Кольцо Стрельца - Мэй Джулиан - Страница 7

Наконец, после очередной порции площадной брани, старый осел сообщил мне, что если я брошу «Оплот» (читай – его, Симона) в трудную минуту, то окончательно утвержу всех во мнении, что я не более чем жалкий ублюдок, трясущийся за свою задницу, и т д., и т п.

Я был близок к тому, чтобы предложить Симону засунуть свой акт Джона Вейна так глубоко, как это только возможно, – но тут моя сестра Ева приказала нам обоим заткнуться. А потом пустила единственную стрелу, попавшую мне в самое сердце и положившую конец всем моим уверткам.

– Аса, неужели ты забыл, что убийство нашей матери было спровоцировано председателем «Галафармы»? Дан был только марионеткой в руках Алистера Драммонда. Может, нам и не удастся доказать виновность Драммонда в преступлении, даже если окажется, что он выжил; но его концерн все еще строит козни против нас. Неужели ты не хочешь восстановления справедливости – ради мамы?

Ах ты, черт… Черт, это единственное, чего я хотел.

Так я и впрягся в это дело.

И пахал на износ полных два года. И когда дело наконец было передано в судебную палату, увидел, что у нас есть отличный шанс на победу.

Я направлял Билли, своего коня, вдоль каньона Медвежьей Головы в сторону приметного пика, который мы звали Медной Горой. 2071 метр высотой, это самая высокая вершина поросшего кустарниками хребта возле южной границы Небесного ранчо.

Когда мы были детьми, нам с братом и сестрами запрещалось залезать на Медную Гору из-за опасного заброшенного золотого рудника на ее восточном склоне. Конечно же, именно там мы устроили свой любимый секретный штаб. Он был нашим укрытием, когда мы играли в разбойников, или логовом инопланетных чудовищ, когда мы становились Зональным патрулем. У входа в рудник я однажды убил чернохвостую гремучую змею, которая напугала мою младшую сестренку Вифанию. В другой раз братец Дан, рискуя головой, исследовал полуразрушенный боковой туннель и обнаружил немного блестящего минерала, который объявил настоящим золотом. Дану вообще всегда везло – пока он не вырос и не поддался на искушения сумасшедшего шотландца.

Который теперь, возможно, погребен в глубине этого самого золотого рудника. А возможно, и нет.

Три года назад, пытаясь сохранить свою подыхающую конспирацию, Алистер Драммонд едва не убил всю мою семью и остальных участников совета директоров «Оплота»: он взорвал наш особняк на Небесном ранчо. Потом негодяй попытался удрать, укатив к Медной Горе; я погнался за ним и едва не упустил его – но Алистер все же не улизнул от возмездия, свалившись в заброшенную шахту. С помощью бластера я вызвал на его голову хороший обвал.

Однако проблема в том, что нам так и не удалось найти под обвалом тело Драммонда.

Я объехал ущелье между Медной Горой и Пиком Медвежьей Головы на западе. Я все направлял коня вперед, пока проехать не стало затруднительно; потом вытащил пару силовых окуляров из седельной сумки и внимательно исследовал с их помощью обрывистые склоны Медной. Но, конечно же, не нашел ничего нового. Даже следы последних раскопок были на другой стороне горы.

– Ну, Билли, как по-твоему? Есть ли из этой чертовой шахты еще один выход? В детстве мы такового не находили, хотя облазали всю проклятую дыру вдоль и поперек.

Конь предпочитал держать свое мнение при себе.

Я вздохнул и убрал окуляры. К черту Алистера Драммонда. К черту все, что имеет отношение к «Галафарме» и к процессу. Я сюда приехал, чтобы расслабиться. Я обогнул гору, выбирая удобное место для того, чтобы насладиться закатом солнца над Медвежьей Головой. Небо на западе пламенело алым золотом, пурпурные стрелы облаков разбегались в стороны, словно лучи. Огонь заката увядал медленно, и я долго сидел в седле, глядя в небо и опустошая свой разум, очищаясь от ненужных мыслей. Билли тем временем произвел опустошение иного, более телесного рода, после чего начал пощипывать зеленые ветки. Промчалась в погоне за жуком быстрая летучая мышь. В горах стояла потрясающая тишина.

