Джек Бестелесный - Мэй Джулиан - Страница 74

Люсиль подняла бровь.

Родственная Тенденция увлекла ее в танце через зал и кивнула на полтроянца и полтроянку, беседовавших с Дени Ремилардом.

— Так это же… — Люсиль нахмурилась. — Фред и Минни! Вот не думала увидеть их здесь. Ведь они оба не Магнаты.

— Они получили особое приглашение. Но в отличие от Магнатов Консилиума, которым нужно закончить дела, прежде чем покинуть Орб, они отправятся на Землю завтра на своем личном космолете, чтобы свести к минимуму число лекций, которые они опоздают прочесть в Дартмуте. Их корабль движется с чрезвычайно высоким фактором смещения, так что на Землю они должны попасть через две недели. Я понимаю, что вы предпочтете остаться, чтобы присматривать за… э… осиротевшими детьми вашего сына Поля. Но если бы ваш муж Дени захотел вернуться домой с полтроянцами, они были бы в восторге. И у Дени будет случай убедиться, что и Фритисо-Пронтиналин и Минатипа-Пинакродин горячо сочувствуют трудностям, которые вынуждено терпеть человечество из-за Статутов Размножения, введенных Содружеством.

Люсиль уставилась на своего лилмикского кавалера с неприкрытым изумлением.

— Многие полтроянские корабли способны держать и суперлюминальные и сублюминальные скорости, — терпеливо продолжала Тенденция. — Они спокойно летают в планетарной атмосфере и могут без помех проникать сквозь относительно слабые силовые поля, генерируемые охранными человеческими приборами. Причем, если желательно, не оставляя никаких следов.

Люсиль продолжала кружиться в объятиях лилмика, пытаясь собраться с мыслями. Наконец она прошептала:

— И Фред с Минни согласятся рискнуть? Или вы хотите сказать, что дали им разрешение…

— Вы, Ремиларды, очень важны для будущности Содружества, — еще раз сказала Тенденция. — Все до единого.

Обычно Дэвид Макгрегор танцевал неуклюже, но сейчас, держа в объятиях гибкое, затянутое в шелка Бесконечное Приближение, он был неузнаваем. Естественно, оно проецировало на него психоцелительную силу, с неподражаемым мастерством смягчая томящую его горечь утраты, а он ощущал только гармоничные движения их тел, видел только ее ласковую улыбку и раскосые глаза, горящие огнем.

Он улыбнулся Приближению.

— Вы меня успокаиваете?

— Вы против?

Он отвел глаза и перестал улыбаться.

— Я хочу помнить о том, что сделали с Маргарет. Хочу помнить ее. Я ее любил и намерен найти убийцу и добиться, чтобы он понес кару. И боль… — Он умолк, и она договорила за него:

— …вы считаете, укрепляет вашу решимость. Но вы ошибаетесь. Она только лишает вас возможности судить здраво. Но это чисто академический момент, поскольку не вы изобличите убийцу вашей жены. Это сделает другой. А вас ждут иные обязанности, которым вы должны будете посвятить себя целиком.

— Так, значит, вы признаете, что Маргарет убили! Что она не самоубийца!

Энергия, излучаемая лилмиком, подавила его эмоции, остудила его жгучий гнев, отразила новый прилив боли. Сопротивляться Дэвид не мог. Значит, разговора об убийстве не будет. По крайней мере теперь.

Они продолжали танцевать.

Потом Бесконечное Приближение сказало:

— Вы даже не спросили, какие обязанности вас ждут.

— Все, что потребуется вам, лилмикам, — глухо ответил Дэвид.

— Вы будете назначены Планетарным Дирижером Земли.

— Господи!.. Мне такое и в голову не могло прийти… «Нет! Не хочу!»

—  По традиции на этот пост назначают не того, кто его хочет. А того, кого эта должность не развратит и не сломает.

Дэвид горько усмехнулся.

— Вы не понимаете, что вы делаете. Я никак не подхожу. Я же Макгрегор, да смилуется надо мной Бог! Наш род с незапамятных времен отличался необузданностью, и я меньше всего дипломат…

— Вас избрали.

