Ученик - Дравин Игорь - Страница 5

— Нет, — ухмыльнулся Матвей. — Евдокия всегда мечтала о брате. Рада будет. Как приедем, сразу тебя познакомлю, если доча по подружкам не побежала. А что касается всего остального, так ты и вправду родственник мой. Земляк. Что нынче в России делается, земеля?

Я не остолбенел, я… Мысли заметались со страшной силой. Все-таки розыгрыш? Где камера и оператор? Где?! Где они, мать их?

— Да не волнуйся ты так, — сказал Матвей. — Ты действительно на Арланде, а не на Земле. Дед мой не рождался здесь. Попал сюда, как и ты, сто лет назад. Языку вашему меня обучил и словечкам разным. Вот я парочку раз и ввернул их. Ты все понял и не удивился. Значит, земляк.

К моему специфическому состоянию удивлений, которое называется другим словом, добавилась досада на собственную тупость. Матвей, Евдокия.

— А рядом с ними Поликарп и Евлампия прячутся, а Эстор, Лон и Сенар — так, погулять вышли.

А как ловко и быстро он меня просчитал. М-да. Все разговоры о наивности наших предков можно засунуть в задницу. Молодец. Так красиво меня никто еще не делал. Остается списать свою тупость на невероятные обстоятельства моего появления здесь. Здорово меня вышибло из седла, что бы я себе ни говорил. Так, что получается? Тут электрички ходят? Станция Россия-Земля, осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Арланд. Горячий прием гарантируем.

— Сюда из России попадают или?…

— Или. Разные бывают существа, не только с Земли — так говорят. Церковники своими тайнами со мной не делятся, да и не все гнилые пятна они контролируют.

Понятно то, что ничего не ясно.

— Жаль, что с твоим дедом нельзя пообщаться, — смог промямлить я. — Мир его праху.

— А он не умер, — посмеиваясь, сказал Матвей. — Сто двадцать пять лет — это для мужчины не возраст. Еще жениться может. Срок жизни тут дольше. В среднем сто сорок лет, и почти до конца жизни мужчина остается мужчиной. Но ты прав. Пообщаться с ним не получится: он сильно занят.

Мое состояние сильного удивления стало принимать гипертрофированную форму.

— А из какого года на Земле он сюда попал?

— Из одна тысяча девятьсот девяносто пятого.

Занавес. То-то я с Матвеем как со своим знакомым общался. Это что получается, один год идет за десять? Или тут нелинейная зависимость? Мозги закипели и отказались шевелиться. Я откинулся на копну сена, лежащую в телеге.

Голубое небо с Хионом на нем притягивает взгляд своей глубиной. Чистый воздух. Птички поют. Грунтовка, плавно изгибаясь, обходит холмы. Лес по обеим сторонам дороги вырублен на триста метров по обе стороны. Обычный такой, смешанного типа лесок. Подобных полно в средней полосе. Да и трава обычная. А вот с правой стороны что-то в травке лежит…

— Интересно, — обратился Матвей к моему бренному телу, — гляди.

Матвей притормозил клячу. Лениво приподнявшись на локте, я взглянул на тушку животины, лежащую метрах в пяти от дороги. Лень мигом пропала. Тушка представляла собой скотину из фильма «Братство волка», уменьшенную раза в два. Дикая смесь гиены и кабана.

— Что это?

— Тварь, измененная силой Падшего. Видно, не успела до вздоха спрятаться и погибла.

— И много таких здесь водится?

— Много, — успокоил меня Матвей. — Сейчас никого нет, а вот недельки через две или три опять появятся. Живут они около погани и пропадают после вздоха. Почему — не знает никто.

— Только такие бывают?

— Нет, — вновь обнадежил меня спутник. — Разные есть. Много их, вот и называют тварями. Замучаешься различать по отдельным видам. Да и не самые опасные они существа. Вот в погани охотникам попадаются гораздо хуже.

Собрав остатки мозгов в кучу, я откинулся на сено.

— Поехали дальше. Матвей, расскажи мне о погани и городе. Чем вы вообще здесь занимаетесь?

Матвей хмыкнул и хлестнул вожжами равнодушную ко всему клячу.

