Степь - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 10

Мощные высокие кони бойцов Андрея легко сбивали с ног мелких лошадок орков, беспрерывно мелькающие клинки беспощадно впивались в плоть, стрелки из своего укрытия, находясь на некотором возвышении, точными выстрелами ссаживали орков одного за другим. Наконец орки не выдержали этого комбинированного натиска и побежали. Возможно, причина была в том, что крупный воин в дорогой кольчуге и шлеме, украшенном белым конским хвостом, пал на землю одним из первых, заполучив сразу два болта в грудь. Но мелкие лошадки степняков, обладающие высокой выносливостью, проигрывают в скорости, а потому люди настигали орков и рубили их спины. Однако чуть больше десятка все же ушли.

Быстрый осмотр показал, что, хотя убитых и не было, двое получили довольно серьезные ранения стрелами в плечо, бойцы из них сейчас были никакие, но в седле они все же держаться могли. Один из воинов заполучил удар ятаганом по голове – шлем спас ему жизнь, – но в настоящий момент он был без сознания: налицо было сотрясение головного мозга, а возможно, и с шеей не все в порядке. На всякий случай его обездвижили: путешествовать ему придется на носилках, подвешенных между двумя лошадьми. Один подозрительно держался за бок – кольчуга выдержала удар и даже смогла смягчить его, но парень болезненно морщился при каждом вздохе. К счастью, ребра оказались целыми – скорее всего, имел место сильный ушиб или трещина. Царапины как ранения не воспринимались и вовсе. Наблюдая за своими людьми, Андрей пришел к выводу, что потери могли быть куда большими: помогла стальная рубаха.

В ситуации повального бегства что люди, что орки спасали самое ценное, а что может быть ценнее жизни? Поэтому людям Андрея перепала немалая добыча. Да что там, такой большой добычи им еще не доставалось ни разу. Больше полутора сотен только коней, так как им достались и лошади убитых орков, и заводные кони сразу двух отрядов. Больше полусотни комплектов воинского снаряжения, а самое главное – орочьи составные луки, которые несколько превосходили оружие их лесных собратьев. В общем, добыча была весьма впечатляющей. Лошади пользовались большим спросом в пограничных крепостях, так как были неприхотливы и выносливы. По большому счету только отряды разведчиков пользовались людскими породами. Андрей предпочел посадить свой отряд на высоких стройных красавцев чистых кровей – дорого вышло, не без того, но денег на экипировку своих людей он не жалел. Для него было самым главным вернуться из этого похода живым и по возможности здоровым, а это могли обеспечить только его люди, никому другому он просто не доверял. Так что степные лошадки, несмотря на свою неказистость, были весьма ценной добычей.

Однако вместо радости на лице Андрея отражалась тревога и обеспокоенность. Он не раз слышал истории о том, как пересыщенные добычей воины погибали, не в состоянии вовремя остановиться, или же были вынуждены бросать добытый приз, спасая свою жизнь. Впрочем, пример последнему он только что видел, как говорится, наглядно, в исполнении орков.

Именно по этой причине, едва закончился бой, он отправил разведчиков во главе с Джефом, чтобы проследить за поведением первого отряда, который хотя и считался номинально разбитым, в действительности все еще представлял серьезную опасность для людей. Такое удачное место для засады, как это, встречается не так часто.

Новак справедливо полагал, что сбежавшие орки могут присоединиться к первому отряду, а затем они вместе навалятся на людей. Поэтому они не расслаблялись в течение еще пары часов, но Бог миловал. То ли взаимная вражда у двух родов была слишком велика, то ли для переговоров должен был присутствовать вождь, а возможно, первый отряд имел слишком много раненых, которые просто смогли удержаться в седле, – но ответа на свои действия люди так и не получили. Теперь можно было позаботиться и о трофеях.

