Рукав Ориона - Мэй Джулиан - Страница 52

— Да к несчастью для твоих дружков, — холодно заметил я, поднимаясь на ноги. — И к счастью для тебя.

Если бы мое слово значило хоть что-нибудь — но, к сожалению я в этом деле не важнее мухи, — то и Олли, и его банда закончили бы свое жалкое существование в резервации для преступников. Я не испытывал сочувствия к валяющемуся у меня под ногами человеку — а к его друзьям-убийцам еще меньше. И он прекрасно понимал это, но все равно продолжал умолять меня:

— Айсберг, ты получишь все, что хочешь, от меня, касательно «Галы». Пожалуйста… Помоги моим ребятам, спаси их от Блю, и я обещаю полностью сотрудничать с допрашивающими. Они получат от меня гораздо больше, ты ведь сам знаешь.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться помилования или смягчения приговора для всех вас. Но я здесь ничего не решаю.

— Сраный изгойский коп… я должен был понять…

Голос Олли затих, лицо стало полупрозрачным, глаза закатились. На бледной коже темнели пятна золы от горящего хоппера, но зато рана на голове затянулась, превратившись в коричневатую ссадину.

Стянув с себя пончо, я принялся перетаскивать на него тело. Олли стонал, слабо шевелился и, наконец, повис мертвым грузом у меня на руках. Перчатки и шлем не позволяли мне определить, жив он или мертв.

Подбежала Ильдико:

— Все пленники в грузовом отсеке мертвы. Боеприпасы в задней части корабля могут взорваться в любую секунду. Наш приз пока с нами? — Она кивком указала на неподвижное тело Шнайдера.

— Хороший вопрос. Помоги мне перетащить его в более безопасное место — так, чтобы ветер не приносил газ. Например, посадочная площадка хопперов. Смотри, люк поднят — может быть, нам удастся спрятать его там.

До площадки было метров сто. Мы подхватили Шнайдера за руки и за ноги и побежали к люку. Едва успели мы затолкать тело под платформу лифта, как наш хоппер взлетел на воздух, образовав целый фонтан пыли, дыма, сонного газа и осколков.

Я лежал поверх Шнайдера, прикрывая его собой от падающих сверху обломков. Я опустил ему на лицо маскировочный капюшон, но Олли стал задыхаться, когда AG97 все-таки проник к нему в легкие, и откинулся на спину.

— Дерьмо, — пробормотал я.

Ильди отпихнула меня и осторожно приподняла веки Шнайдера: глаза закатились. Но через некоторое время зрачок медленно вернулся на место, принимая нормальное положение.

— Он жив, — успокоила меня Ильди. — На здоровых людей AG97 оказывает минимальные побочные эффекты. Насколько серьезны его ранения?

— Наверное, не очень. Сложно сказать. — Я поднялся на ноги и принялся собирать разбросанное повсюду снаряжение. Времени на медицинские консультации не оставалось. — Поставь здесь тиларовую палатку и позаботься о нем. Мне нужно попасть внутрь и вызвать подмогу. Если у нас еще есть подмога…

— Адик, а у тебя есть запасной план?

Примерно с минуту я осматривал окрестности: Бугор возвышался на западе, на юге виднелись Три Дымохода, а за ними, через четыре километра путаной дороги, среди скалистых валунов стоит наш туко. Прилегающая равнина покрыта гравием, кое-где виднеются большие камни. Вмонтированный в маску сканер не показывал никаких горелых или дымящихся участков.

— Если елочка взлетит, — обратился я к Ильдико, — беги к туко. Возвращайся к каперу и вели Мимо немедленно смываться.

— Понятно.

— И смотри, чтобы никто не поднялся по лифту на поверхность. Газ мог не распространиться от входной двери.

Я надел на плечо гранатомет и направился к входу в клинику. У самого входа меня поджидала искалеченная команда штурмовиков-халуков, вооруженных тяжелыми бластерами и установками с самонаводящимися ракетами. В моем мозгу немедленно загудела тревожная сирена: значит, Даррелл врал. На Кашне агенты «Галафармы» не доверяли халукским охранникам смертельное оружие. Что же происходит здесь, на Дагасатте?

Внутренний люк также полностью разрушился от выстрела Ильдико, но полукруглый холл за ним оказался практически целым. Знаки на стенах коридора указывали четыре направления: «Штаб», ГК1, ГК2 и ГКЗ.

