Семь смертных грехов, или Психология порока для верующих и неверующих - Щербатых Юрий Викторович - Страница 19

Хамство – наглость, соединенная с силой. Нам придется потрудиться, чтобы узнать точное значение этого слова из толкового словаря С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой. Поиск определений в этом словаре порой напоминает поиск Иваном Царевичем смерти Кощея Бессмертного в русских сказках, где роковая иголка хранилась в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце, а заяц сидел в каменном сундуке на вершине дуба.

Итак, возьмем тяжеленный словарь на тысячу с лишним страниц и приступим к поиску. Что же мы там увидим?

«Хамство – хамское поведение, хамский поступок».

Не очень понятно. А как авторы словаря определяют слово «хамский»?

«Хамский – свойственный хаму».

Мы уже близки к цели – осталось узнать, кто такой хам, и из следующей статьи узнаем, что «хам – грубый, наглый человек».

На самом деле каждый из нас прекрасно понимает, что такое хамство. Это грубость, наглость, бесцеремонность, подкрепленная самоуверенностью и вседозволенностью невоспитанного человека, который пока еще не получил отпор. Общеизвестно, что хамы признают только силу, и применение к ним принципов христианской морали придает им сил и уверенности в своей безнаказанности. Хамство наиболее отталкивающий вариант гордыни, и неудивительно, что жертвы хамства плохо воспринимают библейские советы типа «Если вас ударили по правой щеке, подставьте левую» и «Возлюбите врагов ваших». Мы не должны страдать из-за того, что хама плохо воспитали в детстве. Все что мы можем сделать – или уйти, или преподать хаму урок хороших манер. Первое, конечно, проще, но в таком случае мы становимся соучастниками данного порока, так как своим бездействием поощряем его. Трусость и эгоизм не относятся к классическим библейским грехам, но они много сделали для того, чтобы другие пороки процветали на нашей планете.

Четвертая группа человеческих качеств, входящих в гордыню, отражает жажду славы, известности и признания, причем далеко не всегда обоснованную. Главное качество здесь – тщеславие. Кроме того, в эту группу входят самомнение, хвастовство, самонадеянность и другие составляющие гордыни.

писал Александр Сергеевич Пушкин, открыто высказывая то, в чем не любят сознаваться люди. Но в стремлении известности и славы не больше зла, чем в стремлении есть три раза в сутки – это всего лишь род инстинкта, только не биологического, а социального. Дело не в том, чтобы делать вид, что такого инстинкта нет, а в том, чтобы находить оптимальные способы его реализации. Тогда человек и сам получит удовлетворение, и обществу пользу принесет.

Тщеславие. Согласно словарям, тщеславие есть «высокомерное стремление к славе, к почестям, почитанию». Из определения, данного в словаре С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, видно, что тщеславие – это не просто амбициозность, то есть стремление к успеху, славе и почету, но именно «высокомерное стремление», то есть основанное на чувстве собственного превосходства над другими людьми. Это слово состоит из двух частей «тще-» и «-славие», что означает тщетность (напрасность, бесполезность) стремления к славе, обманчивость и бесплодность этих попыток. Так говорят о человеке, который хочет больше, чем может, или больше, чем заслужил своими делами. Тщеславный человек жаждет известности, славы и готов получить эту славу любым путем, даже смешным. Как писал Александр Дюма-сын, «человек всегда гордится тем, что начертал где-то свое имя, хотя бы на коре дерева, и всегда приходит в удивление, когда больше не находит его».

Франсуа де Ларошфуко, пожелавший исследовать все оттенки этого порока, удивленно заключил: «Разновидностей тщеславия столько, что и считать не стоит», а Ричард Шеридан, осознавая силу власти этой черты над душой человека, горестно восклицал: «Самая могущественная страсть – тщеславие. Спаси меня от этой страсти, и я сам избавлюсь от остальных». Автор «Собора Парижской Богоматери», французский писатель Виктор Гюго, отмечал: «Тщеславие – страшная сила, действующая внутри нас и против нас же самих».

