Красавица и ее чудовище - Никольская Ева - Страница 33

Получу, непременно получу. Если выживу, то найду ее утром и с ни с чем не сравнимым удовольствием повыдираю ей все космы к чертовой матери!

Длинный язык прочертил влажную дорожку от моего плеча до уха, мазнул по мочке и смачно шлепнул по щеке. Я сжалась, ощутив чужое прикосновение к своей коже. До чего же противно!

– С-с-св-ффф-вежая, – выдохнул мне в лицо крылатый похититель, заставив испуганное сердце пропустить удар. А-а-а… караул! Этот не только эмоции выпьет, этот меня в прямом смысле слова сожрет, вон уже на вкус пробует. Да уж-ж-ж, «ни с чем не сравнимое удовольствие»! Ну почему? Почему я не осталась в той милой и, главное, пустой комнате с большими шкафами? Лучше бы терпела треп Лили. Я даже на ночь скрипичной музыки согласна, пусть и с фальшивой игрой, лишь бы не в жарких объятиях покрытой перьями образины расставаться со своей молодой жизнью. – Моя дев-ф-ф-ф-вушка, – со свистом провозгласил крылатый похититель, пролетев мимо разочарованно шипящей темно-синей физиономии, высунувшейся из травы.

Змееподобное существо заскользило следом и, странно изогнувшись, прыгнуло. Высоко так прыгнуло. Я едва инфаркт не заработала, когда передо мной как черт из табакерки появился извивающийся силуэт с дьявольской улыбкой тонких губ на заостренном лице цвета индиго. Кому-то явно следовало либо летать выше, либо трепаться меньше. А так нас опять стало трое. Не суть, что комбинация другая, я-то все равно очутилась в центре клубка. И клубок этот, вопреки частым взмахам сиреневых крыльев, неумолимо приближался к земле.

Вот теперь… точно раздавят! У-у-у-у, уроды!

Мне, как ни странно, снова повезло. Просто потому, что в самый последний момент перед тем, как стать прослойкой для «монстровидного бутерброда», меня «огненным потоком» снесло в сторону. Оставшиеся обниматься чудики что-то недовольно кряхтели нам вслед, невольно (а может, и сознательно) наминая друг другу бока и считая ребра. А у меня в ушах свистел ветер, лицо ласкало пламя, а над ухом раздавалось тяжелое дыхание. Н-да, намаялся, видать, красноглазый носиться по саду да ввязываться в драки. И все из-за непутевой невесты. Я уже собралась было мысленно покаяться, но пламя вокруг вдруг наполнилось рваными кусками черного тумана, и в голове моей вместо извинений зажглось одно-единственное словосочетание: «Замкнутый круг».

Они снова сцепились. Яростно и с удовольствием, будто разодрать друг друга было главной целью их жизни. Звери! Однозначно звери. Человеческого в этих существах ощущалось слишком мало, чтобы оно было значимым, и достаточно много, чтобы пугать невольных зрителей типа меня. Это жутко, когда в знакомых глазах нет ни единого проблеска разума. Только охотничий азарт и животный голод. Они дрались, словно псы за кость. Но на этот раз бедной «косточке» в моем изрядно изодранном обличье удалось выскользнуть из их лап без посторонней помощи и, не помня себя от радости, броситься к дежурному Хранителю. А тот, судя по его застывшей позе, в изумлении наблюдал за творящимися в саду безобразиями. Наблюдал, но не спешил вмешиваться. Вот сволочь! Убеждение в том, что Лили не зря на него катила бочку, росло и крепло с каждой секундой его бездействия. Меня тут разорвать на кусочки пытаются, а он даже спуститься с каменной плиты не соизволил. Гад красномордый!

И тем не менее я бежала к нему. Бежала, слыша за спиной грызню и рыки. Бежала, боясь обернуться, замешкаться, потерять из виду крылатую фигуру четэри, которая была сейчас единственным ориентиром для моего спасения из ада, в который я сдуру угодила. Ноги затекли, я их практически не ощущала, а в голове испуганной птицей билась одинокая мысль: «Успеть! Только бы успеть!» Казалось, что шею щекочет чье-то горячее дыхание, я отчетливо слышала тяжелые шаги и скрежет острых когтей, которые сливались в мрачную музыку, сопровождавшую цокот моих металлических набоек по каменным плитам аллеи. Мне бы и в голову никогда не пришло, что я умею с такой скоростью бегать. Тем более на каблуках.

– Ну же! – Голос Смерти резанул по ушам, отсекая все посторонние звуки, как реальные, так и надуманные. – Быстр-р-рее, малышка! – рявкнул рогатый Хранитель и призывно протянул ко мне руки.

