Гучок - Гноевой Валентин - Страница 60

– Не переживай, – проговорил Гучок, успокаивая друга. – У вас носки разные. У тебя есть, а у него нет…

– Это точно. Главное, чтобы у него под диваном таких же не было, – ответил Гоша.

– На этот счёт будь спокоен, – отозвался дракоша. – Дивана там нет.

Ещё несколько секунд они искали отличия, но так и не смогли найти.

– Помнис саву из леса, католая нам пла летаюсюю миску ласказывала? – пробормотал, наклонившись к Гучку, Игорёк, переводя взгляд то на незнакомцев, то на Гошу с Кешей. – Аказываеца, ей это не плиснилось! Всё сходица!

– А там внутли больсе никаво не была? – обратился он к дракоше.

– Ты думаешь, там и наши экземпляры есть? – понял вопрос друга Гучок.

– У них там и никого и ничего, – ответил Кеша. – Пусто! Даже табуреток нет!

– Мозет мы где-та в длугом месте есть? – задумчиво проговорил Игорёк.

Его размышления прервал голос Гучка.

– Чего мы тут болтаем, давайте знакомиться!

Он шагнул к «Гоше» и «Кеше» и показал им открытые ладони.

– Гучок! – громко и внятно сказал он, приложив руку к своей груди.

Таким же образом он представил остальных своих друзей. Их новые знакомые с интересом наблюдали за этой церемонией. Потом «Гоша» и «Кеша» тоже показали им открытые лапы и, по очереди показав на себя, пропели:

– Амфи!

– Дракар!

Друзья опешили.

– Это вы на каком языке сказали? На нашем или на своём?! – ошеломлённо спросил Кеша.

– На вашем, на вашем, – рассмеялся Амфи. – Мы ваш язык недавно расшифровали и выучили. Кстати, он очень простой. Сорок два основных звука и плюс несколько промежуточных. В нашем языке, например, четыреста тридцать восемь звуков. Только у нас слова короче, и их во много раз больше, чем в вашем. Поэтому информацию друг другу мы передаём более точную и быстрее.

– А-а, тогда ясно, почему нам кажется, что вы песни друг другу поёте, – догадался дракоша.

– То есть, пока мы друг другу три слова скажем, вы все тридцать успеете спеть, – сообразил Гучок и повернулся к друзьям. – Им кажется, что мы разговариваем вот так:

– Ме-е-е-ня-а-а зо-о-о-ву-у-т Гу-у-у-чо-о-к, – пропел он низким голосом.

Друзья рассмеялись.

– А это, – Дракар показал на стоявший позади него «пельмень», – наш летательный аппарат. Называется Илсемьдесятшестой.

– А что вы здесь делаете? – спросил Амфи.

– Циво мы здесь тока не делаем, – проговорил Игорёк. – Вот, наплимел, сицяс мы хотим пелеплыть целез акеан и велнутса дам?й. Но не знаем, как. Памагите нам, пазалуста.

Амфи и Дракар что-то спели друг другу и снова повернулись к друзьям.

– Залезайте!

Друзья вошли внутрь Илсемьдесятшестого и занесли парусанки с рюкзаками. Дверь закрылась сама по себе. Они осмотрелись, хотя осматривать особо было нечего: внутри было пусто. Вдруг на глазах изумлённых путешественников из пола «выросли» шесть кресел. Причём «выросли» они аккуратно из-под них, так что друзья оказались сидящими в этих креслах.

– Ой! – подскочил, усаженный в своё кресло Игорёк. – Эта аткуда взялось?

– Эта одно из наших изобретений, – объяснил Амфи. – Технология материализации мыслеконструкций.

– Это ты на каком сказал? – решил на всякий случай уточнить Гоша.

– На вашем.

– А переведи, пожалуйста, с нашего на наш, – попросил дракоша.

– Это, значит, нужно о чём-нибудь подумать, и оно сразу появится, – объяснил Дракар. – Или тебе словами из квантовой физики?

– Нет, нет, мне уже всё понятно, – замахал лапами Кеша. – А из кваквантовой физики – это ему, – и он показал на Гошу.

– Но это всё работает только внутри нашего Илсемьдесятшестого, – продолжал Амфи. – Когда что-то нужно, мы его представляем и появляем здесь, а когда не нужно, убираем. Устраивайтесь удобнее, будем взлетать. А Дракар пока подумает о борще и пирожках с капустой.

От последних слов у друзей на разные голоса громко заурчали животы, и они наперебой заговорили.

