Кольцо Стрельца - Мэй Джулиан - Страница 29

– Мы замедляемся или так кажется? – спросил он у своего сообщника. – Мы правда замедляемся!

На переднем сиденье Шерстяной изучал дисплей навигатора, не видимый с пассажирского места.

– Лук Всемогущий! Бу-бу показывает бу-бу-бу! – Он разразился многоэтажным инопланетным ругательством.

Кожаный нетерпеливо обратился к автомобилю на английском.

– Навигатор, почему падает скорость? Голос робота ответил:

– На 100.4 километре произошло крупное дорожно-транспортное происшествие по причине поломки в компьютерной системе одной из машин. Все шесть восточных автострад временно перекрыты.

За окнами машины загорелось множество красных огней, как только высокоскоростная эстакада превратилась в медленную дорожку на бычий водопой. Включилась противообледенительная дорожная система, добавляя облака испарений к густому туману.

– Обратно! – яростно приказал Кожаный своему товарищу. – Скорее, пока мы не бу-бу!

Но мы как раз только что миновали въезд на эстакаду возле Эннискиллена.

– Когда нам представится следующая возможность съехать с эстакады? – спросил Шерстяной у автонавигатора.

– Съезд 80, поворот на Линдсей-Кларингтон, через 15 километров. Предполагаемое время достижения съезда при нынешней скорости – 21. 10.

Кожаный испустил еще несколько нечленораздельных воплей ярости и впечатал кулак в панель кондиционирования перед собой. Наша скорость падала – уже меньше 40 километров, и все понижалась. Похоже, мы застряли здесь больше чем на час и ползли с черепашьей скоростью к следующему спуску с эстакады в компании сотен и тысяч других роскошных машин и их гневных пассажиров.

Я слегка пошевелил пальцами на ногах. Их способность двигаться полностью восстановилась.

– Может быть, нам вызвать хоппер и бу-бу из этого (эпитет)? – спросил Кожаный Шерстяного.

Конечно, лимузин можно запрограммировать на спуск с эстакады и возвращение обратно на автопилоте, если нас эвакуирует хоппер. Возможно, другие незадачливые водители тоже размышляли о подобном выходе – хотя частным летательным аппаратам запрещается приземляться на подвесных дорогах, а снежный буран препятствовал видимости и мог послужить причиной аварий.

Шерстяной отозвался:

– Моя персона сомневается, что это поможет сберечь время, потому что наши бу-бу летательные средства все в Маунт-Джулиан.

Кожаный застонал.

– (Очень длинное ругательство.) Тогда мы действительно бу-бу, дружище.

– Моя персона может бу-бу-бу наше опоздание. Шерстяной, понизив голос, заговорил по автомобильному коммуникатору.

Второй инопланетянин, бормоча себе под нос, вытащил пачку сигарет. Лимузин катился все медленнее. Когда скорость упадет ниже 10 километров, можно будет вручную открыть дверцу изнутри.

Я сжал левую руку в кулак. Пальцы слушались. Как и все остальные члены моего тела, которые я постарался напрячь, не совершая при этом подозрительных движений. Похоже, действие парализатора полностью прошло.

Отлично. Теперь выждать момент.

Медленнее. Еще медленнее.

Сейчас!

Кожаный поднес ко рту электрическую зажигалку, чтобы прикурить. Я врезал ему хук слева и слегка обжег костяшки руки о сигарету, которую вместе с зажигалкой впечатал в его в пасть.

Кожаный издал заполошный крик и вцепился в меня, как сумасшедший. Я ударил его головой о панель кондиционирования и распахнул дверцу. На переднем сиденье крутился Шерстяной, треща по-халукски. Он никак не мог до меня оттуда добраться. Я выкатился из автомобиля на дорогу, вскочил на ноги и ударился всем телом о барьер перил посреди дороги.

