Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бес специального назначения - Мякшин Антон - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

— Милиция должна охранять население и государственную собственность! Экономика должна быть экономной! Сам все видел своими глазами! Я буду жаловаться! Кто по телевизору пел песню: «Сейчас бы просто по сто грамм и не шататься по дворам, но рановато расслабляться операм? » Вы мне за все ответите!

Прокричав последнее слово, сторож взмахнул обеими руками и едва не упал.

— Кузьмин, — заговорил участковый Решетов. — Ты толком объяснить можешь, зачем наряд вызвал?

— Я по «ноль-два» звонил! — подтвердил сторож, обретя равновесие у стенки.

— Мы его сейчас самого заберем, — сказал один патрульный другому, — за провокацию в пьяном виде. Зачем ты наряд вызвал, гад?

Сторож Кузьмин тряхнул головой и храпнул лошадиным храпом.

— Полчаса им толкую, а они все не понимают, — сказал он. — Я ж сторож — как меня с моего поста можно забрать? Смешно. Я вас вызвал потому что… потому что… — Он нахмурился, видимо собираясь с мыслями, потом сформулировал: — Мой долг — охранять вверенное мне помещение. И когда тут всякие субчики лазиют рядом, создается обстановка опасности. Я, значит, час назад пошел делать обход в ближайшую подворотню. Только штаны расстегнул, вижу: прямо из воздуха появляется паренек — сначала ноги, потом туловище, потом все остальное…

— Как это — Из воздуха? — нахмурился один патрульный.

— Особые приметы нарушителя? — поинтересовался второй.

— Значит, молоденький, — начал перечислять сторож Валера, — ростом мне по пояс, примерно… Особых примет нет. Нос как нос. Большой. Рта нет. А во лбу глаз горит. И весь в простыню завернутый.

Патрульные переглянулись и синхронно посмотрели на участкового. Тот побагровел.

— Забавный, значит, паренек, — пояснил еще раз сторож. — И спрашивает меня носом: отец, это какой город? Я и ответил. Растерялся, конечно. А он как глазом своим сверкнул и говорит: спасибо, отец. Ну, я, конечно, опомнился и закричал: руки вверх! А он подпрыгнул прямо метров на пять, через стену перескочил… Пока я за берданкой сбегал, пока ворота открывал, он уже скрылся. Я же не могу за ним — я на посту. Вот я по «ноль-два» и позвонил.

— Так, — определился первый патрульный. — Лично мне все понятно. Кроме одного: почему у капитана Решетова на участке психически больной человек сторожем работает?

— Я не психический! — обиделся Кузьмин. — Я сторож! А тот тип — вор! Понимаешь логику? Он воровать лез. А может, чего-то украл уже и — сматывался… Только, начальник, прикинь: из воздуха появился. Было пустое место, а потом… ме-эдленно так, постепенно. Линия за линией. Как будто его кто-то нарисовал фломастером… Я ему и кричу… руки вверх!

Сторож Кузьмин, такой возбужденный и многоречивый в начале разговора, стал сникать и угасать. Покрасневшие его глаза моргали часто-часто, и жестикулировать он уже не жестикулировал, так как для того, чтобы сохранять равновесие, ему теперь требовалось опираться на стену обеими руками.

— А чего тут воровать-то? — спросил второй патрульный первого. — Это ж не магазин. Подумаешь, театр какой-то…

— Др-раматический… — добавил Кузьмин, сползая по стенке.

— Драматический! — передразнил патрульный. — Да что этого алкоголика слушать? Допился до белой горячки, вот ему и мерещатся всякие… с глазами во лбу… Поехали отсюда!

— Насчет белой горячки — это вряд ли, — подал голос участковый. — Я Кузьмина давно знаю. Он на моем участке проживает и работает. У него белая горячка в конце месяца только бывает. С двадцатого по первое включительно. Двадцатого у него зарплата. Да он вообще тихий. Пьет, правда…

В горле Кузьмина что-то булькнуло. С трудом приподняв голову, он мутно глянул в глаза капитана и проговорил:

— А ты мне наливал? Клевещешь тут… Пьет корова. А я — бухаю.

Очевидно, это высказывание лишило сторожа последних сил. Издав звук, не поддающийся никакому определению, он снова уронил голову на грудь и захрапел.

— Поехали! — снова призвал первый патрульный, поворачиваясь к машине. — Ложный вызов.

