Бес специального назначения - Мякшин Антон - Страница 47

Пришлось бы мне, наверное, туго, но до ливонских шатров оставалось всего несколько метров. Я уже явственно видел зеленые физиономии обалдевших германцев. После всего перенесенного еще и увидеть самого настоящего беса с рогами в авангарде пьяной орды — я их понимаю! Немудрено, что незадачливые завоеватели впали в ступор, забыв даже об отступлении — просто стояли столбами (кто мог стоять, конечно) и, раскрыв рты, тоскливо смотрели на приближающуюся гибель. Ничего, ребята, сейчас вам перепадет на орехи в силу исторической необходимости! Будете знать! Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет! Ура!

Именно это я проорал, пробегая мимо полуобморочного Командира. Славному ливонцу только моего лозунга не хватало для того, чтобы окончательно пасть духом. Он брякнулся на задницу и закрыл голову руками.

А я нырнул в первый попавшийся шатер, пролетел его насквозь, рожками пропорол себе лаз, выкатился по ту сторону и очень удачно соскользнул в неглубокую яму, наполненную вонючими пищевыми отбросами. Надо же — походная помойка! Отлично спрятался, сюда никто не сунется. Я замер, воздавая хвалу цивилизованным германцам, которые даже в этом паршивом Средневековье умудрялись заботиться об экологическом балансе, а не расшвыривали объедки повсюду, как бедовые соотечественники Степана Федоровича.

— Ох! — Кто-то шлепнулся рядом со мной. — Проклятое невезение! — услышал я. — Полкилометра пробежал, ни разу не споткнулся, а здесь упал — и сразу в помойку… Тьфу, гадость!

— Тихо!

— Кто здесь?

— Я, Адольф, кто же еще? Помолчи. Дружинники до германского лагеря добежали?

— Ага…

— Сейчас начнется страшная сеча! — кровожадно захихикал я. — Сейчас дружинники очухаются, оглядятся и поймут что к чему… Мероприятие малоприятное, но необходимое… И все пойдет как надо. Русские победят, германцы, соответственно, — проиграют. Ход истории не будет нарушен. А нам надо смотреть по сторонам внимательнее — вот-вот времеатрон Гиммлера заработает!

Степан Федорович осторожно высунулся наружу.

— Адольф, — позвал он. — Жаль вас расстраивать, но…

— Чего еще? Опять проблемы? Ну, сколько можно? Вокруг сплошные проблемы. У меня скоро аллергия от этого слова начнется. Да и потом — когда я от вас слышу: «Адольф, проблемы… », сразу начинается шум и катавасия. А сейчас что-то как-то тихо…

— Вот и я о том же… Слишком тихо.

Я высунул голову из помойной ямы, несколько минут озирал примолкшие окрестности, потом вздохнул и вылез целиком. И пошел вперед, отряхивая с джинсов картофельные очистки, рыбью чешую и прочую пакость. Ну, ничего не получается как надо, хоть плачь. Эти исторические персонажи словно дети малые — оставь их на минуту одних, тут же теряют головы и норовят пустить ход истории по иному руслу. Казалось бы — чего проще: вот войско Александра Невского, а вот ливонцы. Столкнул их нос к носу — деритесь! Создал все условия для полноценного сражения, которое во всех учебниках описано, а они…

Тут я споткнулся о натужно храпящего возле шатра ливонца и остановился для того, чтобы позаимствовать у выбывшего из строя вояки его железное одеяние.

… А они стояли друг против друга. Два войска у берега пышущего спиртовым смрадом Чудского озера. Александр Ярославич Невский с всклокоченной бородой, разрумянившийся от быстрого бега и возлияний, опирался на меч и хлопал глазами на тонконогого немца, сгибавшегося под тяжестью доспехов, совсем зелененького. Дружинники в немом изумлении глазели на псов-рыцарей, и у каждого русича в покрасневших гляделках пылал вопрос: как же так? Бежали за бесом рогатым, а очутились на передовой? Вплотную к ворогу, о котором, если честно, и думать-то забыли в связи с последними событиями.

Первым начал Невский.

— Ну, это… — проговорил он. — Того… мы тут мимо пробегали… Беса поганого хотели заловить… И это… сами не заметили, как… В общем… Ежели уж на то пошло, то мы вас сейчас рубить будем. Поднимайте мечи и защищайтесь, псы! — К завершению фразы голос его окреп, и ратники загомонили, забряцали железом.

