Рыцарь в потускневших доспехах - Мэйджер Энн - Страница 19

— Он сказал нам, что здесь даже более опасно, — вступила в дискуссию Ренни. — Мало ли кто может подкатить.

Даллас рвала расческой волосы.

— Почему вы не хотите видеть, что Чане только пользуется ситуацией?

— Как? — Обе девочки жаждали узнать.

— Почему ты позвала Гордона, если на самом деле тебе нравится Чане? — полюбопытствовала Дженни прежде, чем Даллас успела ответить на их предыдущий вопрос.

— Потому что… Я имела в виду… — Даллас виновато покраснела.

— Хотя мы видели, как ты целуешь его, ты по-прежнему притворяешься, что он тебе не нравится, — наступала на нее Дженни.

— Чистейший вздор, — неуверенно отбивалась Даллас.

— Что-что? — заинтересовалась Стефи, появляясь у двери.

Даллас отвернулась, багровая, как свекла. Решительно положила расческу на письменный стол и глубоко вздохнула.

— Забудьте об этом, — спокойно произнесла она. — Послушайте, девочки… Я знаю Гордона много лет. Он мой друг.

— Но он такой скучный, — заметила Ренни. Стефи вошла в комнату:

— И не любит нас.

— Любит.

— Тогда почему он не разговаривает с нами и не играет — так, как Чане?

Потому что он не опускается до эксплуатации детских эмоций, чтобы получить то, что хочет!

Даллас не ответила; она плотно сомкнула губы и еще раз глубоко вздохнула.

— И он никогда не целует тебя так, как Чане, — романтически вздохнула Ренни. — Чане такой славный.

— В отношениях между людьми есть более важные вещи, — резко ответила Даллас.

Все три девочки выглядели глубоко озадаченными. Затем Стефи мудро изрекла:

— Когда принц в моей книжке поцеловал принцессу, это было самым главным. После этого они поженились и жили счастливо.

— То — сказка. А это — реальная жизнь.

— Мне больше нравятся сказки, — промолвила Стефи.

Даллас не нашлась что ответить. К счастью, в это время Чане постучал в деревянную дверь. Три девочки скатились вниз ему навстречу. Даллас неохотно последовала за ними. Когда она вошла в гостиную, Чанса уже окружили все четверо детей. На нем были джинсы, сапоги и ковбойская рубаха из бледно-голубого хлопка. Его огромная серебряная пряжка ловила свет и отбрасывала блики. Стефи возбужденно рассказывала ему, что Джерри вылетел из своей клетки.

— Давай найдем Джерри, пока наши коты не нашли его и не растерзали, — предложил Чане.

— Мне нравятся ваши сапоги, — признался Патрик.

Чане неуклюже приподнял ногу, и Патрик опустился на колени, рассматривая искусный стеганый узор на сапогах.

— Они жмут в подъеме, — объяснил Чане.

— Мы испекли шоколадное печенье, — проговорили Ренни и Дженни.

— Мое любимое, — сказал Чане.

Он определенно умел ладить с детьми. Поверх трех золотоволосых голов и темноволосой головки Стефи карие глаза Чанса встретились с глазами Даллас. Он просунул пальцы за пояс и откинулся на кушетку. Ее нервы вибрировали.

Он умеет обращаться и с женщинами, шептал Даллас внутренний голос, на который она решила не обращать внимания.

— Вам не следовало приходить, — заметила Даллас.

Чуть заметная улыбка тронула его сильный чувственный рот:

— А я хотел.

Его мужественный шарм действовал на нее магически. Бледная голубизна его рубашки подчеркивала загар. Грубая хлопчатобумажная ткань обтягивала его бедра подобно второй коже. А нелепые очки делали его только более восхитительным. Он встряхнул головой, отбрасывая упавшие на глаза шелковистые пряди.

Даллас нервно повернулась и увидела небрежно разбросанные скейты, недопитые стаканы, грязные тарелки, валяющуюся одежду и книги в мягких обложках.

— Дети, вы же знаете, как Гордон ненавидит беспорядок. — Она запнулась, встретившись с твердым, дразнящим взглядом Чанса. И наклонилась, чтобы поднять пару грязных носков Патрика.

— Патрик, возьми свои тапочки, — спокойно приказал Чане. — Убери все свои вещи: мы хотим помочь вашей тете произвести хорошее впечатление на ее друга. — Несмотря на вкрадчивость голоса, в его насмешливо растянутых словах звучал вызов.