Через некоторое время мой конь тихонько заржал и стал прядать ушами. Он прислушивался к странному звуку ниже по склону. Я тоже что-то услышал – неравномерное металлическое позвякивание, будто ложечкой стучат по чашке кофе. Очень неестественный звук. Минутой позже в поле зрения появилась круглая черная штуковина размером с мячик для гольфа, ковыляющая по каменистой тропке на тонких членистых ногах. Два крысиных глаза поблескивали в сумерках, сенсоры деловито шевелились.

Паук-шпион. Он подобрался совсем близко и замер метрах в четырех от моей удивленной лошади.

– Добрый вечер, гражданин Асаил Айсберг, – сказала машинка. – В мои цели не входит угрожать вам или причинить вред. Пожалуйста, удостоверьтесь в этом с помощью оружия.

Робот транслировал людской голос. Должно быть, тот, кто его послал, выслеживал меня с помощью сателлита с момента, как я вышел из дома. Небесное ранчо не озаботилось тем, чтобы обзавестись наземной технологией оптической маскировки, хотя имело в своем распоряжении полный арсенал сенсорных сигнализаций и защитных средств против вторжения.

– Ты нарушаешь границы частного владения, – сообщил я, послушно вытаскивая из кобуры у седла свой фотонный карабин «Телохранитель Финнила».

Оружие автоматически включилось и просканировало наглую чужую машинку.

Объект безоружен, сообщило мое ружье. Но я все равно прицелился.

– Повторяю! – заволновался Паук. – Я не собираюсь угрожать вам или причинять вред!

– Отлично. Но я тебя, кажется, не приглашал. Назови хоть одну причину, почему бы мне не прострелить этот детский мячик.

– Это будет противозаконный поступок, – недовольно сказала машинка. – Вы вышли за границы частного владения Небесного ранчо на девятнадцать метров и находитесь на государственной территории.

– Может, и так, – согласился я, опуская ружье.

В этой гористой, труднопроходимой местности с границами дело обстояло странно, их никто особо не отмечал, не было ни значков, ни заграждений, а силовые ограждения нелегко заметить, потому что я отключил седельную систему сигнализации несколько дней назад – надоело слушать ее жужжание, стоило мне хотя бы заступить ногой за черту.

– Кто ты такой и зачем следишь за мной?

– Джордан Сенсенбреннер из «Уличной газеты», к вашим услугам! Не могли бы вы сказать несколько слов о сегодняшнем решении Верховного Суда Содружества относительно процесса «Оплот» против «Галафармы»?

У меня отвисла челюсть.

– Вердикт уже вынесен? Бог ты мой, всего за десять дней? И что решили?

– Вы хотите сказать, что ничего не знаете?

– Я в эти дни был совершенно отрезан от внешнего мира. Наслаждался, можно сказать, заслуженным отдыхом. Вы скажете, наконец, что произошло?

Голос Паука зазвучал уклончиво:

– Возможно, вы не знаете даже о сенсационном заявлении Симона Айсберга? Газета хотела бы знать ваше мнение на этот счет.

– У меня при себе есть канал передачи данных и дисплей. Почему бы вам не скинуть мне информацию? Когда вынесли вердикт?

– Гм-м… Возможно, стоит договориться об обмене информацией. Вы дадите мне интервью насчет происходящего, а я за это ознакомлю вас с материалами, предназначенными к выпуску на нашем сайте этим вечером. Там содержатся детальные описания процесса, включая решение, вынесенное час назад, и заявление вашего отца. Договорились?

У чертовых журналистов больше наглости, чем в зубе мудрости у кашалота. Этот конкретный экземпляр начинал меня не на шутку раздражать, так что я поднял «Финнилу» и взорвал выстрелом камешек в дюйме от Паука.

Робот отпрыгнул в сторону и мгновенно окружил себя миниатюрным силовым полем.

– Вы не имеете права! Представители прессы неприкосновенны! Я же исполняю свой профессиональный долг!

– Я имею право делать, что хочу, и плевать на последствия. Ты пытаешься давить на меня, Джордан Сенсенбреннер. Многие скажут тебе, что это не самое разумное действие.

– Уверяю вас, в мои намерения не входило…