Феникс - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 22

Вот теперь можно и пострелять. Виктор отложил гладкоствол и взялся за свой карабин. Взвел курок, посадил на мушку офицера, уже переместившегося с передовой позиции и занявшего место на правом фланге своего подразделения. Там сейчас трое: как видно, ротный и два взводных. Рядом стоит один из сержантов. На другом фланге — один офицер и пара сержантов. Ладно. Задержать дыхание, мазать никак нельзя, он может сделать только тридцать шесть выстрелов. Хотя пока он это сделает, гульды скорее всего уже бросятся вперед с багинетами наперевес. Так… Выбрать слабину. Выстрел! Есть контакт. Взвести курок.

Шесть выстрелов, четверо офицеров. Хорошая работа. Впрочем, не особо, все же стрелять приходится, как на стрельбище, разве что антураж не способствует спокойной и выверенной стрельбе. Что это, опять страх погибнуть? Похоже, именно так. Он чувствует, что в душе что-то поднимается, что-то очень знакомое. Невольно взглянув на себя словно со стороны, он вдруг осознает, что не просто перезаряжает оружие, но при этом еще и улыбается, а кровь бурлит так, будто вместо нее по жилам струится жидкий огонь. Не до самокопаний сейчас.

Карабин готов к бою. Приклад привычно упирается в плечо. В этот момент срабатывает первая картечница. По строю гульдов словно каток прошелся, смяв людей, как траву, и расчистив широкий проход. Некоторые картечины достигают второй линии, сразив еще двоих. Следом срабатывают и остальные. Но это не останавливает атакующих: ряды смыкаются, бреши быстро заполняются, и они продолжают наступать. Нет, пожалуй, насчет одной-единственной роты против полка Волков сильно погорячился. Он и представить себе не может, чтобы они в прежней его жизни вот так слаженно и неумолимо наступали на неприятельские позиции.

Еще один барабан пуст. Перезарядка. Гульды уже остановились примерно в сотне шагов от бруствера и вскинули мушкеты. Стрельцы подпалили запальные шнуры и целятся в ответ. Вопреки ожиданиям Виктора пищалей с героическим калибром оказалось не так много, едва хватило, чтобы выставить одну линию. Залп! Пули свистят над головой, ударяются в бруствер, с противным чавканьем входят в живую плоть. Несколько стрельцов падают на дно окопа: кто ранен, а кто уже недвижим.

Черт! Стрельцы не просто падают, некоторые из них стягивают с бруствера свои пищали, стволы которых смотрят в самые разные стороны, в том числе и на стрельцов, оставшихся в живых.

— Пищали! Подбирайте пищали!

Виктор сам хватает одну и едва успевает направить ее ствол вверх, когда звучит первый выстрел. Вокруг уже трещат вразнобой ответные выстрелы стрельцов. Второй выстрел раздается буквально через пару секунд, но Волков успевает водрузить оружие обратно на бруствер, и картечь уходит в сторону гульдов, не прицельно, но хоть беды не наделала. Перед позицией витает дымовая завеса, но, как и предполагалось, она не непроницаема: сквозь нее видно не так хорошо, но видимость приемлемая. Повсюду звучат выстрелы, раздаются крики. Большинство пищалей упавших стрельцов осталось лежать на бруствере, но уже после первого выстрела их сносит назад, и они начинают бить в самую непредсказуемую сторону, раня своих же. Все это Волков видит периферийным зрением, продолжая сжимать в руках громоздкое и неуклюжее оружие. Последующие три выстрела уже уходят прицельно и вполне удачно.

Все время, пока разряжаются своеобразные пулеметы, противник не стоит столбом: вторая линия спешно выдвигается вперед и готовится к стрельбе. Отстрелявшиеся быстро, но без суеты вгоняют в стволы багинеты, готовясь к атаке. Залп! Виктор успевает заблаговременно укрыться и слышит, как над головой проносится целый рой растревоженных шмелей. Но краем сознания он все же отмечает, что плотность огня стала послабее. Значит, его задумка все же принесла свои плоды, и первая волна понесла значительные потери.

Непроизвольно он обращает внимание на пушки. Гады, еще одну сбили! В этот момент орудия начинают изрыгать огонь и дым. Звук не такой звонкий, выстрелы звучат как-то глухо. Это картечь. Волков снова поднимается над бруствером и хватает свой карабин. Заряды вошли весьма плотно и точно, солдаты стоят в окружении убитых и раненых товарищей, однако не сказать, что они готовы пуститься в бегство. Неприятель снова производит смену шеренг и дает очередной залп.

