По ту сторону любви - Мэйджер Энн - Страница 13

Эдуард называл ее сорвиголовой, и это слово как нельзя более подходило к ней. С тех пор как родился Стивен, ей стало наплевать на себя. Она полюбила быструю езду на машинах и лошадях. Она каталась на лыжах и карабкалась в горы, когда ей удавалось выкроить несколько дней зимой после окончания винодельческого сезона. Вот и сейчас она совместила свою любовь к лыжам и лошадям, приняв участие в комбинированных скачках, на которых специализировался курорт Санкт-Мориц.

Звук еще одного вертолета заставил ее остановить свой сумасшедший полет над снегом и льдом и перевести дыхание, разглядывая в небе приближающееся желтое пятнышко. Кто-то еще решил уединиться от толп катающихся лыжников знаменитого курорта и, может быть, тоже совершить длинный спуск среди сказочной обители рождественских елей. Ее сердце гулко билось; пальцы онемели от холода.

В это время вертолет завис над склоном неподалеку от нее. Она похолодела, когда увидела худого верзилу в черном обтягивающем лыжном костюме, выпрыгивающего из вертолета. Черная маска скрывала его черты.

Это был он! Незнакомец, преследовавший ее! И теперь она с ним одна в горах. От страха у нее замерло сердце.

Она стояла на снегу как вкопанная, пока он надевал лыжи. Этот большой мужчина, нагнувшись, тщательно приделывал крепления. Его движения были лишены торопливости. Когда он закончил и встал, он натянул перчатки и бросил хищный взгляд в сторону оцепеневшей Дины. Он поднялся, но она не пошевелилась. Только когда он, как черная молния, помчался вниз с горы по направлению к ней, она пришла в себя и ринулась вниз.

Она сорвалась с места, как испуганный зверь, и помчалась, рассекая снежный пух. Все было как в кошмаре, только этот кошмар был реальностью. Она быстро, как никогда в жизни, летела с горы, и ветер обжигал ее раскрасневшееся лицо.

Объятая невыразимым ужасом, она не смела остановиться. Между тем расстояние между ними заметно сокращалось. Она уже слышала, как скользят его лыжи и хрустит под палками лед.

Он с легкостью перелетал через трамплины, трудные для нее. Подъемы, казавшиеся ей крутыми, он преодолевал играючи.

Кто этот незнакомец, стремящийся догнать ее? Что ему нужно? В страхе она не могла больше ни о чем думать. Опасность, преследующая ее, целиком овладела всем существом.

Наконец он окликнул ее. Этот глубокий голос мог принадлежать только одному человеку.

— Дина, ради Бога, остановись, пока ты не разбилась.

Обезумевшая, она обернулась, и ее глаза встретились с голубым огнем, сверкающим из-под маски. Чувства нахлынули бурным потоком. Слишком поздно она поняла, что ей не надо было оборачиваться. Она ногой попала на лед, всеми силами старалась удержать равновесие, но не смогла и так упала, что лыжи соскочили от удара. Палки полетели в разные стороны. Она продолжала беспомощно скользить вниз, лыжи за ней, пока не уткнулась головой в снег у самого края ужасного обрыва.

— Морган!.. — разорвал воздух ее крик. Рискуя собой, Морган кинулся наперерез, пытаясь всей массой своего тела удержать ее. Вместо этого они вместе начали сползать с крутой горы, и это, безусловно, кончилось бы неминуемой смертью, если бы Моргану не удалось схватить короткую ветку, оказавшуюся на их пути.

— Держись за меня. Дина!

Дина некоторое время беспомощно прижималась к нему, ловя воздух, обвив руки вокруг его талии, смущенно уткнувшись в его пах. Когда она немного пришла в себя, он начал подталкивать ее вверх, чтобы она тоже могла ухватиться за ветку. Казалось, они пролежали здесь вечность.

Чудом он поднял ее на руки. В десяти футах под ними лежала гора, оголившаяся как рана после недавнего схода лавины, накрывшей долину.

Дина была в оцепенении и не могла произнести ни слова, но отчетливо ощущала тепло крепких рук, сжимавших ее.

У нее похолодело внутри от его прикосновения и близости, голова кружилась от безумного, до боли знакомого желания.

— Тебе больно? — спросил он мягко. Его теплое дыхание ласкало ее щеку.

— Нет, — сказала она низким приглушенным голосом. Это была ложь. У нее все болело от близости к нему.

