Чего хотят... (СИ) - "Kuro" - Страница 83

Но вот Котов как раз не собирался расшаркиваться перед Диманом, поэтому и получал тычки от крупного не по возрасту парня. Я первое время не придавал этому большого значения, но когда их перепалки стали набирать обороты, это стало меня немного беспокоить. Ситуация достигла апогея, когда я увидел в Баркове явное желание надрать зад хамоватому мальчишке.

Наконец между ними произошла стычка, которая грозила закончиться не очень хорошо, особенно для мальчишки с кошачьей фамилией. Надо было срочно что-то предпринять, поэтому я и влез со своей идеей про стройку. Я знал, что у Димана не хватит терпения ожидать конца испытания, и все может обойтись.

Все произошло именно так. Вечером мы пришли на стройку, и Витя храбро полез в дыру, зияющую в заборе. Барков с Дорофеевым постояли немного, за глаза насмехаясь над самоуверенным пацаном, а потом предложили разойтись по домам. Я нашел какой-то предлог пойти в другую сторону и, только приятели скрылись за поворотом, пролез через ту же дыру в заборе, чтобы убедиться, что с Котовым все в порядке. Но я не учел одного. Собак.

Издалека я услышал яростный лай. Подбегая к месту, откуда он доносился, я увидел, как Витя, отступая от псины, свалился в какой-то колодец. И мое сердце тоже упало туда, где по правилам анатомии оно находиться не должно.

Псы еще немного порычали, но потом рванули в другой конец площадки, исчезая за бетонными постройками.

Я бросился к колодцу. Уже подлетая к нему, я услышал жалобный стон. Ну, слава Богу!

– Витя! – позвал я его, заглядывая в колодец. Мальчик поднял глаза. Он стоял, весь чумазый, перепачканный в грязи, и старался ухватиться за бетонный выступ, но у него не получалось.

Котов очень удивился моему появлению и помощь принял с явным недоверием. Он назвал меня странным, не понимая причины моего возвращения. А что тут понимать? Не мог же я бросить его тут одного. Это было как-то… неправильно. Жестоко и трусливо.

Тем более, я его втянул в это.

В тот вечер я помог Вите дойти до дома, так как у него была ушиблена нога. Он активно сопротивлялся, но его возражения даже в расчет не принимались.

– И почему ты вечно стремишься попасть в неприятности? – вздохнул я.

– Тебе-то какое дело? – фыркнул мальчик. – Это ты вечно лезешь, куда не надо. Полез спасать меня зачем-то, супермен. А ведь мы даже не друзья…

– Тогда давай дружить? – сорвалось у меня с языка. И в тот момент я четко осознал, что хочу именно этого. Чтобы мальчишка с кошачьей фамилией был моим другом.

А вот он, кажется, растерялся и смотрел на меня, как будто я живодер, заманивающий его колбаской. Тьфу-ты, опять ерунда такая в голову лезет. Поэтому он отвергал все мои попытки сблизиться с ним. Но, черт побери, поражаюсь своей упорности и терпению. Наше общение не закончилось после этого случая, я прилип к новоиспеченному "другу" как банный лист.

Постепенно Витя привык к моему назойливому обществу, стал более открытым. Это не могло не радовать, ведь я не ошибся в парнишке, на самом деле он был классным.

С Барковым наши отношения расстроились. Нет, мы не стали врагами, просто перестали общаться, поддерживая нейтралитет. До Вити он больше не докапывался, а через пару лет его семья переехала, и Диман перевелся в другую школу.

Прошло совсем немного времени, и наступил период, когда жизнь ребенка начинает меняться. Изменяется не только его тело, но и сознание, отношение и чувства. Мне было любопытно все, что происходит со мной. Необходимость куда-то девать свою энергию побудила меня заняться спортом, и в этом я неплохо преуспел.

Интерес к противоположному полу у моих друзей возрос. Хотя, это наблюдалось и раньше, выражаясь в похищении пеналов, но сейчас приобрело несколько другой характер. Начались первые метания.

