Джек Бестелесный - Мэй Джулиан - Страница 44

Филип: И никто из нас не понимал, папа, почему вы этого не сделали.

Люсиль: Вы все видели, что тело Виктора не разрушалось. Даже без мышечной стимуляции, получая самое простое питание и воду, он сохранял внешность здорового человека. Нервная система функционировала прекрасно, энцефалограмма показывала нормальные чередования сна и бодрствования, а также словно бы мыслительные процессы, хотя он был не способен на произвольные движения и на общение — и словесное и метапсихическое. Он жил и как будто мыслил. О чем он думал, был ли он в здравом рассудке или безумен — никто определить не мог. Он полностью утратил связь с внешним миром.

Северен: Так почему же вы…

Дени: Потому что, пока он оставался жив, я мог надеяться, что он раскается. Пожалеет о том, что сделал. И мне казалось, что он не готов к смерти. Ведь он мог в любой момент остановить жизненные процессы одним усилием воли.

Морис: Папа, что ты говоришь!

Дени: Никто из вас, детей, не знал истинной тяжести грехов моего брата. Это было известно лишь немногим. Теперь, видимо, мне придется вам рассказать… но не сегодня.

Северен (негромко ): Он был чудовищем, но обречь его на подобное…

Морис: Каждый год, каждый Страстной Четверг, ты заставлял нас всех навещать его. Мы не знали истинной причины, почему ты соединял нас в метаконцерте, почему ты своим принуждением фокусировал нашу общую психосилу, подчиняя нас себе.

Дени (устало ): Чему это помогло бы? Узнать, что мой бедный брат обрек себя на вечное проклятие? Ведь сделать это с собой мы можем только сами. Мы сами творим собственный ад. Но пока он был способен мыслить и не испытывать физической боли…

Северен: Оставаясь в одиночном заключении? Ты к этому приговорил Вика, папа?

Дени: Я поступал по велению совести. Как требовали мои религиозные убеждения.

Филип: Ах, папа! Если бы ты открыл нам правду! Ты ошибался! Какие бы преступления ни совершил твой брат, у тебя не было права…

Люсиль: Я согласилась с решением вашего отца. Речь шла о надежде. Ответственность за нашу жизнь лежит на нас. За верность выбора. Но мы, кроме того, сталкиваемся с неразрешимыми сложностями, когда готового ответа нет. Сам Виктор словно хотел жить, а мы надеялись, что он раскается. Ваш отец сделал для своего брата то, на что имел право.

Северен: А теперь нам пришлось столкнуться с результатом?

Дени: Да.

(Долгое молчание.)

Морис: Не могли бы мы получить — или создать — конфигурацию принудительного зондирования, которая при воздействии на Ремилардов открывала бы нам правду…

Филип: Мы пятеро, работая в метаконцерте. Используя чисто человеческие параметры, а не полуэкзотические методы крондак и симбиари. Мы могли бы сканировать подозреваемых членов семьи и установить, причастны они к смерти Бретта или нет. Использовать собственные приемы Галактического Содружества для получения психоданных, которые завершили бы или опровергли результаты допросов, проведенных Магистратом. Такие доказательства имели бы юридическую силу.

Дени: Не знаю. Просто не знаю. Мы только-только начинаем разбираться в принципах программирования человеческих метаконцертов. Когда я работал с вами над Виктором, то координировал практически инстинктивно! Могу попытаться создать безошибочную программу зондирования, но, думаю, я недостаточно квалифицирован для подобных экспериментов. И вряд ли среди людей это кому-нибудь под силу — даже Дэвиду Макгрегору или Илье Гаврысу. Лучше подождать, пока наша Конфедерация не займет места в Консилиуме, а тогда обратиться за помощью в крондакское министерство анализа. Они написали чертову книгу о сканировании сознания…

Филип: Да… так, пожалуй, будет разумнее всего.

Морис: И безопаснее. Пока остается возможность, что кто-то из членов нашей семьи — сознательный или бессознательный убийца, нам, пятерым, надо оберегать свое сознание и действовать с предельной осторожностью. Если наше Воплощенное Зло почувствует, что ему угрожают, оно способно убить еще раз. Мы же понятия не имеем, что им движет.

