Враг - Мэй Джулиан - Страница 90

Уолтер: Ну, это была всего лишь иллюзия!..

Вейко: Хороша иллюзия! У Хага до сих пор остался на верхней губе след от крючка. Психосоматические метаморфозы — это куда хуже смерти.

Уолтер: Ты сказал, что основная группа готова выступить на штурм седловины? Сколько времени им понадобится, чтобы добраться до летательных аппаратов?

Вейко: Если все пойдет хорошо — три дня. Я буду связываться с тобой. Теперь… прекрасные новости… риск… о нас… стоит…

Уолтер: Помехи, помехи, сынок. Кончаю связь. До скоро…

Уолтер Саастамойнен на мгновение перевел взгляд на указатель направления ветра, щелкнул по стеклу пальцем, затем вновь посмотрел на обзорный сканер. Утро было чистое, ясное. Солнце вставало над Северной Атлантикой. Лишь на юге по-над самым горизонтом неслись лохматые тучи.

— Очень рад, что Вейко жив. Прими мои поздравления, — сказал Марк Ремилард.

Уолтер с достоинством кивнул, потом заметил:

— Я не знал, что ты посещаешь Европу и помогаешь детям.

— Зачем им помогать. Их лагерь отлично защищен. Они не нуждаются в моей поддержке. Конечно, несколько дней назад мне пришлось подсобить им, — обрушить лавину на головы фирвулагов, которые устроили засаду на леднике…

— Это очень благородно с твоей стороны. Только непонятно, почему ты так хлопочешь?

— Мне нравится их ослиное упрямство — лезут на гору, невзирая ни на что! Ты бы видел Монте-Розу! Голова кругом пойдет, а они как муравьи — карабкаются, зубами цепляются… Нахальные ребята!..

Саастамойнен усмехнулся, оглядел сквозь окна рубки океан.

— По той же причине ты и мне сохранил жизнь?

Марк не ответил.

— Или ты решил использовать меня как пример для других?.. Я даже заинтригован… Или прагматические соображения взяли верх? Но главный вопрос — почему ты избрал именно такую форму наказания?

— Мы же на корабле, — наконец ответил Марк. — А насчет тебя?.. Мне припомнилась сказка о маленькой русалочке. Она упорно пыталась изменить свою внешность — ну, ты знаешь… Наконец ее желание осуществилось — у нее появились человеческие ноги, но при этом каждый шаг отзывался нестерпимой болью. Казалось, что острые ножи впивались в ее тело…

Дверь распахнулась, и на мостик вошел Стив Ванье.

— Восемь склянок, слыхали? И я уже здесь. Как дела? Капитан, давай-ка я сменю тебя у руля. Марк, привет! Ну что, ты уже готов взять кого-нибудь из нас в напарники для d-перехода?

— Пока нет, Стив. Я хочу до минимума снизить риск.

Ванье изучил показания приборов и нахмурился.

— Джорджия на экране опять уползла вниз?

— Боюсь, что ты прав, Стив, — ответил Саастамойнен. — Ничего не попишешь — приходится вести корабль по показаниям компаса. Вручную…

— Так точно, сэр.

Марк посмотрел на капитана.

— Уолтер, я с удовольствием помогу тебе спуститься в каюту.

— Ценю твою доброту, Марк, — ответил Уолтер и, опершись на его плечо, заковылял к двери. Он был полностью обнажен, только на ногах толстые шерстяные носки. После каждого шага за капитаном оставался кровавый след. Ванье с ужасом наблюдал за ним. Уолтер, заметив его взгляд, усмехнулся. — Ну что, Стив? Похож я на русалочку? Разбуди меня, если ветер усилится. На автопилот не обращай внимания — все, что я ломаю, уже никогда не восстановить.

13

На третий день восхождения основной группы, чьей целью были аэропланы, спрятанные на северном скате Монте-Розы, разразилась еще одна буря. К счастью, путешественники были предупреждены заранее — в эти дни Элизабет не спускала глаз с наивысшей точки планеты, что позволило Бэзилу и его спутникам еще до рассвета надежно укрыться в третьем вспомогательном лагере. Со второй базы они вышли глубокой ночью и без особых хлопот преодолели обширный цирк, из которого брал начало ледник Бетафорка. Шли ходко, можно было бы еще прибавить, однако оба тану двигались на пределе сил.

