Сафари для победителей - Каменистый Артем - Страница 11

Заявление воина выглядело несколько подозрительно — достаточно вспомнить о ряде особенностей кухни его народа. Но мальчику, похоже, было все равно — рухнул на пятую точку прямо там, где стоял: сильно вымотан. Старик оказался покрепче — растворился в зарослях, откуда вскоре вернулся с охапкой сушняка и новостями:

— Я нашел еще две туши. И следы медвежьи видел. Большие следы — большой медведь. Наверное, пещерный — в такой глуши они до сих пор встречаются.

— Ну, это понятно — падаль косолапые очень уважают, — заметил омр, не отрываясь от разделки добычи.

— Ночью придется поддерживать костер: пищи вокруг достаточно и хищники не рискнут подойти к огню.

— Зверей я не боюсь — уделаю любого медведя, а вот солдат надо остерегаться. Вдруг вернутся… Меня они точно прикончат — омров эти слизняки не любят. Да и вам достанется…

— Ночью точно не вернутся — кавалерия в темноте по горам двигаться не сможет.

— Твоя правда, мальчик. Старик! Ты бы принес еще сухих веток — эти прутики прогорают слишком быстро. Их на ужин уйдет слишком много, а ведь ты еще всю ночь собираешься огонь поддерживать. Когда стемнеет, искать дрова станет трудно.

Вслед за стариком на поиски топлива отправился и мальчишка. Омр только головой покачал — тощий малец на ногах не стоит, но туда же. Неугомонное отродье, упрямое, как и все жители Наксуса…

Горный олень — создание благородное и крупногабаритное: передняя нога весит побольше, чем боевой топор омров, а заднюю женщине двумя руками поднять нелегко, да и для крепкого мужчины не пушинка. Но тройка путников прикончила ее целиком. Правда, работали в основном крокодильи челюсти Ххота — наконец-то он заткнулся, не терзая ушей спутников своими рассуждениями и расспросами. Старику хватило нескольких полосок, а мальчику и того меньше — поклевал, будто болезненный воробей. Мясо, правда, было не особо аппетитным — обуглилось вдоль разрезов, несоленое, да и запах не особо приятный. Воин, грызя добротно обглоданную кость, заметил:

— Да вы будто со щедрой пирушки сюда заявились — почти не ели.

— Мне достаточно, а мой ученик вообще не ест мяса — сейчас ему пришлось переступать через свои убеждения, чтобы восстановить силы. Разумеется, ему не съесть много.

— Не ест мяса?! Да твой глупейший ученик глупее глупого глупца! Его действительно надо учить жить правильно — иначе пропадет!

— Кое в чем я гораздо умнее тебя, — дерзко заметил мальчик.

— Но-но! Личинка нахальная! — Прогудел воин, беззлобно замахиваясь костью. — В какой конюшне тебя воспитывали, что ты все время при взрослых норовишь язык во рту прополоскать?! Вы оба очень странные! Старик, муха больше ест, чем ты, а чтобы вообще мяса не нюхать… это и вовсе чудо невиданное! Ну да ладно, меня это не касается. Мне важно знать, что вы из-за странностей своих олениной побрезговали, а то я уж было, подумал, что моя стряпня не понравилась! Почти успел обидеться.

— Мне все понравилось — особенно сгоревшее до угля мясо, — фальшиво поблагодарил несносный мальчишка.

— У! Твареныш равнинный! Сморчок-недоросток! Поел бы ты стариковских почек, поджаренных на сухом дерьме и политых вонючей наньей, — тогда бы понял, что такое стряпня омров, и лопал бы оленину тухлую как божий дар! Знаешь хоть, что такое нанья?!

— Знаю — ни один нормальный человек даже нюхать эту гадость не станет.

— Ты слишком много знаешь такого, чего тебе знать не обязательно, а вот в нужных вещах вообще ничего не понимаешь!

— У меня очень хороший учитель, хоть и с недостатками, — показушно-смиренно заявил мальчик.

— Кстати, старик, раз уж мы решили дежурить, то я первый посижу. Брюхо вроде как набил, но хочется добавить — уж больно долго голодал. Нажарю себе немного стружки с шеи или ребрышки подержу над огоньком. Потом уголь ножичком счистить — и объеденье получается.

