100 великих нобелевских лауреатов - Мусский Сергей Анатольевич - Страница 20

После гибели отца в битве при Марне в сентябре 1914 года семья сильно бедствовала. Чтобы вырастить двоих сыновей, мать устроилась работать уборщицей.

Бедность не помешала Альберу с отличием окончить начальную школу Белькура. Школьный учитель, как и отец, воевавший на Марне, добился для одаренного мальчика стипендии в алжирском лицее Бюжо. Здесь Камю по-настоящему увлекся философией и подружился с учителем философии и литературы Ж. Гренье, сторонником религиозного экзистенциализма. Очевидно, он и оказал решающее влияние на мировосприятие молодого Камю.

В судьбе Камю большую роль сыграла болезнь. До 1930 года, когда у него был обнаружен туберкулез, он вел активный образ жизни и был заядлым спортсменом. С тех пор болезнь так и не оставляла его, и Альберу приходилось регулярно проходить курсы лечения.

В 1932 году Камю увлекся творчеством Достоевского, который стал его любимым писателем: «Я встретился с произведениями Достоевского, когда мне было двадцать лет, и потрясение, пережитое мной при этой встрече, живо и сегодня, двадцать лет спустя. Сначала восхищало то, что Достоевский открывал мне в человеческой природе. Именно открывал, ибо он нас учит только тому, что мы знаем, но отказываемся признавать. Кроме того, он удовлетворял одной моей слабости – вкусу к ясности ради нее самой. Но очень скоро, по мере того как я начал все более остро переживать драму нашей эпохи, я полюбил в Достоевском того, кто понял и наиболее глубоко отобразил нашу историческую судьбу».

По совету Гренье Альбер начал писать и сам. Первые сочинения его – «Жан Риктюс. Поэт нищеты», «О музыке», «Философия века» и другие были опубликованы в лицейском журнале «Юг».

Осенью того же года Камю поступил на филологический факультет Алжирского университета, где начал заниматься древнегреческой философией. Но он увлекается и современными философами. Альбер познакомился с трудами Л. Шестова, которые ввели его в круг экзистенциалистских и религиозно-философских идей.

В 1933 году Камю женился на студентке своего же факультета Симоне Гиэ. Лето следующего года они с женой провели на Балеарских островах, и эти счастливые дни Камю описал потом в своей книге «Изнанка и лицо».

В студенческие годы Камю активно включился в общественную жизнь. Он записал в своем дневнике: «Я находился на полпути между нищетой и солнцем. Нищета помешала мне уверовать, будто все благополучно в истории и под солнцем, солнце научило меня, что история – это не все».

В молодые годы Камю, оставаясь идеалистом, думал, что общими усилиями, вместе с другими «поборниками чести», ему удастся изменить существующее положение. Альбер активно участвовал в работе комитета содействия международному движению «Амстердам-Плейель» в защиту культуры против фашизма, а осенью 1934 года вступил в алжирскую секцию коммунистической партии Франции.

Занимался он и просветительской работой. Организовав в 1935 году передвижной Театр Труда, он выступил в качестве режиссера, драматурга и актера.

Тем временем нежданно подошла к концу счастливая семейная жизнь. В 1936 году Камю вместе с женой, а также со своим университетским другом Буржуа, соавтором пьесы «Восстание в Астурии», отправился в путешествие в Центральную Европу. (Он описал его позднее в своем эссе «Со смертью в душе».) Здесь Альбер поссорился с женой, вскоре они развелись и дальше уже путешествовал один. Камю приступил к работе над своими первыми крупными произведениями – «Миф о Сизифе», романами «Счастливая смерть» (опубликован в 1971 году вдовой писателя Франсин Камю) и «Посторонний».

Молодой писатель рвался помочь республиканской Испании, но помешало обострение туберкулеза. Та же болезнь помешала Камю после окончания университета, в 1937 году, заняться научной работой: по состоянию здоровья он не был допущен к конкурсным экзаменам по философии, что закрыло ему путь к получению ученой степени.

