Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Мякшин Антон - Бой бес правил Бой бес правил

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бой бес правил - Мякшин Антон - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Огоньков извлек из массивной деревянной кобуры свой маузер и вопросительно посмотрел на меня. Я толкнул дверь. Потом налег на нее плечом. Должно быть, дверь была снабжена пружиной, потому что, тоненько скрипнув, створки поначалу с натугой чуть подались внутрь, дрогнули… и внезапно распахнулись словно сами собой.

— Именем… — выкрикнул комиссар деланым басом, который, впрочем, тут же сорвался на постыдный визг, —революции… — допищал он и закашлялся.

Отодвинув товарища комиссара, я перешагнул порог.

Увиденное так поразило меня, что ноги сами собой расшаркались в церемонном поклоне, спина согнулась, а руки потянулись к бейсболке…

ГЛАВА 2

…снять которую я так и не успел. Старец в черном балахоне, расписанном знаками зодиака, обернулся и вдруг оказался никаким не старцем, а, напротив, довольно молодым детиной, черноусым и чубатым, крепким, коренастым и каким-то… свежим, словно только что окунался в молодильную океанскую воду. Сверкнули белые зубы в распахнувшейся ухмылке, мелькнула под балахоном полосатая морская тельняшка.

— Начальство пожаловало, — весело констатировал детина, сдвинув на затылок бескозырку. — Постановления зачитывать будете? Все равно, братишки, барона вашего мы уже елдыкнули по темечку… Эй, браток, браток! Ты чего заваливаешься?

— Я не заваливаюсь, — хрипло сообщил бледный комиссар, пряча в кобуру маузер. — Я споткнулся. Зачем вы, товарищ матрос, халат этот напялили?

— Халат знатный, — выпятив мясистую нижнюю губу, погладил себя по бокам матрос — Теплый, мягкий… Рудольфу он все равно уже не понадобится.

Я огляделся, ища глазами труп моего клиента, так и не успевшего огласить желание, за выполнение которого он готов был передать в вечное пользование моей конторе собственную душу… Мягкий ковер под ногами, полки с книгами, закрывающие стены от пола до потолка, похожий на гробницу стол, заваленный бумагами. И никакого трупа.

— Ваша фамилия, товарищ? — строго вопросил комиссар, доставая из кармана кожанки смятый клочок бумаги и химический карандаш.

— На что тебе моя фамилия?

— Для отчетности, — объяснил товарищ Огоньков, слюнявя карандаш. — Революция должна знать своих героев… В частности того, который ликвидировал крупного буржуазного паука, свившего гнездо в центре города народных стихий.

— Фамилия наша исконно балтийская — Карась. Зовусь — Петром. Только я паука .не ликвидировал. Я ему дал раза по корме, чтобы не фордыбачил, а ликвидировать его Сашка Киреев повел.

— Какой еще Сашка? Где Сашка?

— Где барон?! — воскликнул я.

— А вона…

И балтиец Карась указал на небольшую дверку в задней стенке кабинета, маленькую такую дверцу, которую я сразу и не заметил.

— Что-то Сашка долго там… — добавил еще матрос, поднимая со стола серебряную сигарницу.

— Ничего не понимаю… — начал комиссар. — Барон еще жив или уже нет?

Карась закурил сигару, выпустил из ноздрей две толстых мохнатых струи табачного дыма, сунул остальные сигары вместе с сигарницей в обширный карман балахона и, добродушно хмыкнув, пояснил:

— Надо думать, братишки, Сашка старого не сразу жизни решил. А поизгаляться парню напоследок захотелось. Евонная, Сашкина, то есть, полюбовница года как три назад в окрестностях этого дома пропала. Люди говорили… ну много чего говорили… Так вот Сашка теперь с барона за все спросит. Не боитесь, он человек верный, Сашка-то. Он со мной вместе на «Авроре»-матушке офицерню царскую линьками гонял. Он эту капиталистическую гниду жалеть не будет. И на подкуп не согласится, и удрать не даст. Да из того чуланчика и не удерешь, если даже постараешься. Люминатор там махонький, и тот задраен. А сам чуланчик метр на метр, как гальюн…

Я кинулся к двери чуланчика. Так спешил, что через стол перепрыгнул. Копыта и хвост! Ведьмы и ведьмаки! Может, еще успею?! Страсть как не хочется с карьерой прощаться…

— Стой! — закричал комиссар, хватаясь за кобуру.