— А разве мы этого хотим? — удивились дети. Даллас покраснела. Чане великодушно наложил вето на тему Гордона. С его помощью комната скоро приобрела безупречный вид.

Когда они закончили уборку, Даллас почувствовала неловкость, одна с Чансом и детьми. Чане взирал на нее безмолвно, но его напряжение передалось ей и заставило почувствовать себя виноватой. Наконец, когда дети ушли на кухню, он произнес:

— Дети сказали, что вы пригласили Гордона.

— А что, если и так?

— Если вам было одиноко, вам следовало прийти ко мне.

— Кто сказал, что вы можете дать мне то, что я хочу?

Его взгляд был темен и хмур.

— А что именно вы ищете?

— Это мое дело.

— Я сделаю его своим, — процедил он сквозь зубы.

Ее голос стал сладким, как сахарин.

— А я полагала, вы пришли посидеть с детьми.

Его губы сжались в тонкую линию:

— Это лишь одна из причин.

Когда дети вернулись в комнату, атмосфера в ней накалилась донельзя. Совершенно растерявшись, Даллас бежала от Кристофера в ресторан проверить, чем занимаются Пеппер и Оскар. Поскольку был вторник, посетителей в ресторане было мало. Оскар слушал мексиканские польки, нарезая картофель, а Пеппер флиртовала с фермером. Даллас знала, что Чане сидит в доме, и поэтому задержалась в ресторане, складывая салфетки, наполняя водой бутылки и между делом перебрасываясь репликами с Оскаром. Только увидев машину Гордона перед домом, она бросилась назад. И, отворив дверь, обнаружила в комнате обоих мужчин. Оба резко поднялись с кушетки.

— Разве она не прекрасна? — раздался густой, низкий голос Чанса.

Даллас знала: Чане в бешенстве оттого, что она уходит с Гордоном, но он умело скрывал свою ярость за фасадом непринужденного шарма. Для фермера он был превосходным актером. Он смотрел на нее взглядом собственника. Такой взгляд как бы говорил: она — моя женщина.

Почему он бывает таким невыносимым, таким притягательно заносчивым, таким неоднозначным и — так или иначе — таким опасным? Она имеет право позвать, кого захочет, не так ли?

Почему она все время думает о нем?

— Она прекрасно выглядит, — согласился Гордон без энтузиазма.

— Благодарю. — Трудно отвечать вежливо, если ты взбешена. Желая поскорее уйти с Гордоном, она направилась к двери.

И тут на твердом деревянном полу послышался неловкий топот сапог: Чане пронесся вперед, чтобы распахнуть перед ней дверь. Склонившись над Даллас, он улыбнулся глупо и завораживающе. И посмотрел на нее долгим — слишком долгим — страстным взглядом.

— Желаю вам хорошо повеселиться, — сказал он.

— Непременно, — огрызнулась она и добавила:

— Будьте осторожны в сапогах. Для фермера вы выглядите в них несколько неуверенно.

Он побагровел и даже не пытался улыбнуться:

— Я еще не объездил их.

Она вызывающе толкнула рукой руку Гордона.

Гордон повел Даллас в “Голубой бриллиант” — ее любимый рыбный ресторан, но она не могла сосредоточиться ни на еде, ни на Гордоне. Ее тревожило, чем заняты сейчас Чане и дети. И доставляло злорадное удовольствие представить детей крушащими дом и доводящими Чанса до бешенства — так же, как они доводили ее.

Когда через несколько часов Гордон с Даллас подъехали к дому, то увидели четыре мотоцикла, поблескивающие металлом в лунном свете.

— Боже мой! Неужели снова Родж и Стью и другие из их шайки? — Даллас запретила девочкам общаться с этими парнями после того, как однажды ночью те удрали с ними.

Как только Гордон затормозил, она выпрыгнула из машины и промчалась мимо мотоциклов, чтобы дать бой Чансу и близнецам. Должно быть, Чане услышал ее, так как открыл дверь. Его лицо стало жестким, едва он увидел тревогу в ее глазах.

— Что случилось? — спросил он. Посмотрел мимо нее и увидел зловещий взгляд Гордона. — Что, этот ублюдок пытался…

— Идиот, я злюсь не на Гордона, а на тебя, — прошипела она. — Мне следовало знать и не доверять тебе моих детей.