Занятие весьма привлекательное. Если на севере трофеи целиком и безраздельно доставались воинам, то здесь, на юге, это выглядело несколько иначе. Все трофеи в первую очередь досматривались священником-инквизитором, который учинял форменный обыск, кое-что он забирал себе, и это что-то было небольшим и зачастую хранилось в кошелях. Не доставайся содержимое этих кошелей солдатам – Андрей решил бы, что священник забирает деньги, но в кошелях было и золото, а порой, осмотрев их содержимое, священник и вовсе ничего не забирал. И такая процедура со всем – с одеждой, всеми вещами переметных сум. Сам падре Томас говорил о том, что забирает сатанинские знаки, которые потом передавались дальше по иерархии.

Это тем более было удивительным, что на севере-то в трофеи забирались даже золотые браслеты воинов орков, а это были те еще украшения. Если даже слегка всмотреться в изображенный на браслете тотем, то изображенный зверь приобретал объемное изображение, похожее на голограмму, словно зверь на браслете оживал, разве только был золотым, – при этом были отчетливо видны самые мельчайшие детали, такие как, например, вставшая на загривке дыбом шерсть, хотя сами рисунки были выполнены весьма неказисто. И еще. Даже если ты смотрел на, казалось бы, одного и того же зверя на двух браслетах, то и само изображение на браслете, и то, что ты видел на голограмме – ну не знал он, как это еще можно назвать, – отличалось друг от друга, даже при всей схожести ты просто понимал, что видишь другое животное, и все тут.

Андрей в свое время, последовав совету Эндрю и всмотревшись повнимательнее в браслеты, был сильно удивлен увиденным. Он пытался взглянуть на это глазами человека двадцать первого века, но не смог ничего понять – ну не было там никаких следов технологий. Вот где, казалось бы, сатанинское колдовство, но Церковь почему-то не придавала этому никакого значения, мало того – это было знаком доблести, и по предъявлении двадцати таких украшений воину вручалось звание рыцаря. Кстати, почему-то это правило не работало в отношении степных орков: те-то не носили ничего подобного. Андрей подозревал, что это связано с тем, что люди поначалу столкнулись именно с северными орками, и закон был принят именно тогда, потому что на степных рубежах люди сражались с орками куда чаще, и многие стоящие воины могли похвастать не одним десятком поверженных врагов. Что же такое могло быть у степных орков, чего людям нельзя было даже видеть, причем не у каждого воина? Вопрос.

– Сэр. Орки и не помышляют о нападении. Вероятно, заметив пыль, поднятую их врагами, они заняли вершину одного из холмов и не думают двигаться.

– А что с беглецами?

– Они и не пытались подойти к тем, убегали быстрее ветра, – задорно улыбнувшись, ответил Джеф.

– Ну вот и ладушки. Рон! Трофеи упаковали? – обратился он ко второму десятнику, на плечи которого и легла ответственность за взятую добычу.

– Все в лучшем виде, сэр. Можем выдвигаться.

– Падре?

– Вы выполнили свою задачу, сын мой. – Падре Томас вновь был сама добродетель, словно и не он, еще недавно сквернословя и богохульствуя, весьма профессионально рубил орков, а потом, как последний барахольщик, перетрясал их пожитки. – Можете позаботиться о добыче и раненых. – Хотя Андрей и его люди надели плащи с красными крестами, брать добычу им не возбранялось, и, что самое главное, вся она целиком, без остатка принадлежала им.

– Благодарю вас, падре.

– О чем ты, сын мой. Если бы все рубились, как твои люди, то мы не потеряли бы ни одного крестьянина, и эти земли были бы давно заселены гораздо плотнее.

В словах инквизитора была немалая доля правды. Отряд Андрея патрулировал земли в окрестностях крепости Криста, и за то время, что они несли тут службу, не было допущено ни одного прорыва степняков на территорию людей, чего нельзя было сказать об участках, охраняемых гарнизонами других крепостей.

Но ни Андрей, ни его люди не обманывались насчет того, что будет уже через несколько дней. А по истечении этого времени они вновь выйдут в степь, вот только теперь у них будут неполные десятки: раненым понадобится никак не меньше трех недель, чтобы оклематься после ранений, а это значительно ослабит и без того слабый отряд.