— Рассказать можно. До Смуты в этих местах располагался храм Единому. То, что ты видел, было его сторожкой. Маленьким храмом, встречающим путников перед основным комплексом. Храм строили все первые расы и люди. Гномы возвели стены и украсили их барельефами и статуями. Эльфы разбили цветущие сады и рощи, лужайки, украшенные великолепными цветами и растениями. Тритоны создали прекрасные пруды и озера. Люди украсили храм тканями и гобеленами. Драконы придали всему созданному несокрушимость. Не было места на Арланде прекрасней и величественнее, чем храм Единого. Со всего мира стремились попасть сюда существа, чтобы посмотреть на его великолепие, воздать хвалу Создателю и Творцу. Отдохнуть на цветущих лужайках и полюбоваться на спокойную гладь воды. Храм излучал спокойствие, красоту и умиротворенность. Все расы соперничали друг с другом, стараясь сделать храм еще более красивым. Самое ценное, что было у них, приносилось сюда и после долгих споров украшало храм или относилось в его подвалы. Там были расположены кельи для служек и приезжих. Так было до Смуты. Когда она началась, возле храма произошла одна из самых страшных битв того времени. Кто в ней участвовал, сейчас неизвестно. Но существа надолго забыли сюда дорогу. Слишком был велик ужас немногих уцелевших — от масштаба сил, вызванных во время битвы. Да и остались они на месте сражения, отбивая охоту у смельчаков и мародеров. Шли годы. Полыхал весь Арланд, сотрясаемый тяжелой поступью легионов Проклятого. Но настало время — и явился Создатель. Изгнал он Падшего и ближайших слуг его. Битвы еще случались, но по сравнению с прежними они были гораздо менее ужасны. Люди стали вновь заселять покинутые места. Но на северо-восток Сатума[10] они заходить не смели. Создания Падшего волнами выкатывались с местных гор и уничтожали все живое до Красной реки. Однажды один смельчак пробрался в эти места и принес совету Верных страшную весть: храм Единого во время Смуты был осквернен. Чудовищным жертвоприношением он был испоганен. Стал поганью. А центральный алтарь его стал сердцем Проклятого. Многие стали думать, что именно отсюда Падший и начал свое шествие. Лишь небольшой привратный храм остался чистым. Но не это стало самой ужасной вестью. Слуги Падшего, проклинаемые всеми отщепенцы и их союзники из новых рас пытались возродить своего господина. Снова призвать Проклятого на Арланд. Трижды отправлялись армии совета сюда, и трижды они были уничтожены. Все были в отчаянии. Тогда самый молодой член совета и самый могучий маг Лерай Варон предложил план. Многие считали его замысел безумным, но Лерай был настойчив. В конце концов он добился своего. С небольшой группой своих сторонников Лерай отправился в погань. Тайно проникнув в центральный комплекс погани, он уничтожил сердце Падшего, использовав для этого жизни своих спутников и свою. Подавляющее большинство тварей погибло. Остались лишь те, которые обитали внутри погани или около нее. Существа Арланда могли жить дальше спокойно. Жизнь на Сатуме постепенно стала налаживаться. Стали опять возникать королевства. Естественно, без споров и войн они образовываться не могли. Семьсот лет назад в небольшом тогда королевстве Миора у короля родился пятый сын.

Принц Орхет не хотел бороться за власть со своими братьями, но и быть приживалом при дворе он тоже не желал. Войдя в возраст, принц стал командиром наемного отряда. Участвуя во многих стычках и войнах, его отряд прославился. Стать под знамена Серых ястребов хотели многие. Но Орхет отбирал самых лучших. Очень часто его выбор был для остальных непонятен. Да, этот маг или воин был силен, смел и верен. Но на поле боя он был одним из многих. Его специфические навыки не находили применения в обычном бою. Через сорок лет после дня своего рождения принц повел отряд на Север. Повел в погань. Он смог проникнуть внутрь оскверненного храма. Многие знали о сокровищах, которые там находились, но никто не рисковал их забрать из погани. Принц рискнул. Потеряв почти всех своих людей, Орхет добрался до сокровищ и смог унести их с собой. Тогда все поняли его предпочтения при найме существ в отряд. Двадцать лет он готовился к этому походу и сумел добиться успеха.