Псы-рыцари тоже забеспокоились, но призыв поднять мечи и защищаться не поддержали. Ослабевшие руки попросту не держали оружия. Особо слабонервные, потупив головы, опустились на колени, а самые сообразительные сразу легли и притворились мертвыми. Князь Невский озадаченно потер подбородок рукоятью меча.

— Вы уж это… хотя бы для вида поборитесь, — попросил он. — Соромно русским воинам безоружных губить!

Ливонцы негромко заскулили, сбиваясь потеснее. Вид у них был жалкий — настолько жалкий, что даже самый отъявленный злодей постеснялся бы втягивать их сейчас в более-менее активные боевые действия. Что уж тут говорить о христолюбивом православном воинстве? И мне было как-то не по себе, но что делать? Битва должна состояться, и все тут! Ход истории нарушать нельзя.

Князь сделал два пробных выпада и опустил меч.

— Уж больно жалкие вы… — вздохнул он. — Нет, не могу слабых губить. Не так меня с детства воспитывали.

— Жалко! Жалко! — многоголосо ответила дружина. — Убогие да немощные, что с них возьмешь. Давайте, ребята, в чувство бедолаг приводить…

— Или порубить, чтоб другим неповадно было? — вслух рассуждал князь.

— Жалко! — повторяли дружинники. — Негоже так! Но надо…

Александр Ярославич потоптался на месте, пожал плечами и попробовал себя накрутить:

— Русской землицы взалкали, изверги? А? Отвечайте! Молчите? Стыдно? Зачем вы с мечом к нам пришли? Чего хотели?

Командир ливонцев икнул и беспомощно развел руками, ясно демонстрируя: единственное, чего он сейчас хотел бы больше всего, — это превратиться в плавленый сырок или морковку, чтобы иметь полное право спокойно полежать в тихом и прохладном холодильнике.

— Русский свинья посметь повысить голос? — услышал вдруг Александр Ярославич и вздрогнул.

Ратники загудели, оглядываясь.

— Да! Да! Вы правильно слышать! — выступил я вперед, стараясь повнушительней лязгать забралом и греметь боевым топором по нагруднику. — Ливонцы хотеть драться и только драться! Русские свиньи есть — фу! Трусливые скоты! Обнажать мечи и вступать в честный бой!

— Вот это другое дело! — обрадовался Невский. — А ну, раззудись, плечо!.. Друже — в сечу!

— Нихт! — проблеял командир ливонцев. — Пожалуйста, герр Александр… Мои люди… отравлены, мы не можем… мы молим о пощаде!

— Чего-то я не пойму, — снова остановился князь. — Друже, на месте стой! Вы будете драться или нет?!

— Конечно, будем! — заявил я. — Германцы, вперед!

Германцы со стонами повалились на землю. А я почувствовал себя дураком — стою один против сотен.

И еще идиотский шлем давит на темечко… Как в этом металлоломе вообще сражаться можно?

— Вперед, ливонцы! — завопил я. — Ну и пусть мы все умрем, пусть мы все потонем в пучинах этого проклятого озера, но, может быть, так и надо? Может быть, в этом и есть сермяжная правда? А как быть, если всем нам — собравшимся здесь германцам — от роду написано потонуть в Чудском озере? А как написано, так все оно и будет. Вперед!

— Какой «вперед», если вы все вповалку лежите? — заметил Александр Ярославич.

— Это хитрый прием! Мы вас за ноги кусать будем, а потом добьем! Воспряньте, храбрые рыцари!

Кто-то за моей спиной, гремя доспехами, кое-как соскреб себя с сырой земли и встал на ноги.

— Ура! — закричал я. — Зиг хайль! Видите, мы уже готовы к бою!

— С ума сошли, убогие, — проворчал Невский.

— Сейчас ты сам сойдешь, — пообещал я, замахиваясь топором. — Битва должна состояться!

БАМ!

Какое злостное коварство — бить по голове, да еще и сзади. Я рухнул, как снесенный памятник, а сволочной германец шаркнул ножкой и проскрипел:

— Извинения просим, храбрые русичи…

В голове у меня помутилось — не столько от предательского удара, сколько от отчаяния. Вокруг меня топотали чьи-то ноги, кто-то куда-то меня тащил, а я ничего не мог с этим поделать. Я мог только наблюдать. Дружинники, которые за время моего зажигательного выступления два раза бегали к озеру за дополнительным горючим, умильно приговаривая: «Ничего, болезные, это бывает с непривычки-то… », поднимали псов-рыцарей и жалостливо отпаивали их спиртом.