– А подумай ещё про ложечку сметанки в борщ, – попросил Гучок.

– А можно подумать мне блинчики с творогом? – спросил лягушонок.

– А мне подумай, пожалуйста, о варениках с вишнями и с мёдом, – облизнулся Кеша.

– А ты заленую калтоску умеес думать? – закончил перечень пожеланий Игорёк.

– Сейчас сделаем, – одобрительно улыбаясь, произнёс Дракар и тут же объявил. – Думаю!

Через мгновенье перед каждым по очереди на маленьких столиках появилось заказанное блюдо. Друзья, не сговариваясь, втянули своими носами запах, исходивший от их блюд. А запах от этой вкуснотищи стоял такой, что, даже, ложка в воздухе висела. Ещё через миг все набросились на еду.

Когда все четыре тарелки были вылизаны до последней капли и крошки, мысли о еде исчезли в неизвестном направлении. Теперь всё внимание было приковано к иллюминаторам. Они летели навстречу солнцу. Внизу расстилался бескрайний океан.

Вдруг раздался крик Гучка:

– Смотрите, киты!

Все прилипли носами к иллюминаторам и смотрели туда, куда показывал мальчик. Стая из полутора десятков животных величаво и как всегда грациозно разрезала своими телами поверхность океана.

– Может это наши? – с надеждой произнёс Гучок.

Они летели высоко и очень быстро, поэтому разглядеть китов было трудно, но ощущение того, что это «их» киты, было очень сильным.

– Это наси, наси! Да, да, я узнал! – закричал Игорёк. – Ани махнули нам плавником! Я видел!

От радости он пустился в какой-то известный одному ему танец. Амфи и Дракар с интересом наблюдали за ним. На сердце у ребят стало легко. Они помахали китам в ответ и мысленно пожелали им счастливого плавания.

Игорёк вернулся в кресло, потянулся и, заложив руки за голову, со счастливым выражением лица откинулся на спинку. Постепенно его мысли стала занимать дорога обратно домой. Он вспомнил о груде вещей, оставленных ими на берегу океана по настоянию суслика. Мальчик снова прильнул к иллюминатору.

– Что ты там снова выглядываешь? – поинтересовался Гоша.

– Утюх, – коротко ответил Игорёк.

Лягушонок и дракоша переглянулись, потом посмотрели в ту сторону, куда вглядывался мальчик, а затем снова уставились на Игорька.

– Да брось ты…, – произнёс дракоша. – Мы, вон, с Гошей на свалке в холодильнике жили. Так он нам за три дня вообще родным домом стал. И ничево, не скучаем!

– … И клавиатулу, – как будто ничего не услышав, продолжил Игорёк. – Вам та за халадильник ни ат каво не влитит. А мне… За утюх ат мамы, а за клавиатулу…

И он тяжело вздохнул, представив лицо папы, услыхавшего, что его клавиатура осталась где-то в районе вечной мерзлоты.

– Слушай! Точно! – воскликнул Гучок и повернулся к Амфи. – Там, внизу, на берегу, остались наши велосипеды! Помогите нам, пожалуйста, их найти!

На горизонте в синей дымке появилась узкая тёмная полоска. Постепенно она становилась всё шире, принимая очертания холмистого и скалистого берега. Где-то на этой бесконечной границе воды и земли возвышался самоварный маяк. За короткое время своего существования он превратился в серьёзнейший навигационный объект для китов, тюленей, морских птиц и всяких военных кораблей.

– Слева по курсу что-то блеснуло, – сообщил Дракар, показав лапой. – Сейчас подлетим ближе.

– Это самовар! – обрадовался Гучок. – Нам сюда!

Высадившись на берег, друзья побежали собирать свои вещи. Но это оказалось не так то просто. За время их отсутствия куча заметно «похудела». Зато жизнь в этом кусочке тундры заметно преобразилась. Первым делом звери оценили все достоинства гандбольного мяча и ракеток для бадминтона. И теперь здесь шла активная подготовка к чемпионату тундры по гандболу и бадминтону. Специально к открытию обоих чемпионатов зайцы разучивали на барабане всякие торжественные марши, играя на одном инструменте одновременно несколько мелодий.

Все моржихи вдруг стали следить своей фигурой, и поэтому за хулахупом была очередь на неделю вперёд. А на берегу теперь появилась горка, с которой детёныши тюленей с весёлым писком скатывались в воду. Когда-то это была гладильная доска.