Алмазная маска - Мэй Джулиан - Страница 17

Наконец до пепелища добрались воины сэра Джеймса. То, что они увидели, повергло их в ужас.

— Теперь пришел черед расплатиться! — закричал гном, обращаясь к вождю Макдональдов. — Я хочу получить столько золота, сколько вешу я сам. Я в одиночку победил Верзилу Лачлана и шесть десятков его лучших богатырей. Я имею право на награду!

— Зачем ты осквернил храм Божий? — спросил сэр Джеймс. — Зачем ты погубил людей, готовых сдаться? Христиане так не поступают. Обратись к своему покровителю Сатане, пусть он вознаградит тебя.

Два верных человека сэра Джеймса схватили гнома, скрутили его по рукам и ногам и уже совсем было собрались бросить в огонь, как Даб Сит вскричал ужасным голосом:

— Если вы убьете меня, тоже погибнете. Все погибнете!

Сэр Джеймс дал знак, и воины через распахнутое окно швырнули связанного гнома в бушующее внутри церкви пламя. Страшный вопль вырвался из огня, эхом отозвался в прибрежных скалах.

Но Даб Сит не погиб.

Прошло уже четыре с половиной века, а кое-кому из людей, оказавшихся на северной оконечности острова, случалось видеть в вересковых зарослях маленькую уродливую черную фигурку. Местные жители называют его духом Килнава, но самое удивительное заключается в том, что стоит кому-нибудь повстречаться с привидением, как он вскоре исчезает, и только спустя некоторое время находят его обуглившиеся останки.

Некоторые полагают, что несчастные гибнут от удара молнии, другие же уверены в существовании Даб Сита. Они рассказывают, что он до сих пор обитает в непроходимых болотах, бродит по подземным ходам и время от времени выбирается на поверхность, подстерегая очередную жертву.

— Ди-и! Ну, что ты все спишь?! Паром уже подходит…

Девочка открыла глаза и увидела Кена. Он стоял рядом с креслом, на лице его горел энтузиазм первопроходца.

Ди вытянула ноги. Неужели она в самом деле заснула? Ей казалось, что в ушах до сих пор звучит мелодичный голосок женщины, которая назвала себя: Магдала Маккендал. Она вспомнила яркие, захватывающие воображение сцены, которые сопровождали ее рассказ: битва в ущелье Грунарт, бородатые воины в доспехах и шлемах, Лачлан Маклин, огромный, чудовищно высокий, его непокрытая голова, ругань, которую он рассыпал вокруг, призывы, требующие ударить сильнее, ударить дружнее; цветущий куст боярышника — в переплетении его густых ветвей прятался маленький отвратительный уродец, темная дождливая ночь, полыхающая церковенка…

Все та же необъяснимая тревога сжала ее сердечко — теперь, однако, куда цепче, плотнее. Неужели древняя легенда навеяла такой страх? Чем она была хуже тех обычных тридифильмов ужасов, которые километрами гнали по тридивизору. Например, таких, как «Франкенштейн», «Чужие», «Луна мертвых».

Паром между тем уже подтягивался к обшитому досками причалу. Маленький городок Порт-Эллен расположен на удивительно крутых склонах — домики из белого камня, вцепившиеся в скалы, кучно сбегали к пристани. Вот что еще поразительно: Порт-Эллен просто усыпан цветами. Каждый дом, каждая постройка утопали в море цветов.

Сначала Ди не обратила на это внимания — она испытующе вглядывалась в толпу пассажиров, уже сходящих по трапу и еще ожидавших на верхней палубе своей очереди. Женщины, одетой в элегантное короткое пальто, с алым тюрбаном на голове, и мужчины в вечернем костюме нигде не было видно.

— Пошли, — Кен потянул ее за рукав, — нас уже ждут. Не забудь свой путеводитель.

Ди удивленно глянула на маленькую пластмассовую коробочку с экраном, занимавшим почти всю верхнюю сторону, и коротким рядом мелких кнопок внизу. Это ее путеводитель? Тогда рядом чей?.. Это же книга-кассета, которую оставила миссис Магдала. Вот название — «Народные сказки, легенды и преданья, записанные на острове Айлей, Внутренние Гебриды». Ди осторожно коснулась пальчиком кнопки включения — тут же полнозвучными чистыми цветами засветился экран.