Они пересекли границу мерцающего купола и вдруг прямо на моих глазах начали меняться: красная кожа пошла пузырями, постепенно становясь болотно-зеленой. Вздутые бугры начали лопаться, разбрызгивая во все стороны отвратительные струйки какой-то вязкой жижи. А и без того острые когти увеличившихся в размерах лап почернели и некрасиво загнулись.

Я замерла, не добежав пары десятков метров до рабочей зоны, и с ужасом уставилась на уродливые конечности существа, к которому так стремилась. Мужчина, поняв свою ошибку, резко отдернул назад руки, и они тут же приняли прежний вид. Но мне хватило и малой демонстрации, чтобы понять, насколько симпатичен оставшийся на поляне «зверинец» по сравнению со второй ипостасью мужа Лилигрим. Я вспомнила его призрачную Арэ, и где-то в глубине души с новой силой всколыхнулось сочувствие к ней. Глубоко… очень глубоко. Потому что шок от увиденного повлек за собой не только оцепенение тела, но и заторможенность мыслительных процессов.

– Ко мне, идиотка! – Приказ Смерти подействовал как затрещина. Щеку и правда обожгло. Я даже головой тряхнула, избавляясь от этого неприятного ощущения. – Бегом!!! – скомандовал четэри, и мои ноги сорвались с места, независимо от желаний разума.

Мимо смазанной стрелой пролетела молния, вырвавшаяся из ладони Хранителя. Не прошло и секунды, как сзади послышался крик боли, переходящий в рык разъяренного зверя. Значит, почти нагнали. А я и не заметила. Еще одна вспышка, и светящаяся лента ударила по очередному соискателю моей бедной шкурки.

«Он мне помогает, – легла бальзамом на растревоженную душу мысль, – все-таки помогает».

Отвращение сменилось благодарностью с горчинкой стыда за собственную трусость, и я, собрав остатки сил, ускорила движение.

Не хватило всего нескольких шагов, чтобы добежать до каменных ступеней и влететь в раскрытые объятия Четвертого Хранителя. Аллея под моими ногами вдруг качнулась и вздыбилась, словно спина гигантского ящера, она подкинула меня в воздух, как бадминтонная ракетка – волан, затем легко подтолкнула зависшее в нелепой позе тело, но не вперед, где ждал меня Смерть, а вправо. Пролетев кубарем над зеркальной поверхностью одного из семи колодцев, я с высоты метров трех-четырех рухнула в другой. И, стремительно погружаясь в прозрачную с виду воду, с ужасом осознала, что непонятная среда, в которую пришлось нырнуть, не имеет ничего общего ни с водой, ни с какой-либо другой жидкостью, зато напрямую связана с теми невидимыми нитями, которые прошили мое тело в зале Перехода.

Вокруг плыли какие-то незнакомые образы. Невнятные, пугающие. Меня словно разрывало изнутри, выкручивая суставы и кромсая плоть. Я кричала, но голоса не было. Я захлебывалась слезами, но не чувствовала на своих щеках воды. Я, словно сломанная кукла, извивалась в пространстве, неестественно выгибая руки и запрокидывая назад сведенное спазмом лицо. Мое левое запястье горело адским пламенем, будто кто-то изнутри выжигал на его поверхности символ Карнаэла. Жуткая боль медленно утопала в заботливых объятиях бессознательного, в которое я так жаждала погрузиться, но что-то мешало. Это что-то электрическими разрядами било в районе лопаток, взрывало кожу и ломало кости. Сквозь хаос эмоций, сквозь шок и ужас я вдруг поняла, что у меня растут крылья. Поняла и канула с головой в спасительный мрак.

Измученная, напуганная… бескрылая. Неужели почудилось?

Глава 13

– Арацельс, не смей! – Голос дежурного Хранителя ударил звуковой волной по пламенному монстру, рванувшему вслед за девушкой, упавшей в четвертый межмирный тоннель. Приказ хлестнул его плетью подчинения, но не возымел должного действия. – Демоны Безмирья! И что это означает? – пробормотал себе под нос озадаченный четэри, проводив мрачным взглядом мохнатую фигуру неповиновавшегося друга. Огненный силуэт полыхнул на прощанье и канул в зеркальном омуте колодца. А следом за хозяином туда же нырнул и пушистый комок с длинным полосатым хвостом. – Четвертый мир… чтоб вас всех! Четвертый… Эра. Эр-р-р-р-ра-а-а-а-а! – прогремело над садом, заставив чудищ, оставшихся не у дел, прижать уши. – Яви свой лик, милая, – сладким голосом добавил мужчина, оглядывая окрестности. – Это ведь твоих рук дело, не так ли?