Путь силы - Катюричев Михаил Сергеевич - Страница 27

– Это мифрил, если я не ошибаюсь. Предупреждая ваши вопросы: в этом мире он не встречается. И стоит соответствующе.

– Соответствующе – это сколько? – Так, Ниа, похоже, обойдется без подарка.

– Вряд ли у ювелиров Хольца найдется достаточная сумма. Если поискать хорошего покупателя, то на вырученные деньги можно будет купить себе половину небольшого замка.

– Зачем мне половина замка? Мне бы весь, – позволяю себе немного иронии. Заливает барон что-то.

– К этому я и веду. – Фрайхер, как ни странно, остается абсолютно серьезным. – У меня есть некоторые знакомства… Дверги заплатят за мифрил втрое больше, чем любой человеческий купец. Я готов удовлетвориться одной десятой за посредничество.

– И сколько получу я?

– Честно говорю – не знаю. Много. Последний раз мифрил находили лет шестьдесят назад и очень мало, так что поверьте – я выжму из коротышек все, что возможно. Вы, конечно, можете взять золотом. Но я рекомендую камни. У двергов они ценятся гораздо ниже, тем более необработанные, так что вы неплохо сможете заработать еще и на разнице в ценах.

– Вы настолько хорошо разбираетесь в драгоценных камнях, чтобы на глаз определить качество и стоимость?

– Мэтр, вы совершенно не знаете двергов. У них не бывает некачественных камней. Да и, как я уже говорил, вы в любом случае получите гораздо больше, чем попытавшись продать кольцо здесь.

В общем, я согласился. Следующим утром фрайхер исчез и вернулся только через три дня. Я, кстати, пытался напроситься с ним, просто чтобы посмотреть на неведомых двергов, но Хольц был непреклонен.

– Что ж, мэтр, вот ваша доля. – Барон выставил на стол сундучок размером примерно локоть на локоть и высотой еще в пол-локтя, не считая крышки. Внутри лежали камни. Белые, синие, желтые, красные, зеленые – всякие. Размеры тоже варьировались от горошины до грецкого ореха или даже больше. Необработанные, они не производили особого впечатления, но даже в таком виде стоили сумасшедшие деньги.

– А ваша часть?

– О, ее здесь нет. Комиссионные я взял канстерами. Еще восемь штук!

Позже я показал ювелирам три случайно выбранных камня, и те подтвердили высочайшее качество, а также предложили свои услуги по огранке и продаже. Суммы, которые при этом назывались, радовали слух. Перед тем как положить сундучок в ячейку, банковский клерк опечатал его печатью Старка и моей. Я в качестве личного символа выбрал крылышки. Точную стоимость всех камней я так и не узнал. Во-первых, не хотелось светить такое богатство, во-вторых, при грамотной продаже их цена вырастет еще раза в полтора.

Глава 21

После той авантюры в Болге мы редко проводили в замке больше пары дней. Тилон и Вортц, Парг и Хирам – копыта наших коней выстукивали звучную дробь, меряя Баронства из конца в конец. Дела у Элеандора были повсюду, а я тенью следовал за ним. Телохранитель, собеседник и детектор лжи в одном лице. Я почти не пытался вникнуть в ту паутину интриг, что разворачивалась у меня на глазах. Где-то в ход шли уговоры, где-то откровенные запугивания, где-то лесть, где-то подкуп. И не всегда действия моего напарника были для меня очевидны. Мы могли четыре дня трястись в седле, чтобы передать одному из приближенных владыки Фрайта небольшую книжку в потрепанном переплете. Другое дело, что буря эмоций (тщательно скрываемых), которую вызвал этот подарок, ясно говорила – все не так просто.

Иногда мы встречались с фрайхерами, иногда – с какими-то темными личностями. Нас пытались перекупить, отравить и зарезать не по одному разу. Про обычных разбойников я и не говорю. Скучать не приходилось. И география наших перемещений не ограничивалась только Баронствами. Сейчас вот нас занесло в Литию, в небольшой городок Сьен-Жерон, где мы и торчим уже третий день в лучшем трактире города.

От размышлений меня отвлек знак «внимание!», поданный Элом. Устанавливаю связь и вижу, как со спины ко мне подкрадывается молодая богато одетая дама. Ба, знакомые все лица! До последнего момента контролирую происходящее глазами Элеандора. Объединение сознаний в единое пространство по принципу эранийских боевых магов-манипуляторов не раз помогало нам в драке с превосходящими силами тех же разбойников.