В ноябре 1937 года Альбер вышел из компартии в связи с несогласием с политикой Коминтерна, однако продолжает сотрудничать в левой прессе. В 1938 году он начал работать в газете парижского издателя Паскаля Пиа «Альже репюбликен» («Республиканский Алжир»), где вел литературную хронику и другие разделы газеты. К тому времени относится его эссе «Достоевский и самоубийство», которое под названием «Кириллов» вошло в «Миф о Сизифе».

Весной 1940 года Камю уехал в Оран, где вместе со своей будущей женой Франсин Фор давал частные уроки. Но уже через месяц он получил приглашение Паскаля Пиа работать в его газете «Пари-суар» («Вечерний Париж») и немедленно выехал в Париж. После оккупации Парижа летом 1940 года редакция газеты переехала в маленький городок Клермон-Ферран, а потом в Лион. Сюда к Камю приехала Франсина Фор, и в конце года они поженились.

Осенью 1941 года Камю вступил в ряды французского Сопротивления и стал сотрудником подпольной газеты «Комба» («Борьба»), которую возглавил после освобождения Парижа. «Просто я себя нигде больше не мыслил, вот и все, – вспоминал он позднее. – Я думал, и я так думаю по сей день, что принимать сторону концлагерей нельзя».

Именно в этой газете в 1943 году появились знаменитые «Письма немецкому другу», проникнутые пафосом утверждения извечных нравственных ценностей – разума, истины, справедливости, чести.

В августе 1944 года Париж наконец был освобожден, а в следующем году произошло еще одно радостное событие – в семье Камю родились двое близнецов.

Камю выделял в своем творчестве три этапа, которые назвал «кругами». В первый из них – «Круг Абсурда» вошли произведения, завершенные в военное время: роман «Посторонний» (1942), философское эссе «Миф о Сизифе» (1942), пьесы «Недоразумение» (1944) и «Калигула» (1944).

Е.Д. Мурашкинцева пишет: «Героем абсурда стал для Камю легендарный Сизиф, сознающий, что труд его бесцелен, но доблестно исполняющий свое предназначение. В романе «Посторонний» центральный персонаж пытается создать для себя некий оазис непосредственно-чувственного существования, где человек остается наедине с природой и своими инстинктами. Это приводит к бессмысленному убийству, суду и казни, которую преступник считает несправедливой, с его точки зрения, общество мстит ему скорее за то, что он не плакал на похоронах матери. В драматургии Камю отдавал предпочтение известным сюжетам, стремясь выявить «общечеловеческую» значимость каждого конкретного события. В основу «Недоразумения» положена фольклорная ситуация: родные не узнают и убивают человека, вернувшегося домой после долгого отсутствия. «Недоразумение в гостинице» служит в пьесе доказательством трагического одиночества людей: мать и дочь в течение многих лет грабят богатых постояльцев, подсыпая им снотворное, и очередной жертвой становится их сын и брат».

Сюжет «Калигулы» заимствован из «Жизни двенадцати цезарей» Светония. В процессе художественной обработки исторического материала Камю отказался от конкретно-исторического анализа и представил главного героя как носителя метафизического бунта, а его трагедию как трагедию «верховного самоубийства». В 1958 году в предисловии к американскому изданию сборника пьес Камю писал: ««Калигула» – это история верховного самоубийства. История, которая в высшей степени трагична и человечна. Из верности самому себе, неверный по отношению к ближним, Калигула соглашается умереть, поняв, что никто не может спастись в одиночку и что нельзя быть свободным против других людей».

В 1947 году вышел следующий роман писателя – «Чума», начинающий второй «круг» В произведениях этого «круга»: пьесах «Осадное положение» (1948) и «Праведные» (1949), философском трактате «Бунтующий человек» (1951) главенствующим стало осознание долга перед «другими»: от констатации бессмысленности существования Камю перешел к анализу поведения человека, восставшего против зла.

Как отмечал писатель, «явное содержание «Чумы» – борьба европейского Сопротивления против фашизма». В романе присутствует и скрытый абстрактно-символический пласт, который позволяет толковать «Чуму» как роман-притчу о человеческом существовании вообще В «Чуме» Камю развил экзистенциалистские мотивы своих предшествующих произведений, абсурдность бытия, свобода человека, его выбор перед лицом смерти – и пришел к выводу, что «есть больше оснований восхищаться людьми, чем презирать их».