Виктор выпускает одну пулю за другой, не прячась и практически не целясь, стараясь бить по большим группам солдат, чтобы уменьшить процент промахов. Тщательно целиться некогда, сейчас уже очевидно, что он не успеет расстрелять все барабаны. Последний выстрел. Спокойно. Дальше будет только хуже. Извлечь ершик, прочистить затравочный канал, пройтись по кресалу. Да, время теряется, но это необходимо. Гульды с криками бегут в атаку. Виктор краем глаза замечает, как то один, то другой валятся на землю с дикими криками. Стрельцы пока не стреляют. Вторая и третья линии уже дали залпы, и сейчас все защитники позиции спешно перезаряжаются. Благодаря временному перерыву дым достаточно рассеивается. Хотя видимость сильно упала, но все же происходящее еще видно. Ага, стало быть, свое слово говорят волчьи ямы. Как же гульды близко уже подобрались!

Все, карабин заряжен. Кресало — на место, взвести курок, приложиться, некогда высматривать командиров, им завладевает ярость схватки. Выстрел! Есть. Выстрел! Снова в цель. Барабан пустеет буквально в мгновение ока. Вокруг опять басовитый посвист пуль — это вторая волна вышла на рубеж открытия огня и прикрывает своих товарищей. Такая возможность у них есть, потому как атакующие находятся несколько ниже, а обороняющиеся — даже выше второй волны. Несколько пуль поднимают фонтанчики прямо перед лицом, бросив в глаза землю, но Волков успевает зажмуриться, так что со зрением полный порядок.

Все. Перезаряжаться уже некогда — атакующие у самых рогаток. Виктор начинает хватать гранаты одну за другой и посылать их в наступающих. Раздаются взрывы, но в наступившей какофонии боя они походят на негромкие хлопки. Казалось бы, эффекта от тех гранат чуть, только дым, который застилает обзор. Но это лишь кажется. Несмотря ни на что, Волков все же умудряется рассмотреть падающих солдат, сраженных осколками.

Вот гульды уже растащили рогатины, которые все еще представляют собой неудобство, но сильно препятствовать продвижению уже не в состоянии. Вторая волна продолжает давать залп за залпом. Большинство пуль уходит мимо, но есть и точные выстрелы: то и дело от бруствера отваливаются раненые или убитые стрельцы. Слава богу, их не слишком много. Наконец брячиславцы отвечают, также посылая залп за залпом. Один. Два. Три.

Стрельцы уже хватаются за бердыши, ощупывают свои пистоли, у каждого есть по одному, реже по два. Виктор сжимает в левой руке кольт, в правой оказывается выхваченная сабля. Еще зимой Градимир настоял на том, чтобы десять разведчиков начали изучать это оружие и конный бой, для чего отрядил одного из своих боевых холопов. Поначалу Волков отнесся к этому скептически, так как сходиться в сабельном или конном бою он не планировал. Потом здраво рассудил, что от сумы и от тюрьмы зарекаться глупо, и отдался учению со всем пылом, тем более что зимой в крепости наступила тоска смертная, если не считать поход, но тот длился недолго. Ватажники, воодушевленные примером атамана (к тому же они успели усвоить простое правило — умение и навыки лишними никогда не бывают), с не меньшим усердием начали постигать новую науку. Вот она и пригодилась.

Заряды одного кольта Виктор расстрелял в подбегающих к брустверу гульдов, тщательно целясь, чтобы ни один заряд не прошел мимо. Потом те достигли верхнего уреза, и отчего-то их оказалось слишком много: не иначе как последующая волна нагнала предыдущую и присоединилась к атаке. Первого гульда, спрыгнувшего в окоп, Виктор принял на саблю и, пока клинок был в его теле, второго снял выстрелом из кольта. Вот еще один, набегает сбоку и пытается достать его багинетом, насаженным на ствол мушкета. Виктор отводит острое жало саблей, поворачивается вокруг оси, давая возможность противнику сделать еще пару шагов. Как видно, тот полностью вложился в удар, поэтому сильно приближается и сам выходит на острие сабли с небольшим изгибом, впившейся ему в бок.