Когда девичьи руки уже тянутся к моей голове, телепортируюсь за спину и в свою очередь закрываю ладошками глаза.

– Угадай кто?

– Как ты это сделал, Музыкант? – Висса оборачивается.

– Расту, совершенствуюсь, – развожу руками. – Рад вас видеть, леди.

– Я тоже. Представишь меня своему спутнику?

– О, простите! Эл, позволь представить тебе леди Виссу ней-Горски, искуснейшего мага разума, мою первую наставницу в магическом искусстве и просто человека, которому я очень многим обязан. Висса, это Элеандор Хольтс, мой напарник и хороший человек.

Молодые люди раскланиваются.

– Кстати, я теперь не Горски. – Висса демонстрирует изящный золотой браслет с крупным рубином. Точно, у местных же это аналог обручального кольца! Сразу не сообразил.

– И как же к тебе теперь обращаться?

– Висса но-Румиан к вашим услугам. Ты сам-то как, не женат еще? Чем занимаешься?

– Ты издеваешься? Конечно нет! В последнее время я исполняю обязанности мага баронства Хольц. А чем занимается лучшая студентка курса?

– Исполняет обязанности жены дипломата, – улыбается Висса. – Патрик назначен младшим послом при литийском дворе, а я, как примерная жена, следую за ним. А также слежу, чтобы он всегда был одет, накормлен и ни в чем не испытывал неудобств.

Ага, а еще работаешь карманным ментосканером.

– А вот этого мог бы и не говорить! – обиделась девушка.

– А я и не говорил! – ехидно улыбаюсь. – Я подумал.

– Ой, прости, я не хотела. – Щечки розовеют от смущения. – Это случайно.

Ну-ну, а то я не чувствую, как ты уже вторую минуту пытаешься расковырять мою «колючку». Меня этой штуке Даугар научил, так что обломись, родная. Ты с такими принципами построения щитов и незнакома.

– Простите, леди, а почему вы называете Даркина Музыкантом? Что-то я ни разу не слышал, чтобы он хоть что-нибудь играл. Те звуки, что он извлекает из риттоны, музыкой не назвать.

– Его так в академии прозвали за особую манеру ведения ментальных поединков. К тому же он любит музыку и при желании может «петь» мысленно.

– О, так вот откуда у тебя такая нездоровая любовь к бродячим артистам! – сверкает улыбкой Элеандор. – А я-то думаю, что ты все вокруг того канатоходца увиваешься? Уж думал, ты к маэстро Карроси в ученики решил попроситься.

– Тебе надоела магия, решил заняться эквилибристикой? – поддерживает шутку Висса.

– С момента появления в Эрании только эквилибристикой и занимаюсь, – мрачно отрезаю я.

– А, это связано с твоей ненормальной силой? Тогда извини.

Тут Виссу окликает какой-то мужчина, и она, попрощавшись, убегает.

– Ты знаком с женой эранийского посла? – удивленно произносит Эл.

– Учились вместе. Я не знал, что она сейчас в Литии.

– Хм, это можно как-нибудь использовать в будущем. Такие связи нам пригодятся. – Тон становится задумчивым.

– Не хотелось бы, – честно говорю я. – Во-первых, это я ей обязан, а не наоборот, а во-вторых, нужно быть полным идиотом, чтобы пытаться использовать менталиста двенадцатого уровня.

– Ладно, тебе виднее. У меня еще один вопрос. Я не буду просить тебя спеть, честно. Но объясни мне, почему ты называешь меня «Цветочный Лучник»?

– У одного из народов моей родины бог любви носит именно такое прозвище. Изображается в виде лучника со стрелами из цветов. Вроде как его выстрелы несут любовь, поражая прямо в сердце. Я тебя как увидел с этим резным вычурным луком и в накидке с цветами, так сразу о нем и вспомнил.

– Лучник? Интересно. У нас эта ипостась Девы изображается с дубинкой и свечой. Мол, она лишает разума, но зажигает огонь в сердце. Есть, правда, и более грубая трактовка образа.

И снова дороги, дороги, дороги. Совместные путешествия здорово сближают. Может быть, еще и потому, что редкая поездка обходилась без драки. Эл хоть и лучник от бога, но и легкая сабля в его руках порхала, как бабочка, плетя завораживающее кружево смерти. К тому же он оказался прекрасным собеседником и просто неиссякаемым источником информации о самых различных сторонах жизни в этом мире. Через какое-то время я с удивлением понял, что этот странный парень с накрашенными глазами – третий человек в этом мире, кого я могу назвать своим другом. И какая разница, с кем он там спит.