— Стой! — закричал матрос, хватаясь за карман с сигарницей.

Но я уже подбежал к двери, но распахнуть ее не успел. Она распахнулась сама — более того, слетела с петель, сбив меня с ног. Я рухнул, едва не расшибив затылок о столешницу, а из темного закутка комнатки повеяло ледяным, нездешним ветром, и выкатился на середину кабинета какой-то тряпичный ком размером с округлую снежную глыбу, которую ставят в основание снеговика. Я ахнул — в уши мои одновременно с изумленными матросскими матюгами ударился вопль комиссара Огонькова — и понял, что тряпичный ком не что иное, как собственной персоной экзекутор Сашка, но смятый и сдавленный, совершенно потерявший человеческие очертания; будто великан, обладающий чудовищной силой, положил Сашку на ладонь и сжал пальцы, придав телу несчастного матроса шарообразную форму.

— …Мать, — закончил витиеватое коленце Карась.

— Мама… — простонал товарищ Огоньков. Поднявшись на ноги, я подошел к темному провалу. Никакого барона в чуланчике не было. Крохотное оконце, и впрямь напоминающее корабельный иллюминатор, было выбито вместе с рамой. Края пролома обуглились и слегка дымились…

— Утек, паскуда! — рявкнул Карась, появившийся за моей спиной. — И как он пролез сюда?.. Ну отселя он гро-охнется… Третий этаж ведь — не шутка.

— Мама… — стонал комиссар, морща лицо, юношеский румянец на котором снова сменился синеватой трупной бледностью. — Распрямись немедленно… Рас… раскатайся обратно… Что за цирковые трюки!

Я оглянулся — тряпичный ком не шевелился больше и никак не думал распрямляться или раскатываться. А комиссар, сжимая обеими руками разряженный маузер, отступал прочь из кабинета — пока не ткнулся спиной в закрытые дверные створки.

— Шпангоут в глотку до потрохов… — озадаченно выговорил Карась, извлекая свою 1 олову из пролома. — Слышь, братишки, а ведь барона-то нет! Я высунулся глянуть, как он по мостовой распластается, а… Нет его. Не мог же он комариком упорхнуть, в самом деле?

— Мог, — едва не ляпнул я, но вовремя опомнился. Я и не понимал еще — повезло мне или нет. В том, что мой клиент Черный Барон живехонек, сомневаться не приходилось. Но где его искать?!

— Помогите… — придушенно прохрипел кто-то.

Карася рядом со мной уже не было. Он суетился вокруг закатанного в аккуратный колобок приятеля, приговаривая:

— Сейчас, братишка, потерпи… Сейчас мы тебя в порядок приведем. Сейчас… Не мычи! Не мычи, говорю, а лучше подскажи, где у тебя здесь рука, а где нога. Эка скрючило бедолагу…

Комиссар товарищ Огоньков стоял у двери, бледненький, синенький и колеблющийся, словно пламя зажигалки. Он то закрывал, то открывал глаза: наверное, не в силах решить — рухнуть в обморок сейчас или немного погодя.

Вокруг нас загудело, точно самопроизвольно включился где-то в недрах громадного дома гигантский трансформатор. Карась все еще возился с покалеченным Сашкой, товарищ Огоньков балансировал на пороге сознания и бессознания, а я уже все понял.

— Вниз! — гаркнул я, первым показывая пример. Дверные створки заклинило. Чтобы комиссар не мешал мне, я просто подхватил его под мышку и несколькими сильными ударами ноги вышиб обе створки. Что-то хрустнуло, дверь с дверным косяком рухнула на пол, открыв проход. Я выбежал в чащобу колонн, повернулся — Карась, отчаявшись привести приятеля в порядок, спешил из кабинета. Сашку он катил перед собой как свернутый матрас.

— Пустите, товарищ, — пискнул комиссар.

Я поставил его на ноги. Товарищ Огоньков немедленно шлепнулся на задницу, тяжело дыша, сжимая обеими руками бесполезный маузер.

— Бежим! — толкнул я его.

— Прекратите панику, — слабо вякнул он. — Именем революции… Комиссару не пристало спасаться бегством непонятно от чего…

Карась притормозил возле нас, приткнул Сашку к колонне, чтобы тот случайно куда-нибудь не укатился. Кажется, этот детина, привыкший к морским штормам, не особенно и был напуган.

— Шквал надвигается? — прислушавшись к нарастающему гудению, осведомился он.