— Я даже сомневаюсь, стоит ли человечеству входить в Галактическое Содружество и тем более в Единство. Я не понимаю, как моя раса может погрузиться в Сверхсознание и сохранить свою индивидуальность. И знаете, в этом я не одинок! Не все люди-операнты разделяют взгляды Поля Ремиларда, будто перманентное психосцепление с экзотическими расами есть величайшая идея всех веков и народов.

— Их обращение на истинный путь должно последовать за вашим, — сказало Бесконечное Приближение.

— Ну, а как я могу убедить себя, что Единство — наша судьба?

— Для начала ознакомьтесь с трудами французского философа, который много лет назад исследовал основы этой концепции — еще в середине вашего двадцатого века. Его звали Пьер Тейар де Шарден. По профессии он был палеонтологом.

— Никогда о нем не слышал.

— В отличие от Поля Ремиларда. Но это, впрочем, к делу не относится.

— В таком случае почему вы, лилмики, не назначили Дирижером Поля или кого-нибудь из его чертовой Династии?

Восточная женщина покачала головой.

— О нет! У Поля свои обязанности, у вас — свои.

— И да поможет Бог нам обоим, — пробормотал Дэвид.

— Мы, лилмики, поможем вам, насколько это возможно. А принудить Бога вы должны сами.

Больше они не говорили, а когда музыка смолкла, Дэвид сухо поклонился и удалился.

Лора Трамбле чуть не упала в обморок от волнения: лилмикский Надзиратель! Один из владык галактики! Танцует с ней!

Что скажет Поль?

Тут она случайно взглянула через глянцевое плечо Душевного Равновесия и увидела, с кем танцует лилмик, преобразившийся в статную африканку…

С Полем!

Внезапное радостное возбуждение исчезло. Лора поняла, что должно произойти, и ее охватил ужас. Лилмики намерены разлучить их! Теперь Поль стал Первым Магнатом, и конечно же эти нечеловеческие существа наметили ему в новые жены другую женщину — уж наверное, достойную интеллектуалку с выдающимися метаспособностями.

Но из их гнусной интриги ничего не выйдет! Поль найдет способ не подчиниться им. Как только она разведется с Рори, они…

— Это вам ничего не даст, — сказало Равновесие.

Она остолбенело посмотрела на него. Лора Трамбле была очаровательной женщиной с матово-прозрачной кожей, синими глазами, опушенными темными ресницами, и гордо изогнутым кельтским носом. Белокурые волосы зачесаны от висков и заколоты парой золотых гребней. Платье из черного бархата украшала только приколотая к правому плечу бледно-желтая живая орхидея. Она сказала холодно:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Сущность, которая не была ни человеком, ни мужчиной, только улыбнулась.

— Возможно, вы считаете, что ваш брак с Рори Малдоуни — уже прошлое, что даже маленькие дети, которых вы оба нежно любите, не могут помешать вам расстаться…

— Да! — ответила она яростно, тщетно пытаясь найти силы, чтобы вырваться из его рук. Но у нее ничего не получилось, и они продолжали танцевать под томную бразильскую музыку. — Рори знает, что между нами все кончено. Что я решила уйти к Полю. Он смирился с этим.

— Поль на вас не женится, — очень серьезно возразил лилмик. — Наш пролепсис показывает, что он никогда не вступит в новый брак.

— Пролепсис? Что… что это такое?

— Мы способны видеть то, что вы называете будущим. Не все и не всегда ясно. Однако пролепсис, касающийся вас и Поля, абсолютно необратим.

— Я люблю его, а он любит меня! Он сам мне сказал!

— Первая половина вашего утверждения — бесспорная правда. Но вторая сомнительна, если под «любовью» вы понимаете чувство более сильное, чем собственное «я». Поль находит вас привлекательной, сексуально желанной, он находит в вас утешение в столь трудный период его жизни. Но он никогда не свяжет себя с вами, как и с другой женщиной.

«Что ты знаешь о человеческой любви ты СУКИН СЫН? Ты… ВЕЩЬ!»

—  Что любовь таинственна, что она означает разное для разных человеческих сущностей. Что она может возвышать и давать силы, но также унижать и губить. Что ее нельзя принудить. Что иногда она спонтанна, а иногда ей учатся. Что она рождается, живет и иногда умирает. Что она является продолжением метасозидательной способности и реализуется, принося плоды. Что она сродни божеству. Вот что знает эта сущность. Нося человеческое тело, она открывает для себя все новые и поразительные вещи о любви почти каждую минуту.