Шерстяной распахнул свою собственную дверь, как раз когда я перекатился через барьер, отделяющий восточную часть эстакады от западной. Было очень холодно. Движение на трассе практически остановилось с нашей стороны, от тающего льда на дорожном покрытии поднимался густой пар. Низко пригнувшись, я побежал туда, откуда мы приехали, забыв, что мой силуэт выделяется на фоне ярких фар следующих за нашей машин. Я все еще был в своем анонимном анораке, с откинутым капюшоном, почти ослепленный светом фар. Шел ледяной град, больно ударяя меня в лицо острыми пульками. Падая на горячее дорожное покрытие, они начинали таять и шипели, словно гнездо растревоженных змей, но их свист тонул в фырчании моторов множества машин.

Твердая земля лежала в тридцати метрах под мостиком, скрываясь в тумане. Поблескивали огни границ антигравитационного поля, обеспечивавшегося техникой, расположенной на толстенных опорах-пилонах, стоявших через каждые пятьсот метров дороги. Единственные запасные выходы для пешеходов находились внутри этих пилонов. При нормальных обстоятельствах срочный автомобильный сервис и медицинская помощь поставлялись по воздуху, за это отвечала Служба Дорог. Полиция тоже использовала хопперы.

Сквозь шум бури и рокот моторов я услышал знакомый зловещий звук. У моих ног просвистела оглушающая пуля, за ней – еще одна.

В беге по узкому мосту я все-таки умудрился подключить силовое поле анорака и накинуть капюшон за миг до того, как сзади мне в голову ударило сразу несколько выстрелов. Пули отскочили, но прошили мне череп болью и выбили звезды из глаз.

Я собрался с мыслями и понял, что на узком мостике представляю собой идеальную мишень. Через плечо кувыркнулся через перила и грохнулся, крутясь в воздухе, вниз, прокатившись по шести рядам медленно едущих машин, в трех метрах от контролирующего движение компьютера. Несколько пораженных водителей загудели сиренами, замигали фарами автомобилей. Но большинство проигнорировало меня.

Шерстяной остался позади, не проявляя большой решимости преследовать меня среди движущихся машин. Но он стрелял с плеча, пули ударялись в автомобили, выбивая из металла яркие искры, промахивались по мне и рикошетили между машинами.

Никто не желал распахнуть дверь своего автомобиля и пригласить меня внутрь, в безопасность. Разбитая голова пульсировала болью. Дождь с градом медленно превращался в снег, шедший густыми хлопьями; видимости не было почти никакой.

Следующая пуля ударила меня в спину. Я возблагодарил Бога, что незащищенные ноги были скрыты за автомобилями. Все, что я мог, – это продолжать пробираться зигзагами меж машин. Слегка утешала идея, что, похоже, Шерстяной повинуется приказам непременно захватить меня живым Похоже, он стрелял из парализатора Иванова, который использует очень большие пули-дротики – каждая как бомба, только радиус взрыва маленький. Скорее всего халукский полуклон не додумался подключить систему самонаводки в такую бурю – тем более что оная система не безотказна.

Я двигался быстрее, чем Шерстяной, но иногда он начинал догонять меня – ему не было нужды тратить время на то, чтобы уворачиваться от пуль. Еще два выстрела ударили меня в правое плечо и в лопатку – больно, но не смертельно. Потом был перерыв в стрельбе, за время которого он, должно быть, менял обойму, а потом пули полетели еще чаще и яростнее. Но все прошли мимо цели. Я снова увеличил дистанцию между нами.

Меньше чем через пятьсот метров высился очередной здоровенный пилон, едва видный сквозь густой снегопад. Если мне удастся до него добраться, я смогу бежать через запасный выход – винтовую лестницу, которая достигает земли. Возможно, я оторвусь от врага. Может быть, кое-кто из пассажиров машин уже позвонил в полицию о стрельбе на эстакаде – хотя бы потому, что повредили их драгоценное имущество, поцарапав пулями дорогие автомобили.

Вдалеке я расслышал крик на халукском языке и понял только одно слово – «сейчас».

Я не смел оглянуться через плечо, но был почти уверен, что Кожаный утер свою обожженную рожу и присоединился к гонке. Из-за подогрева дорожного покрытия под ногами чавкала снежная жижа.

Беги, Адик, беги! Уже немного осталось. Не замедляйся…

Однако я не мог. Остатки парализатора в крови все еще продолжали действовать и подрывали мою выносливость. Мои легкие горели, перед глазами все плыло, ноги заплетались.

Черт побери!