Северен: Когда мы отправимся на Консилиум Орб, то, конечно, будем в полной безопасности. Никакой оперантный убийца не посмеет что-нибудь предпринять в керамикометаллическом улье, кишащем экзотическими Великими Магистрами и Лилмикскими Надзирателями. Возможно, мы сумеем решить эту проблему до возвращения на Землю — если папа согласится разработать программу зондирования совместно с крондакским министерством анализа, пока нас не будет там.

Дени: Мы с вашей матерью не кандидаты в Магнаты и, конечно, не можем отправиться с вами раньше времени под видом ваших сотрудников. Я приеду на Консилиум Орб тогда же, когда и остальные гости семьи, а пока постараюсь разработать наметки нужной конфигурации. Обещаю не изображать Шерлока Холмса, чтобы не вспугнуть вампиров раньше времени. И будьте осторожны.

Филип+Морис+Северен: Договорились.

Дени: В таком случае пожелаем друг другу спокойной ночи. (Родители и дети обнимаются. Филип, Морис и Северен уходят. Люсиль и Дени подходят к окну и смотрят, как ролеты взмывают в небо. По диску луны скользят клочки туч. Дождь кончился.)

Люсиль: Никто из них! Я знаю.

Дени: Будем надеяться.

16

Сектор 15: звезда 15-000-001 (Телонис),

Планета 1 (Консилиум Орб)

28 сентября 2051

В свое первое утро в мире, получившем название Консилиум Орб, Анн Ремилард и ее племянник Марк отправились завтракать в La Closerie de Lilas note 30, ресторан «под открытым небом» напротив тихого отеля «Монпарнас» по ту сторону небольшой площадки. Они поселились в отеле временно, пока семье подыскивались постоянные жилища. Внутри построенного лилмиками колоссального полого планетоида для человечества уже приготовили свыше тридцати анклавов, причем каждый воспроизводил ту или иную типичную область Земли. Соответствующие ландшафты, коммерческие, культурные и художественные учреждения, проникнутые данным этническим духом, характерные жилые кварталы. Одни анклавы бурлили жизнью, другие отличались спокойной солидностью; одним был свойственен изысканный вкус, другим — броскость; в одних обстановка была городской, другие имитировали сельскую местность, и люди жили в крохотных деревушках. Анклавы различались по размерам и отделялись один от другого ухоженными парками и лесами, в которых происходили «сезонные» изменения, каменными кладками, очень похожими на горы, оазисами, джунглями, подобьями тропических лагун, речками и озерами. Над всем этим простиралось иллюзорное небо, которое светлело и темнело на протяжении двадцати пяти часов галактических суток, ночью являя созвездия и единственную луну Земли, а днем — разнообразие плывущих облаков. Дожди выпадали там и тогда, где и когда это требовалось, а в северных лесах, разделявших анклавы Скандию и Балтику, а также в Альпийском краю, Якутском и Гималайском анклавах порой шел снег. Почти все растения были настоящими. Фауна, за исключением некоторых одомашненных животных, ограничивалась местными видами. Автоматические устройства поддерживали все в чистоте и порядке.

Новые человеческие Магнаты Консилиума могли выбирать для себя, своей семьи и оперантных сотрудников любой анклав по вкусу на периоды заседания Консилиума, а в перерывах между сессиями возвращаться на родную планету или оставаться в Орбе, в зависимости от того, что их больше устраивало. Хотя человеческих кандидатов в Магнаты было пока всего сто, со временем предполагалось увеличить их число, чтобы человечество было представлено пропорционально остальным расам. По мере надобности человеческие анклавы должны были расширяться.

Все кандидаты в Магнаты из семьи Ремилардов, кроме Поля и Анн, заказали дома у моря в Палиули, райском местечке в гавайском стиле, которое быстро становилось одним из самых больших и популярных анклавов в Орбе. Поль пожелал поселиться в Золотых Воротах, лилмикском воспроизведении модернизированного Сан-Франциско, расположенном вблизи Центрального стадиона Орба и залов заседания. Анн предпочла квартиру в парижском стиле в Rive Gauche note 31, а потому поселилась в отеле в этом анклаве.