Система сигнализации вовсю мигала красными лампочками и орала дурным голосом: «Тревога, тревога. Газовая атака, применен AG90. В арсенале нет противодействия. Тревога, тревога…»

Что ж, большая ошибка с их стороны — не запастись нужными веществами. Только бы у них здесь не было автоматических дверей. Ильдико запулила в здание четверную дозу сонного газа — этого должно хватить с избытком, если только ничто не помешает ему проникнуть внутрь. Несколько молекул AG97 — и носорог в обмороке, к тому же газ могут остановить только самые мощные фильтры. Проблем быть не должно, если только строение не оборудовано ячейковой системой вентиляции, или если жители не успели подать кислород или антипакс.

Я бежал по коридору с указателем «Штаб» и с тревогой заметил, что ноющий стон сирены замолк. Я забросил гранатомет за спину и выхватил «Иванова». Каждый раз, входя в дверь, я держал его наготове на случай пребывающих в сознании врагов. Но никого не было — только повсюду валялись тела халуков.

Интересно, сколько инопланетян получили незаконным образом генетическое наследство человека и теперь избавлены от алломорфизма, тормозящего процесс развития. Более того, меня беспокоили находящиеся здесь люди и то, знал ли Олли Шнайдер, что они на самом деле такое.

Большинство встреченных мной халуков находились в грацильной стадии периода полного развития: стройные существа с осиными талиями, бледно-голубой кожей, одетые в аккуратную униформу, рабочие балахоны, медицинские халаты или даже в обычную одежду инопланетян. Два пола различаются очень слабо. Правильной формы черепа халуков покрыты гривой платиновых волос, уложенных в разнообразные прически. Красивые, хотя и несоразмерно большие ярко-синие глаза имеют миндалевидную форму. Напротив, их руки, щеки, лбы и длинные шеи покрыты выдающимися гребнями и наростами — крайне уродливыми по человеческим меркам.

Несколько инопланетян вступили в промежуточную фазу чешуйников, значит, они точно еще не подвергались генной операции. Халуки обитают на своей исконной планете с очень странной орбитой, находящейся в опасной близости от солнца в течение половины из четырехсотдневного годичного цикла. Нация приспособилась менять форму своего тела под воздействием усиливающейся жары, сухости и солнечной радиации. Как только грацильные халуки переходят на стадию чешуйников, интеллект их заметно падает и способности тела атрофируются. Чешуйники — это бесполые, толстоногие, бочкообразные твари, способные выполнять только простейшие задачи. Огромные головы предназначены для защиты чувствительного мозга, тяжелые надбровные дуги скрывают глаза, и без того покрывающиеся защитной пигментной пленкой. Нос и рот исчезают. По мере развития цикла на теле появляется все больше и больше чешуи, из темно-синего оно превращается в тускло-золотое. Движения замедляются и наконец прекращаются вовсе. На последней стадии халуки имеют форму неподвижных золотых коконов, в которых спят в течение ста сорока дней. Потом чехол открывается и на свет божий появляется грацильный халук в полном расцвете сил. Память и разум его сохраняются, но время упущено…

Несмотря на то что халуки уже давно покинули свою отвратительную родину и поселились на более гостеприимных планетах, их годичный цикл сохранился. Впрочем, теперь они не изменяются синхронно, а следуют каждый своему внутреннему ритму. Но алломорфизм по-прежнему причиняет массу неудобств.

Особенно для нации, которая решила покорить вселенную.

Я нашел Джима Мацукаву на переговорном пункте. Он был там один, лежал, привалившись к коммутатору с темным экраном. Это оказался здоровый, мускулистый тип в красно-черной форме «Галафармы», и хотя он пребывал в безобидном бессознательном состоянии, я все же защелкнул наручники вокруг его запястий и щиколоток и спихнул с кресла на пол.

Еще не найдя его, я решил, что Джим составит нам компанию по пути на Сериф. В качестве свидетеля и потенциального информатора он представлял куда больший интерес, чем погибший бедняга Даррелл Райднор и его товарищи. Показания Мацукавы подтвердят слова Оливера Шнайдера и убедят в необходимости полноценного расследования Зональным патрулем и службой безопасности «Оплота».