Объектом тщеславия может быть что угодно: чаще всего – слава, власть или богатство, однако им может стать и нищета. Живший более двух тысяч лет назад философ Антисфен гордился отсутствием стремления к богатству и роскоши. Когда рядом оказался Сократ, Антисфен специально повернулся так, чтобы последний увидел дыры в его плаще. Он рассчитывал на одобрение со стороны Сократа, который всегда был сторонником простой и естественной жизни, но Сократ одной фразой расставил все по своим местам. «Сквозь этот плащ мне видно твое тщеславие», – заметил великий философ.

Многие мыслители прошлого старались понять, в чем разница между тщеславием и гордостью. «Тщеславие носят при себе как мешок с деньгами; гордость, наоборот, носят в себе», – замечал Альфонс Доде. Польский поэт XIX века Зигмунт Красиньский полагал, что все дело в смирении. Он говорил: «Гордость без смирения – тщеславие, смирение без гордости – униженность». Пьер Клод Буаст отметил другое различие этих понятий: «У гордости может быть благородное великодушие, у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти».

А вот французский драматург и актер Александр Гитри, с долей юмора, призывал отбросить эгоцентризм и осознать, что нам нравится самим испытывать гордость, но вот проявление этого чувства у других людей вызывает у нас раздражение. По этому поводу он писал: «Тщеславие – это гордость других людей». С ним, наверное, был согласен английский дипломат и писатель XVIII века Филипп Честерфилд, который как-то отметил: «Тщеславие вызывает отвращение у всех по той простой причине, что оно всем без исключения свойственно, а два тщеславия не сойдутся никогда».

В отличие от двух последних авторов, отцы церкви всегда более сурово относились к данному пороку. Например, известный проповедник Иоанн Лествичник сурово обличал тщеславие. Он говорил: «Тщеславный человек есть идолопоклонник, хотя и называется верующим. Он думает, что почитает Бога; но на самом деле угождает не Богу, а людям». Отец Александр Ельчанинов писал: «Симптомы тщеславия, этого начального греха: нетерпение упреков, жажда похвал, искание легких путей, непрерывное ориентирование на других – что они скажут? как это покажется? что подумают? Тщеславие издали видит приближающегося зрителя и гневливых делает ласковыми, легкомысленных – серьезными, рассеянных – сосредоточенными, обжорливых – воздержанными, – и все это, пока есть зрители».

Ему вторит епископ Александр (Милеант): «Когда тщеславный человек принимает участие в каком-либо мероприятии, он всегда старается показывать свое превосходство. Тщеславие породит в нем страсть поучать и повелевать. Он посягает на чужую волю, распоряжается чужим вниманием, временем, силами, становится напористым, неуступчивым. Свое дело – важно, чужое – пустяки. Он берется за все, вмешивается в работу других. В то же время он нередко является “душой общества”, весельчак, увлекательный рассказчик, остроумный шутник».

Бес тщеславия радуется, говорит преподобный Иоанн Лествичник, видя умножение наших добродетелей: чем больше у нас успехов, тем больше пищи для тщеславия. «Когда я храню пост, я тщеславлюсь; когда же, для утаения подвига моего, скрываю его – тщеславлюсь о своем благоразумии. Если я красиво одеваюсь, я тщеславлюсь, а переодевшись в худую одежду, тщеславлюсь еще больше. Говорить стану – тщеславием обладаюсь, соблюдаю молчание – еще больше оному предаюсь. Куда это терние ни поверни, все станет оно вверх своими спицами». Стоит появиться в душе человека доброму чувству, непосредственному душевному движению, как сейчас же появляется тщеславная оглядка на себя, и вот – драгоценнейшие движения души исчезают, тают, как снег на солнце. Тают, умирают – благодаря тщеславию – умирает лучшее, что есть в нас, значит – мы убиваем себя тщеславием и реальную, простую, добрую жизнь заменяем призраками. Усилившееся тщеславие рождает гордость».