Картина вокруг была завораживающая. Легкое полукружье луны сказочным корабликом висело в чистом звездном небе, лишь над вершиной Блейтхорна — соседа Монте-Розы с запада — курчавились серебристые кучевые облачка. В воздухе слышалось потрескивание статического электричества, странное жужжание сотрясало черепную коробку и нашейные ожерелья. Это были верные предвестники скорой грозы.

…Они уже сидели в декамолевых палатках на третьей промежуточной базе, когда невиданных размеров молния — что-то подобное чудовищному огненному столбу — ударила в вершину Монте-Розы. Россыпь более мелких, извилистых разрядов пробежала по ближайшим к наивысшей точке склонам. Удары грома слились в один протяжный рев, но люди уже не слышали его. Не слышали и себя — странная беззвучная пустота возникла вокруг них, общались они теперь только мысленно, да и то короткими фразами — благодарили судьбу за то, что декамоль с его ячеистой молекулярной структурой оказался отличным диэлектриком. Они практически потеряли способность различать звуки. Казалось, горный массив сотрясался до самого основания. Неожиданно грохот бури утих — сразу повалили крупные хлопья снега, потом на мгновение наступило затишье, и сразу же снова завыл набравший ураганную силу ветер.

В палатках третьего лагеря, спрятанного за гранитной стеной, было тепло и уютно. Ошалев от открывшейся им картины буйства разыгравшейся природы, люди не высовывали носа наружу. Бэзил телепатически связался с Очалом Арфистом, который сообщил, что Тэффи Эванс и Магнус наконец-то доставили в базовый лагерь Стэна и Фронси. Спуск благотворно отразился на здоровье Стэна — он чувствует себя значительно лучше, и Магнус надеется, что в скором времени бывший офицер межзвездного флота превратится в отважного летчика. Он поведет воздушную флотилию в Горию. Обмороженные ноги Фронси окончательно обрели чувствительность. Она теперь без конца расхаживает по палатке и безостановочно матерится. Как сапожник!.. Язычок у бабенки еще тот!.. Вмиг вмешалась в дела обороны Бетафорки, хотя что тут теперь хлопотать — враги разбежались кто куда, даже с помощью дальней связи их невозможно обнаружить. Тело доктора Тонгзы тоже доставлено в лагерь, его захоронили на каменистом холме (изображение могилы). Видишь, насыпали курган из камней.

Блейн, так же, как и Бэзил, принял отчет, одобрил принятые Очалом меры. Всех троих беспокоил большой перерасход съестных припасов — соленых слизней даже при самой умеренной норме выдачи оставалось на пару дней.

Позже, когда шторм начал стихать, Элизабет связалась с Елейном.

Элизабет: Блейн, ты меня слышишь?

Блейн: Да, Элизабет. Мы не спим — ни я, ни Арон. А вот люди во второй палатке храпят так, что заглушают рев бури.

Элизабет (мысленный смешок): Как они?

Блейн: Бэзил — он словно мифологический герой. Поразительно вынослив. Как его звали — Герукл?

Элизабет: Геракл.

Блейн: Вот-вот… Оокпик, Бенгт и Назир очень ослабели, но… как это говорится… держат хвосты пистолетами. Бодрости духа не теряют. Так называемый мистер Бетси без конца жалуется, ноет, взывает к чувству милосердия. Не знаю, к кому он обращается — Богу, дьяволу, маме, папе… Вы, люди, насчет поплакаться в жилетку необыкновенно изобретательны. То ли дело мы! Есть у нас Тана — родная, единственная, — к ней и взываем… Так вот, что касается мистера Бетси… Ныть-то он ноет, но по силам едва ли уступает самому Бэзилу. Никогда не отказывается взять лишний груз, всегда готов помочь товарищу. Парень он неплохой, к нему только привыкнуть надо.

Элизабет: Как вы, тану?

Блейн (слабым голосом): Мы с Ароном очень страдаем от головной боли и нехватки кислорода. Сильно ослабли. Бэзил считает, что наши организмы хуже приспосабливаются к высоте, чем у людей. Мы помогаем себе психокинетическими усилиями, а по ночам лечим друг друга.

Элизабет (озабоченно): Разве сон не более действенное лекарство?

Блейн: Ты же знаешь, что мы спим куда меньше, чем ваша раса. При нехватке кислорода для нас полезнее бодрствование, чем тяжелый кошмарный сон.