероятно, но факт — казалось, кто-то добавил пальцам по паре сантиметров.

Василий резко сел. Голова на мгновение закружилась, но в общем и целом самочувствие осталось на уровне и неприятных сюрпризов не последовало. Правда, всё тело было облеплено какими-то датчиками на присосках, которые он с каким-то злорадным удовольствием отодрал. Никаких санкций не последовало, только медицинский аппарат озарился серией протестующих вспышек, абсолютно, впрочем, беззвучных. А когда он, неловко повернувшись на в меру жесткой, но на удивление низкой кровати, попытался встать, голова закружилась так, что он чудом не упал. С усилием разогнулся — и обнаружил, что между макушкой и потолком всего ничего. Попробовал сделать шаг и опять едва не упал. Схватился за кровать и неловким движением буквально вырвал из неё кусок гнутой металлической спинки, от неожиданности потерял равновесие и сел на пол. Что-то странное творилось с ним, и с этим надо было срочно разобраться.

Осторожно, буквально двумя пальцами Василий положил железку на кровать. Руки и ноги слушались не то чтобы плохо, скорее непривычно. Изменились пропорции, все до единой. Казалось, тело было… Это было странное ощущение — своё и в то же время чужое. Руки и ноги стали длиннее, исчезли шрамы и, похоже, все до единой родинки. Тело… Насколько можно было рассмотреть без зеркала, на нём не было ни грамма жира, что, впрочем, неудивительно после марш-броска по лесу. А вот откуда взялись мускулы? После того как Ковалёв забросил спорт, красотой фигуры он не блистал, а тут прямо хоть в модельный бизнес иди. Мышцы твёрдые, рельефные, не перекачанные, как у культуристов, а что называется «самое то». Он ощупал лицо — вроде не изменилось, хотя без зеркала, конечно, не поймёшь. Опустил взгляд… Да, всё на месте. А вообще стоит одеться.

Ковалёв поискал глазами одежду и не нашёл ничего, хотя бы отдалённо её напоминающего. Тогда он содрал с кровати простыню и кое-как задрапировался в неё — всё лучше, чем голышом бегать. Вдруг сейчас медсестричка какая войдёт? Они, конечно, девушки, по слухам, циничные и раскрепощённые, да и не девушки уже, опять же по слухам, поголовно, но самому как-то в одежде спокойнее.

Однако время шло, никто не заходил, а Ковалёв не отличался долготерпением, поэтому ему быстро надоело тупо сидеть на кровати и ждать. Энергия била ключом и требовала выхода. С усилием поднявшись, он на непослушных ногах подошёл к стене и начал искать выход, а так как рассмотреть стену не получалось, она как будто расплывалась в глазах, то искать он начал на ощупь, здраво рассудив, что на уровне груди она в любом случае быть должна. Нагнуться при входе ещё можно, но не на карачках же местные врачи сюда заходят? В такое поверить трудно, у докторов, даже отечественных, своё достоинство есть.

На второй стене дверь нашлась. Взглядом за неё можно было ухватиться только очень хорошо присмотревшись, но пальцы — штука чувствительная, их не обманешь. Тонкие, чуть заметные щели, верхняя часть двери заканчивается на уровне его подбородка, и никаких следов замка. И что теперь? Поддаваться дверь решительно не хотела. Правда, возможно, надо было не толкать её, а тянуть или пытаться сдвинуть вбок, но тянуть без ручки как-то не получалось, а когда Ковалёв попытался сдвинуть дверь в сторону, руки просто скользнули по ней. На ощупь материал стен и двери был больше всего похож на тефлон. Помучавшись некоторое время и обследовав для очистки совести остальные стены (безрезультатно, естественно), Ковалёв вновь плюхнулся на кровать. Время ожидания тянулось, как резина, свет медленно, так, что угасание сознанием человека не воспринималось, померк, и Ковалёв не заметил, как вновь погрузился в глубокий, здоровый сон.

вернуться

8

Каждая специальность имеет свои профессиональные заболевания. Инженер-растворщик, если не бережётся (а это не всегда возможно), имеет проблемы с руками — воздействие химии (кислоты, щёлочи, всякие реагенты), постоянный контакт с водой плюс зимой ещё и мороз. Можно, правда, пользоваться резиновыми перчатками, но тогда пропадает часть информации — опытный специалист на ощупь скажет о растворе то, что пацан после института даже со всеми приборами не отобьёт, поэтому большинство предпочитает работать голыми руками и, соответственно, рискует со временем заработать проблемы. Некоторым приходится из-за этого со временем менять работу.