Ночь прошла без приключений. Где-то неподалеку шумно трещали кости под мощными челюстями, иногда доносился рык зверей, не поделивших добычу, но путников никто не побеспокоил. Да и зачем лезть к опасным людям у огня, если мяса в округе полно — хоть закапывайся в него с головой. Взвод драгун, посланный в погоню за разбитым разведывательным отрядом войск Династии, пробираясь к заснеженному перевалу по старой тропе, наткнулся на немаленькое стадо пятнистых красавцев. Загнав их в ущелье, солдаты перестреляли всех до единого. Будто в тире повеселились — на полуголом склоне животные превратились в мишени. Погубили их без надобности: еды хватало, так что с собой забрали всего несколько отборных кусков и языки вырезали. Жевать жесткую дичь не хотелось — свинина у местного мужичья несравнимо сочнее и нежнее. Просто кавалеристам хотелось дать работы винтовкам, а оказии не было — в эту суровую местность мародеры не забредали, да и беглых вояк не попалось. Все предпочитали более-менее нормальные дороги для драпа, а не здешние головоломные кручи. Вот и не удержались пальцы на спусковых крючках — переводили патроны, пока не рухнул последний олень. Всадники, устроив побоище, отправились назад — подниматься выше не решились без теплой одежды. Да и надобности в этом нет: никто в здравом уме не станет укрываться в столь негостеприимной местности.

Солдаты Коалиции еще не получили приказа светлого рея — иначе пришлось бы им носами пахать снег и лед, протаскивая через перевал своих капризных лошадок.

Утром были вынуждены задержаться — омр наотрез отказывался выступать дальше без плотного завтрака. Аппетит его, правда, чуть унялся — на целую ногу сил не хватило (хотя и отгрыз изрядно). Зато старик, не гонясь за количеством, неплохо прожарил парочку веток с нанизанными полосками оленины. Обошлось без черного угля и кровавой сырятины — хватило и ему, и мальчику.

Путь продолжили, когда солнце давно уже разогнало остатки утреннего тумана. Кстати, первый раз светило рискнуло надолго высунуться из-за непроницаемых туч. Денек обещал быть чудесным — жизнь налаживается. Омр, прицепив к секире самую огромную ногу из найденных, пребывал в чудесном настроении — перестал докучать расспросами и постоянно мурлыкал под нос незамысловатые гимны своего народа. Самый мелодичный из них был подобен поступи инвалида на костылях, шагающего по куче медной посуды, частенько при этом падающего и бессистемно испускающего крик кота, угодившего хвостом под сапог.

Лишь один раз, на широком и пологом изгибе тропы, он милостиво прекратил истязать уши несчастных спутников и поинтересовался:

— Раз вы такие умные, так скажите мне — куда вообще ведет эта богами позабытая дорога?

— Вниз, — логично ответил донельзя обнаглевший молокосос.

— И без недоумков знаю, — а что там внизу-то?

— Долина, — коротко ответил старик и, видимо не желая злить лишний раз напрягающегося воина (хотя вряд ли об этом беспокоился), пояснил расширенно. — Удел Скрамсон — земли углежогов и кузнецов. Почвы хорошей мало — нищий край. Железо местное не слишком качественное, но добывать его легко. Здесь куют всякую рухлядь — на таком промысле не разбогатеть.

— И зачем же вы туда идете, да еще и я за вами прицепился? Что вы забыли в этой нищете?

— Ну, ведь куда-то надо идти? — Вопросом ответил старик, сам же на него ответив. — Так почему бы не идти в Скрамсон?

Омр, остановившись, посверлил тяжелым взглядом спину удаляющегося старика, хмыкнул, перекинул секиру на другое плечо, затянул очередную «песенку» и зашагал следом.

— Учитель, могу ли я спросить?

— Спросить можешь. Но ответа я не могу обещать.

— А могу ли узнать о времени учения? Не пришло?

— Гед, нам сейчас не до учебы.

— Я понял. Простите, учитель. Тогда просто задам вопрос: почему мы до сих пор не расстались с омром? Вы ведь говорили, что это поможет запутать наши следы.

— Я передумал. Помни, Гед: лишь сильный легко расстается с собственными заблуждениями — слабый в них упорствует до конца. И раз уж тебе это непонятно — поясню. Не верю, что наше разделение серьезно запутает следы: вряд ли вообще кто-то станет искать в этих горах старика с мальчиком. Но внизу… Гед, если нас ищут, то ищут именно старика и мальчика. Двоих. Троица — это уже что-то другое, наши враги могут растеряться. Пусть ненадолго, но даже миг замешательства иногда стоит дорого.