Дилетант галактических войн - Михеев Михаил Александрович - Страница 19

— Однако у парня железные нервы, — сердито пробормотал Шурманов, на правах старшего помощника находившийся рядом с Ковалёвым на мостике.

На огромном экране было хорошо видно, как чужой корабль, оставив попытки разобраться со всеми сразу, решил сконцентрировать огонь на одном противнике и теперь с упорством, достойным лучшего применения, долбил из всех орудий по «Урагану». Защита крейсера эти комариные укусы держала с лёгкостью, но командир чужого корабля, очевидно, закусил удила и решил если не прорваться, то хотя бы попытаться прихватить с собой на тот свет одного из противников.

— Угу. И как говорят американцы, стальные яйца, — откликнулся Ковалёв. — Ничего, грамотно поставленный удар и Шаляпина заставит петь фальцетом.

Он был абсолютно прав. Уже через минуту их жертва перестала трепыхаться и, отчаянно паля изо всех пробоин, прекратила огонь. Неуправляемый синтезирует.[14] В принципе заслуга принадлежала артиллеристам линкора, которые аккуратными точечными ударами из орудий среднего калибра пробили слабенькое силовое поле корабля и точно поразили его двигатели, ходовую рубку и антенный блок. Сразу после этого, пользуясь тем, что защиты у противника больше не было, мелкокалиберные орудия буквально отперфорировали его орудийную палубу, превратив стройный и не лишённый изящества корпус корабля в гигантский дуршлаг. Теперь у его команды не оставалось выбора — на искалеченном корабле, без двигателей и связи люди были обречены.

Ковалёв внимательно посмотрел на раскрытые, ярко освещённые люки и приказал:

— Готовьте десантный бот и спецгруппу. Сам пойду.

Спецгруппа — это серьёзно. Это двенадцать человек, включая самого Ковалёва. Супермены. Идеальные солдаты, при попадании которых в регенератор автоматически включалась программа оптимизации. Секретное и ещё ни разу не опробованное оружие Земли.

— Риск…

— Док, не лезь. В первый раз я должен пойти сам. Так надо, понял?

— Хорошо. Но я пойду с тобой.

— Нет. Если со мной что-то случится, ты должен остаться в живых и закончить начатое. Обидно будет, если всё зря.

Ковалёв улыбнулся и хлопнул Шерра по плечу. Тот аж присел — адмирал иногда не совсем соизмерял силу.

— Не дрейфь. Двум смертям не бывать, а одной всё равно не миновать. С богом…

Он проснулся по сигналу боевой тревоги. Прыжком соскочил с койки, оделся быстрее, чем когда-то в армии. Впрочем, форма имперского десантника удобнее, чем армейская, пусть даже и сшитая по стандартам НАТО. А потом лучемёт на пояс, силовую рапиру рядышком и — бегом по коридору, грохоча сапогами и стараясь не врезаться на повороте в стену.

Интересная штука — эта силовая рапира. В первый раз увидел — думал, крыша поехала от избытка впечатлений. Натуральный меч джедая из фильма о звёздных войнах. Оказалось всё проще — светился сгорающий в направленном силовом поле воздух. Да и возможности оружия не совсем такие, как у легендарных лазерных мечей, — попроще, послабее, но всё равно впечатляло. Стандартное оружие офицера десанта.

Оружейная комната десанта. Бронированный боевой скафандр, полтонны брони и оружия. Лазер на правом плече, установка для запуска трёх малокалиберных ракет — на левом. На запястьях встроенные лучемёты. Горб с генератором силового поля — на спине. Можно бегать, прыгать и даже летать. Сбруя с оружием. Словом, ходячий арсенал. Пожалуй, человек в таком скафандре даже в одиночку может в открытом бою уничтожить всю армию его родной страны.

Даже хорошо, что русские так доверчивы. Всю историю их использовали, и вот теперь, когда им выпал такой шанс, нашёлся ОН, патриот своей страны и всей Европы, офицер и разведчик, перед которым Джеймс Бонд — младенец и который вошёл в доверие, проник не просто на корабль, но попал в элиту. Он сумел обмануть не только их, он сумел обмануть их проклятую гипнотизирующую машину. Вот ещё одно доказательство превосходства истинного европейца перед этими дикарями — на них-то всё действует, и все они теперь рабы этого доктора. Добровольные рабы — тот приказ, который вложен в их головы, совпадает с их истинными устремлениями, с их желанием создавать империи и жить в них. Наверное, не будь гипноза, они пошли бы и добровольно. Рабы, вечные рабы, судьба которых быть рабами. Иное дело ОН, и разве тот факт, что у него обнаружились сверхспособности, не доказательство избранности его расы, великой европейской нации вообще и его народа в частности?..

