Возрождение - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 25

– Слав, знаешь, что мне пришло в голову? А ведь Шаргион, наверное, может размножаться! Как он это делает?

– Умеешь ты задавать вопросы… Не знаю, Лер. Скорее всего, они почкуются. Но что для этого надо? Может, он должен достичь определенного возраста, как бы созреть. Он этого не знает, а я уж тем более. Поживем – увидим. Шаргион теперь наш дом на долгие, очень долгие годы…

– Опять: восстановил он планетарные двигатели, вылечил маршевые – ДАЛЬШЕ что? Куда мы? Как мы найдем Землю?

– Будем искать. Ну ладно, я тоже не хочу бросать эту планету без помощи, хотя они мне сильно насолили. Это ты хотела услышать? Я займусь их проблемами, но только с одним условием: ты не лезешь в драки, а тихо сидишь себе в кораблике. Или бродишь вокруг под присмотром керкаров. Мне одного раза хватило, чтобы понять, что, если я тебя потеряю… Ладно, проехали. Итак, вводная: как нам узнать дорогу к дому, если у нас все позитронные мозги, что имелись, стерты и представляют собой бесполезные куски камня, вроде хрустального черепа майя? Ответ: надо найти позитронный мозг, на котором сохранились сведения о космических дорогах и о нашем местоположении во Вселенной. Где взять? Предположительно на заброшенном корабле или на заброшенной базе. База, возможно, находится на территории воинственных кентавров, ненавидящих людей. Цел ли там позитронный мозг? Да кто его знает! Что там вообще с этим кораблем или с этой базой, тоже никто не знает. Можем только гадать. И еще: отправляться туда на Шаргионе просто глупо. Мы даже вылезти из него не сможем. Он же не приспособлен для посадок на планеты, совершенно не приспособлен. Это из-за нас он сюда сел. И если бы не зарылся в землю, в воду, как бы мы из него вылезли? Надо отдать ему должное: он умница, просто гениальный ребенок – фактически умирая, крича от боли, он сообразил, что мы не сможем выйти и погибнем! И он так врезался в планету, что ушел туда чуть ли не весь. То-то у него такие разрушения. Чтобы из корабля выйти, нам нужен флаер. Флаера пока у нас нет.

– Но у нас есть завод по восстановлению флаеров! А, поняла: Шаргион не знает, как восстанавливать флаер, потому что нет направляющего позитронного мозга. Печально, очень печально. Я правильно поняла: ты собираешься на территорию кентавров, один, с десятком керкаров? Без меня?

– Угу. – Слава пошевелился и приподнялся, намереваясь переползти в тенек с солнцепека. – Ты будешь сидеть в тени корабля и, как все праведные жены, ждать своего мужа из путешествия. Вот и все. Ну еще прибираться будешь в корабле – я ему скажу, чтобы он тебя слушался. А если ты чего-то, на его взгляд, глупое попросишь сделать, он вначале спросит у меня. Я ведь могу связаться с ним и за десятки тысяч километров – что ему какие-то две-три тысячи верст? Кстати, наша с ним связь очень сильно укрепилась после того, как я соединялся с кораблем напрямую. Так что мы с тобой всегда сможем поговорить – через Шаргиона.

– Так… поняла я, чего ты задумал. А вот фиг тебе! – Девушка упала перед лежащим на боку Славой на колени и яростно покрутила у него под носом две аккуратные фиги. Он меланхолично улыбнулся и, наклонившись, поцеловал одну из особо симпатичных фиг. – И не подлизывайся! Никуда ты один не пойдешь! Я пойду с тобой или ты никуда вообще не пойдешь! Будем сидеть тут, пока корабль не восстановится, а потом полетим от звезды к звезде, пока не найдем Землю!

– Ну это никогда не поздно, – снова улыбнулся Слава и сощурился, как сытый кот. – Не найдем, что нужно, – улетим. А как же тогда эта самая цивилизация, лишенная крепкого мужского… хм… плеча?

– Да провались она! – в сердцах сплюнула Лера. – Хотя… все равно одного не пущу! И зубы мне не заговаривай! Вместе поедем!

– Лер, через мой труп! Какого черта тебе там делать? Я только и буду глядеть, чтобы тебя не прибили! Зачем мне лишние проблемы? Нет, не поедешь!