Она вывела на монитор содержание, нашла строчку «Злой дух Килнава и сражение в ущелье Грунарт», еще раз нажала кнопку. На экране поплыли кадры, которые — с удивлением отметила Ди — она видела во сне.

— Пошли! — поторопил ее Кен.

Девочка сунула в карман куртки обе кассеты. Возможно, ей посчастливится за время уик-энда повстречать миссис Магдалу и вернуть ей книгу.

4

Из мемуаров Рогатьена Ремиларда

У нее было столько имен!.. Все они как бы сливались в непроницаемую маску — одну из многих, скрывавших ее душу.

Крестили Доротею Мэри Страчан Макдональд в году две тысячи пятьдесят седьмом от Рождества Христова в тесной полутемной часовне королевы Маргариты Святой, в небольшом городке Грампиан, расположенном ближе к южной оконечности материка Бейн Биорах, что на планете Каледония — первой истинно шотландской колонии землян в космосе. Ее мать, оперант-метафизик Виола Страчан, ласково, но не без тайного умысла называла дочку Доди. Так началась нескончаемая цепь переименований, которые, по мнению матери, должны были обезопасить девочку от козней дьявольского монстра, известного в истории под именем Фурия.

Отец Доротеи Ян Макдональд любил называть дочку Дори — это имя Доротее никогда не нравилось (много лет спустя она сама призналась мне в этом). Было в нем что-то слащавое, жеманное — куда больше оно бы подошло этакой куколке с томными глазками, личиком в форме сердца и льняными кудряшками. По-видимому, ее любимому папе это имечко напоминало о женщине его мечты…

У Ди, к сожалению, были каштановые волосы — правда, очень красивые, шелковистые. Лицо обыкновенное, овальное… Глаза цвета спелого ореха-лещины; взгляд с прищуром, проницательный и в то же время несколько робкий… Ди было трудно довести до слез, а понять по ее глазам, что творится в ее душе, тоже было нелегко. Ян Макдональд, конечно, на свой манер любил дочь, однако Ди вскоре осознала, что куда больше радости доставил бы ему еще один сын — бравый крепыш, сумевший бы развеять разочарование, доставленное первенцем — хилым, болезненным Кеннетом.

Хуже того, Ян первым распознал в девочке скрытые способности, хотя сам оперантом не являлся и откровенно побаивался всех «метапсихов». Это обстоятельство тоже внесло некоторое отчуждение между любящими друг друга отцом и дочерью.

Старший брат называл сестренку Ди — так же и она начала именовать себя, возможно, потому, что по такому короткому оклику трудно было судить, кому принадлежит имя — мужчине или женщине. Ей нравилось, что в этом прозвище не было ничего индивидуально-примечательного — так, короткий возглас: Ди! Женщина, ведущая хозяйство на ферме Яна Макдональда, Джанет Финлей, звала ее Доро. Произведенный в лаборатории, нерожденный сын Макдональда дразнил ее Додо. Как попугая!.. Подобное панибратство он позволял себе только до той поры, пока Ди не подросла и ее удивительные метаспособности не стали явными. Позже, когда Доротея повзрослела и окончательно утвердила себя в звании Главы администрации Каледонии, ее иначе как «правительница» не называли.

Бабушка Ди, заметная фигура в рядах восставших, Маша Макгрегор-Гаврыс всегда именовала внучку Дороти.

Жуткие лилмики, которые одно время были ее наставниками и в конце концов канонизировавшие ее, называли ее Иллюзия. Возможно, потому, что никому и никогда не удавалось понять ее до конца. Я, например, до сих пор не могу сказать, кем же она была?..

Джек Бестелесный — сам, как известно, безумная причуда свихнувшейся природы — величал ее Алмазной Маской. Сначала в шутку, потом, влюбившись без памяти, с такой тоской и страстью, что сердце разрывалось.

Я — старомодный придурок, американец французского происхождения, упрямо цеплявшийся за языковые раритеты дорогого мне наречия, на котором говорили мои предки, — нарек ее Dorothйe, что на стандартном английском звучало примерно так — Доротея. Она как-то призналась мне, что это имя нравится ей больше других. Может, она просто решила порадовать старика, любившего ее даже в ту пору, когда она уже не решалась снять передо мной свою маску.