Но всё потом, потом. Сейчас пока ещё не время действовать, сейчас надо доказывать свою лояльность. Мало ли, что они не знают, кто он, считают его своим, — они не дураки. Наверняка есть своя контрразведка и свои палачи, которые должны избавляться от скрытых врагов. Никто о них не слышал, но ведь не может быть того, чтобы они не предусмотрели возможность предательства. Шерр — идеалист, фанатик и теоретик, но русские… Подозрительность у них в крови, она не мешает им быть наивными, но стукачи наверняка есть… Странное сочетание…

Однако его мысли были прерваны. Линкор несколько раз чуть заметно колыхнулся — отдача от орудийных залпов чувствовалась, несмотря на чудовищную массу. Минуту спустя на экране тактического компьютера вспыхнул приказ, а ещё через пять минут он уже сидел в кресле десантного бота среди таких же, как он, солдат, напоминающих металлические статуи. Последним вошёл Ковалёв, сел в пилотское кресло и преувеличенно спокойным голосом сказал:

— Ну что, мужики, поехали.

Глава 9

«Похоже, злость станет для меня нормой», — думал Ковалёв, усердно улыбаясь. С каждой секундой это давалось ему всё труднее, и, наверное, скоро гримасу на его лице перестанут принимать за улыбку и начнут видеть как оскал, но пока что он держался. Политика, мать её за ногу, для серьёзного разговора ещё не время. Приходится старательно улыбаться этим придуркам, одетым в какое-то подобие тог а-ля античность и изображающих из себя то ли римских сенаторов на отдыхе, то ли греческих педиков. А может, и то и другое вместе. Ковалёву было уже плевать — шок первых минут разговора прошёл, и на него накатила холодная ярость, не затмевающая сознание, а, напротив, заставляющая быстро и чётко принимать решения. И решение должно было быть максимально жёстким, даже жестоким, иные к данной ситуации и к данным людям не подходили в принципе. Да и вообще, подобные решения свойственны любому солдату любой империи, ибо ЕЖИ ЕДЯТ МЯСО!!!

А ведь как всё хорошо начиналось. Имперская эскадра вломилась в систему и сотворила там примерно то, что делает слон в посудной лавке. Впрочем, для этого не требовалось ни ума, ни фантазии — противник был как раз того уровня, чтобы без лишнего риска обкатать экипажи в условиях, приближённых к боевым, а заодно потренироваться в стрельбе по тарелочкам. Собственно, стрельба по тарелочкам была в данном случае не совсем метафорой — часть кораблей противника имела характерную дисковидную форму. Шерр рассказал, а компьютер линкора подтвердил, что лет за триста до развала империи одно время была мода на строительство таких кораблей. Страшно было даже представить, из какой седой древности или, скорее, с какого набитого устаревшей и списанной техникой корабельного кладбища выплыли эти мелкие монстры. Мелкие потому, что самый большой из дисков был по размерами меньше эсминца и вряд ли мог оказаться серьёзным противником. Так в принципе и вышло. И сражение напоминало даже не избиение младенцев, а падение гири на стеклянный аквариум. В смысле «бам-м — и вдребезги». И рыбки на полу…

Когда абордажная группа притащила на флагманский линкор командира подбитого корабля, аж целого крейсера по классификации его бывших хозяев, все были самую малость, совсем чуть-чуть, удивлены. От экипажа столь свирепо сражавшегося корабля ожидали если и не попытки взорвать корабль вместе с абордажной группой, то хотя бы засады с целью взять заложников. Взрыв корабля, впрочем, был невозможен физически — сразу после того, как имперские корабли приблизились, а защитное поле «Адмирала Крузенауцера», как назывался корабль противника, исчезло, «Удар» немедленно накрыл его полем подавления. Теперь никакая ядерная или термоядерная реакция на корабле была невозможна в принципе, а обычной взрывчаткой такую громадину подорвать было, мягко говоря, затруднительно. Правда, оставались ещё аварийные энергонакопители, но ёмкость их даже на имперских кораблях была недостаточна для того, чтобы их взрыв представлял серьёзную опасность. Ковалёв не без основания рассудил, что на том убожестве корабельной архитектуры, которое они берут на абордаж, ситуация с запасами энергии ещё хуже и ожидать следует скорее перестрелки и рукопашной, чем единомоментного уничтожения всех и вся.