Джек Бестелесный - Мэй Джулиан - Страница 19

Мой юный родич между тем сел в кресло пилота ее служебной машины, готовясь втереть очки компьютеру фирмы Херц.

— Внушим ему, что она сюда вообще не летала. Сообщим, что алый «нисан сапсан» GXX выпуска две тысячи пятьдесят первого года с нью-гемпширским номером BWS-229 проходит обычную профилактику в мастерских и останется там на сутки. — И он забормотал что-то в радиотелефон.

Покорившись уготованной мне судьбе, я осторожно высвободил ключи из пальцев бедняжки Сири и отпер алое яйцо. Модель «люкс» с вместительным багажником. Да, путешествовать мы будем со всеми удобствами. Вот только Марк намерен надуть Североамериканскую Службу воздушных путей сообщения и запудрить мозги круглосуточно бдящим небесным регулировщикам! А нейтрализаторы ро-поля? Детекторы тепла живых тел? И прочие компоненты системы охраны заповедника, охватывающие весь его периметр?

— Терпение, — сказал несовершеннолетний преступник. — Сначала отправим восвояси бедную девушку. — Он вылез из служебного яйца и приказал агентше Херца: «В машину!»

Она выполнила его распоряжение, как прелестный робот.

Теперь включай двигатель и возвращайся в «Берлингтон интернейшнл». Ты отлучалась выпить кофе. Здесь ты не была. Нас ты не видела.

Дверь яйца задвинулась. Мы отошли, а Сири включила двигатель. Наружная оболочка яйца оказалась лиловатой мерцающей сеткой ро-поля, безопасно замкнутого под ней. Машина втянула опоры и на секунду повисла в полуметре от земли. Девушка-пшют действовала вполне нормально, не обращая на нас никакого внимания. Она умело проманеврировала над дорожкой, выплыла на середину улицы, подала все необходимые сигналы, взвилась вверх по вертикали и исчезла из виду. Взметнулись сухие листья вяза и медленно спланировали на тротуар.

Марк взглянул на свой наручный хронограф.

— Почти четырнадцать тридцать. Сходи за мамой, дядюшка Роги, а я пока внесу кое-какие изменения в систему электронной идентификации нашего яичка.

— Нет уж, послушай, — запротестовал я, — хоть у меня и есть права, я не такой уж мастак водить эти штуки, а особенно сикось-накось и без пеленга. Когда я беру напрокат яйцо, то обычно просто включаю стандартизированный маршрут, ставлю его на автопилотирование, а сам беру книгу или дремлю до прибытия на место. Но в Б. К., в той глухомани, куда нам предстоит лететь, векторных путей нет. Когда я ездил туда в последний раз, меня встретил на аэродроме в Белла-Кула мой друг Билл. Я понятия не имею, как отыскать дорогу в заповедник.

Марк тем временем вытащил инструментарий и снял панель с навигационного узла.

— Не лезь в бутылку. Поведу его я.

— Можно было бы догадаться. А, ладно! Преступлением больше, преступлением меньше — какая разница?

— Сходи за мамой, — повторил Марк. — Отвезешь ее в своей машине до парка на Риверс-роуд. По дороге остановись у магазина, купи припасы для пикника. Постарайся, чтобы кто-нибудь там тебя заметил. Поставь машину на стоянке парка поближе к реке. Я вас там встречу в яйце, перегрузим вещи и улетим.

— Но как ты собираешься…

Хватит, дядюшка Роги!

От такого принуждения я даже пошатнулся, но он тут же спроецировал успокаивающие вибрации, и я начал подниматься на крыльцо.

— Никто тут яйца не увидит, — заверил он. — И в парке — тоже. Положись на меня, а теперь иди наверх и скажи маме, что у нее есть всего три минуты, чтобы спуститься сюда. Мы должны покрыть очень большое расстояние за очень короткое время.

Первое, что сделал Марк по плану, который должен был сбить ищеек со следа, это изменил идентифицирующий код херцевского яйца, и для сенсоров района 603 Службы воздушных путей сообщения его номер стал «Вермонт WRT-661» — преступление всего лишь четвертой категории тяжести. Он прилетел на место нашей встречи у реки Коннектикут на ручном управлении задолго до того, как мы с Терезой добрались туда на наземном автомобиле, и использовал это время, чтобы внести еще кое-какие противозаконные изменения в разные компьютерные системы, разбросанные по всей Северной Америке. Он использовал свою созидательную способность для мимикрирования ролета, который в результате слился с окружающим пейзажем, так что никакой неоперант не мог его заметить — виртуозное усложнение старого фокуса оперантных детей.