Не знаю, что именно испытывал я. С одной стороны, тело, а с другой - сознание, которое различные возвышенные чувства не трогали. С девочками я мог общаться вполне спокойно, даже обходясь без пошлых шуток.

Потом кое-кто из моих друзей намекнул, что я имею некоторый успех у женского пола. Меня это удивило, но почувствовал ли я радость? Не помню.

В какой-то момент я подумывал начать какие-либо ухлестывания, но...

Все пошло не так.

Спохватился я уже поздно, когда ничего нельзя было в себе изменить.

Может, все произошло слишком неожиданно?

По крайней мере, раньше я за собой этого не замечал.

В моей голове поселилось что-то странное, и это напрямую было связано с Витей. Я был рад, что нас можно было назвать друзьями, мы проводили время вместе, смотря ужастики и играя в видео-игры. Но теперь стали появляться какие-то пугающие мысли.

Я ловил себя на том, что улыбка Котова словно заряжает меня. Мозг затуманивается, и я начинаю вести себя еще глупее, чем обычно, хотя это на первый взгляд и незаметно. Это сознание.

А тело...

Черт.

Поначалу все можно было свалить на подростковый всплеск гормонов. Это знакомо каждому и не раз описывалось в книжках по психологии.

Одна такая у меня была, называлась "Практическая психология для подростков", тетя подарила, когда навещала нас.

Написана она было простым и понятным языком, и одна глава сильно зацепила меня, как только я начал перелистывать книжонку. "У меня неправильная сексуальная ориентация?"

Раньше я всерьез не задумывался об этом, но прочитав подпись под главой, ощутил, словно меня шибанули током.

"Я парень, и мне нравится оставаться наедине с моим лучшим другом..."

Я быстро прочитал короткую главу. Вкратце тут было сказано, что в тринадцать-пятнадцать лет это вполне допустимо, даже если противоположный пол вызывает безразличие. Но к шестнадцати-семнадцати годам все должно измениться.

Это успокоило меня. Раз это естественно, то не страшно, подождем, когда все пройдет.

Я просто хотел отбросить эти мысли. Это так отвратительно, так неправильно. Я точно ненормальный.

И время шло.

Девушки… Они были красивыми, милыми, некоторые даже умными. Но почему же ни одна из них не вызывала во мне таких ощущений, которые одолевали меня, когда мы просто валяли с Витькой дурака?

Нет, такого не может быть. Есть же где-нибудь девушка, к которой я смогу испытывать то же самое. Каждый раз я наделся, что новая знакомая сможет излечить меня. И я смогу стать нормальным, как все остальные парни. Девушки предлагали мне встречаться, и я не отказывал им. Любовные отношения приносили радость и покой, но лишь на какое-то время.

Это не помогало.

Сколько бы времени ни утекло, каждый раз мои мысли возвращались к Котову. Панацея найдена не была, ни путем самоубеждения и самобичевания, ни каким-либо другим.

«Влечение к лицам своего пола проходит с истечением подросткового периода».

Мне восемнадцать лет.

Ни хрена ничего не прошло.

Мне просто надо смириться, что я чертов гомик. И испытываю чувства к своему другу. Не просто влечение, а что-то засевшее в голове, никак не хотящее уходить.

Сдохнуть хочется от такой радости.

Это далось мне не легко, но я вынужден признать свою ориентацию. Ужаснее то, что Витя - мой лучший друг, и он важен мне. Я просто мерзок. Мне тошно от того, что я обманываю Витю, своих подруг и себя самого.

Слово «невозможно» стоит как стена между мечтами и реальностью. Котов стопроцентно натурал, он сам мне сознался, что ему нравится Вика.

Слово «друг» стоит между мной и Витей. Но к другу так не относятся. Просто друг не занимает столько мыслей в голове. Просто друга не хочется прижать к себе, чтобы защитить от неприятностей. Прикоснуться к нему. Поцеловать его.