— Ложный, — подтвердил второй патрульный уже из кабины.

Газик, взревев мотором, двинулся с места и свернул на ближайшем повороте. Участковый, злобно сплюнув, схватил сторожа за шиворот и вздернул на ноги. Кузьмин всхрапнул, икнул, но не проснулся.

— Я тебя, сволочь, на пятнадцать суток посажу, если еще раз такую штуку выкинешь! — прошипел Решетов. — Почему дрыхнешь на рабочем посту? Почему ворота нараспашку?

— Вот и закрой их, — невнятно посоветовал сторож, выскальзывая из цепких милиционерских рук и шлепаясь на землю, — а то мне по ногам дует.

— Тьфу, дурак!

Еще раз сплюнув, участковый удалился.

— Степан Федорович! — позвал я. — Выходите. Ложная тревога!

Мусорный бак с грохотом опрокинулся набок. Из-под него выкатился мой клиент, облепленный, словно пиявками, пустыми консервными банками.

— Еще немного, и я бы выдал себя криком о помощи! — пропыхтел Степан Федорович. — Они меня чуть не загрызли, проклятые!

— Кыш! — рявкнул я.

Банки, скрежеща ржавыми зазубринами, осыпались. Степан Федорович, не медля больше, побежал за ворота. Я устремился следом, а опомнившиеся банки, погнавшись было за нами, притормозили у бесчувственного тела сторожа Кузьмина. Оглянувшись, я увидел, как одна, самая большая, с надписью «Сельдь атлантическая» на боку, нерешительно цапнула сторожа за ногу.

— Караул! — мгновенно проснувшийся Кузьмин заорал так, что банки испуганно бросились врассыпную. — Милиция! Инопланетные захватчики атакуют! Милиция! Где здесь телефон?..

Честное слово, мне очень хотелось посмотреть, как события будут развиваться дальше, что скажут Кузьмину, вернувшись, милицейский наряд и участковый Решетов, но времени на праздные наблюдения не было. Клиента ни на минуту одного оставлять нельзя.

— Вот сюда! — поманил меня стоявший в проеме двери Степан Федорович.

Оказавшись в родных стенах, мой клиент несколько приободрился. Быстро переоделся, вооружился ведром и шваброй и вместе со мной вышел в фойе.

— Здесь меня никакая Космическая Кара не настигнет, — говорил Степан Федорович, с удовольствием и полной грудью вдыхая пыльный запах театральных коридоров. — Чуете, Адольф, здесь все так и пропитано культурой!

— Ага, — поддакнул я.

В помещении театра было действительно спокойно. Может, действительно тут атмосфера какая-то особенная? Никаких змеюк, сбесившихся унитазов, злобных консервных банок и раскладушек-убийц. Правда, я один раз нешуточно напрягся, когда нам встретился бригаденфюрер СС в парадной форме с кортиком и Железным крестом на груди, но Степан Федорович быстро объяснил мне:

— Это репетиция идет. Ставим пьесу «Будни рейхстага»…

— Безобразие! — откликнулся бригаденфюрер, блеснув массивным моноклем. — Времени — девятый час, а малый зал еще не мыт!

— Извините…

— Кстати, позвольте осведомиться, господин уборщик, почему это вы на рабочем месте две недели не появлялись?

Степан Федорович замялся под грозным взором бравого гитлеровца, но тут из-за угла вывернул бородатый ратник в кольчуге и остроконечном шлеме. В левой руке воин держал бутафорскую секиру, в правой — бутерброд с сыром, а на груди у него болтался автомат.

— Хайль, Вася! — приветствовал он бригаденфюрера. — Михалыч злой как собака! Шапкин, представляешь, снова запил!

— Генеральная ведь на носу! — ахнул гитлеровец, сразу забыв про Степана Федоровича. — Дождется этот Шапкин — вылетит из театра как пробка. Забулдыга. Не посмотрят на то, что народный артист. Будет на детских утренниках Петрушку представлять… Ну, а ты как, Петя?

— Жизнь хороша, если есть ППШ! — расхохотался ратник, похлопав кольчужной рукавицей по прикладу автомата.

Степан Федорович под шумок утащил меня дальше — в малый зал, где полным ходом шла репетиция этих самых «Будней… » Шустро ухромав за кулисы, он вернулся с полным ведром воды, нацепил на швабру тряпку и принялся отрабатывать жалованье. А я уселся в заднем ряду, рассеянно поглядывая на сцену.