Когда снаряжение было погружено в яйцо, а каноэ спрятано в зарослях ивняка у реки, мою машину мы оставили на видном месте. Ролет, все еще экранированный от случайных взглядов, поднялся с пустынной площадки на скорости, заметно меньшей скорости звука, достиг входа в местный запрограммированный воздушный коридор на высоте 1120 метров и завис.

Марк, испустив вздох облегчения, снял созидательный камуфляж, который для мальчика его возраста забирал много сил. Затем он заполнил самый обычный план полета, якобы выданный нашим маленьким аэродромом в двух километрах от парка. Целью полета мы указали Бостон, словно бы просто решили проветриться в большом городе. Навигационный прибор выдал целое меню оптимальных маршрутов, учитывая загруженность коридоров, и предложил водителю выбрать.

Марк назвал один, добавив в микрофон:

— Экспрессом.

— Служба регулирования движения, — отозвался прибор, — сожалеет, но из-за мелкой неполадки в системе Ве-2А36 экспрессная переброска на Бостон отменена. Мы приносим извинения за причиненное неудобство. Неполадка будет устранена примерно через два часа.

— Самая быстрая альтернатива, — невозмутимо сказал Марк.

— Благодарю вас. Мы программируем. Ваша средняя скорость на показываемом маршруте составит тысячу километров в час. Время прибытия в Бостон, по оценке, десять минут двенадцать и две десятых секунды. Пожалуйста, подтвердите Ве-маршрут и место назначения.

— Подтверждаю, — сказал Марк. — Давайте.

— Входим в регулируемое воздушное пространство, — объявил прибор, и включился автопилот. Алое яйцо безынерционно взмыло на крейсерскую высоту в 12 километров 300 метров прежде, чем мы успели глазом моргнуть. Купол поляризовался, чтобы смягчить стратосферный солнечный свет, и мы понеслись на юго-восток, а под нами разворачивалась панорама Нью-Гемпшира.

Через несколько секунд мы влились во все увеличивающийся поток ролетов, использующих тот же коридор. Марк и Тереза давно пресытились подобным зрелищем: мальчик теперь штудировал на дисплее навигационные карты, а Тереза, грациозно расположившись на заднем диванчике, сообщила, что пока немножко вздремнет. Однако я еще не привык к таким полетам и с интересом глазел на рой разнообразных аппаратов, которые летели повсюду вокруг нас в упорядоченном строю — позиция каждого определялась и контролировалась компьютером где-то далеко-далеко. Мы держали интервалы в десять метров: всевозможные частные экипажи, нередко расписанные пятнами, полосами, завитушками, слагавшимися в буйный орнамент; такси и прочий коммерческий транспорт; большие и малые тягачи, а также прокатные машины с эмблемами своих фирм на оболочках. В этой массе разноцветных овоидов выделялись отдельные тарелки симбиари и сигарообразные полтроянские орбитеры, точно экзотические причудливые игрушки в стае пестрых ярких пасхальных яиц. Тут в солнечной стратосфере под вечно ясным небом легкое мерцание ро-полей было невидимым. Безынерционный полет не сопровождался свистом ветра или шумом механизмов. Даже движение замечаешь, только если смотришь вниз или наблюдаешь, как то или иное яйцо скользит к краю потока, когда транспортные компьютеры готовятся перебросить его на другой вектор. Мало-помалу я расслабился и даже не без удовольствия выпил пепси из картонки с припасами для пикника.

До Бостона оставалось несколько минут, когда на дисплее, фиксирующем окружающую обстановку, возникло синее пятнышко полицейской машины, нагоняющей нас в свободном полете. Я почувствовал, как напрягся Марк, готовясь прибегнуть к принуждению, но на дисплее не вспыхнуло официального предупреждения, не донеслось оно и из динамика, и буксирный сигма-луч не захлестнул нашу машину. Мигая маячками, полицейские пронеслись слева от нас, как ультрамариновый метеор, и скрылись из виду.