Он прислонил ее к скале, чтобы ей было удобно сидеть, торопливо стащил с себя маску и сунул ее в карман. Они молча смотрели друг на друга.

Время стерло юную нежность с его лица, сделав черты грубее. Он возмужал, но морщины под глазами и вокруг рта только подчеркивали его зрелую мужественность.

В копне черных волос появились седые пряди. Калифорнийское солнце покрыло его кожу темным янтарем. Его глаза были по-прежнему ярко-голубыми, но в них была твердая решимость, когда они заглядывали в ее тщательно закрытую ото всех душу. Он был, как всегда, привлекателен своей особой мужской красотой, и она готова была испить его, как воду в жаркий день.

Она испуганно взглянула на него, и ей показалось, что он хочет замаскировать злостью какое-то совсем другое чувство. Он тоже не отрываясь смотрел на нее.

Его высокомерие взорвало ее.

— Зачем ты преследовал меня вчера и сегодня, изображая Зорро? Ты напугал меня так, что я чуть не упала с обрыва!

— Черт возьми! — прошипел он, хватая ее за плечи и прижимая к себе. — Это все ты. Я сам чуть не погиб, спасая тебя.

Его прикосновение заставило ее пульс учащенно биться. Когда она попыталась оттолкнуть его, он прижал ее еще крепче. И только когда она перестала делать попытки освободиться, он ослабил свои объятия. Они таяли от ощущения друг друга.

— Тебе не надо было следовать за мной наверх, — сказала она вяло.

Он взглянул на край обрыва.

— Поверь мне, я бы не делал этого, если бы не помнил твою страсть к опасностям.

— Почему ты вчера не открылся мне? Его губы скривились в ироничной улыбке.

— Чтобы ты встретила меня поцелуем? — спросил он, не сводя с нее глаз.

Она густо покраснела от смущения, потому что смысл его жадного взгляда был ясен для нее.

— Ты ведь знаешь, я бы убежала, — пробормотала она.

— Конечно, ты была с Эдуардом, а цифра три — не самая лучшая для рандеву двух старых любовников. Я предпочел рискнуть, чем делить тебя с кем-то еще.

— Рандеву между… — она захлебнулась от ярости, не закончив фразу. — Как ты смеешь заявлять мне такое! — Она попыталась освободиться из его рук, но он до боли вцепился ей в спину.

— Как бы я мог выяснить при Эдуарде, что высокопоставленная женщина, о которой я так много раз читал в журналах по виноделию, и есть та самая Дина Кирстен? Остался ли хоть след от той маленькой разбойницы, которую я хорошо помню? — Он нежно рассмеялся.

— И как ты собираешься это выяснить? — спросила она прерывистым голосом, изо всех сил стараясь высвободиться.

— Я думал, ты этого не спросишь, — пробормотал он и снова уставился на ее дразнящие губы.

Он притянул ее так крепко к себе, что каждый его мускул вжался в ее тело, и вдруг она вся задрожала, отнюдь не от ярости. Возбуждение, которое он всегда вызывал в ней, вспыхнуло с новой силой.

— Как это вульгарно, отвратительно… — со злостью начала Дина, пытаясь оттолкнуть его.

Она высвободила руку, чтобы дать ему пощечину, но он схватил обе руки и скрутил их за спину.

— Бесполезно бороться со мной. Дина. — Его голос был мягок и неестественно спокоен. — Именно это я и намеревался получить от тебя. — Его вызывающий взгляд скользнул по ее напуганному лицу и остановился на дрожащих губах. — Все, чего я хочу, — это поцелуя. Считай, что это плата за жизнь.

Она отвернулась.

— Ну уж этого ты не получишь.

— Не получу?

Время остановилось и воцарилась тишина, когда он накрыл ее всем телом и властно сжал в объятиях. В его позе было что-то примитивное и завоевывающее.

— Дина, Дина… Я никогда не думал, что все еще могу так хотеть… — Он так и не окончил фразу, и ее недосказанность, казалось, рассердила его. Он еще крепче обхватил ее.

Он со звериной настойчивостью впился в ее нежные губы. Она пыталась бороться, но его стальные объятия сковывали ее. Чем яростнее она пыталась освободиться, тем нежнее он не давал ей этого сделать, пока она наконец не обмякла в его руках. Только победив ее сопротивление, он отпустил ее.