– Нет, поеду! Я буду бежать сзади, голая, несчастная, падая и ушибаясь, а ты будешь страдать, видя, как мне плохо! Все равно поеду!

– Нет, ну это глупо, неужели не ясно? Ну зачем, зачем ты меня терзаешь? – рассердился Слава. – Останешься здесь, как миленькая!

Выехали они через неделю. Слава уже окреп и практически восстановил форму, Лера-Хагра – тоже. Они каждый день бегали, бились на мечах, плавали в озере – от прежней немочи не осталось и следа. Их караван состоял из четырех лошадей и десяти керкаров, вооруженных игловиками и армейскими лучеметами. В переметных сумах лежали запасные батареи к лучеметам, палатка и продукты – на всякий случай. Так-то они собирались питаться тем, что добудут по дороге, но запас не помешает. Их путь лежал дальше на север, к северным кланам.

День тянулся за днем, день за днем… Становилось холоднее, и тут пригодился плащ Славы: он закутывался в него с головой, и тогда ему плевать было на ветер с холодным дождем, изредка одолевавший путников своими мокрыми прикосновениями.

Лера-Хагра стоически терпела лишения, благо что для нее нашелся второй плащ. Так что на лошадях ехали двое «Мудрых» в плащах с капюшонами, путешествующие по своим делам на северные территории.

Они ехали по тракту, становившемуся все более пустынным и менее проезжим. Города и селения старались объезжать – ни к чему привлекать к себе внимание. Увидят Славу – неприятностей не оберешься. Приходилось спать в палатке, готовить на костре. А что поделаешь? Или безопасность, или комфорт.

Керкары шли сбоку, скользя в траве, укрываясь от взглядов и лишь иногда выныривая, как белые молнии. Люди мало общались с керкарами, хотя те постоянно заботились о них – носили дичь, охраняли ночами, когда их подопечные спали. Все их общение ограничивалось короткими фразами, приказами и инструкциями, как себя вести. Керкары чувствовали себя в условиях этой планеты великолепно. Их тела лоснились от здоровья и силы.

День сменялся ночью, ночь – днем, а конца путешествию все не было видно. Куда они шли? Зачем? Что ждало их впереди? Полтора месяца в дороге. Больше тысячи километров. И вспомнить нечего – прерия сменилась полустепями, тропические леса – хвойными и лиственными рощами, напоминающими о средней полосе Земли. Унылая, скучная дорога.

Тракт превратился в неширокую дорогу, наконец упершуюся в город, окруженный высокой стеной. Довольно большой город по меркам этой цивилизации. Похоже было, что дальше дорог нет.

Примерно что-то подобное Слава и представлял – информация, которую он почерпнул от Главы на юге, указывала на то, что именно этот город был последним форпостом перед территорией, на которой хозяйничали кентавры. Сюда их оттеснили с юга люди, и оттуда, с севера, постоянно исходила угроза. Судя по стенам, вполне реальная. Люди, которые живут в покое, безопасности, не выстраивают таких стен.

Этот город отличался от южных, более аграрных городов тем, что в нем дымило множество кузнечных горнов и плавильных печей, служащих источником благосостояния этого клана. Какие-то сельхозугодья у них были, но несравнимые с теми, что располагались вокруг аграрных кланов. Скорее всего, если бы тут не находились залежи руд, если бы тут не добывали серебро и золото, намываемое в холодных, чистых речках у подножия гор, люди бы не зажились в этом неприветливом и опасном месте. Однако же город процветал. Из него отправлялись возы с оружием и металлом на юг, а обратно доставляли ткани, продукты, соль, пряности – все, что нужно человеку для приличной жизни. Каждый клан чеканил свои деньги, унифицированные по весу и размеру, они различались лишь знаком клана, так что южные деньги были приняты местными торговцами вполне благосклонно.

Путники устроились отдыхать в местной харчевне, как и все харчевни, служившей еще и постоялым двором. Обычная небольшая гостиница, с комнатами на одного, двух, четырех человек. Ничего странного и необычного – кровати, стол, стулья. Вполне приличная еда, хотя и более дорогая, чем на юге (со слов Хагры, разбирающейся в трактирных ценах). Денег у них было достаточно, чтобы безбедно жить здесь целый год, – по дороге они ничего не тратили.