Прибалтика. Война без правил (1939-1945) - Кантор Юлия - Страница 21

Ой, если — бы увидел, что делается, то схватился — бы за голову. Словом, не людей власть, а каких-то азиатов, сволочей. Вообще русские не считаются с нашими людьми и офицерами, много расстрелянных. Примерно, напивается русский офицер, немножко поругаются с нашими, вытаскивает пистолет и убивает. Счастливый ты, Иван, что в Германии живешь, может быть не известно, что здесь делается и думаешь иначе, если хотел бы вернуться, что плохо сделал бы. Я тебе от всего сердца советую, не возвращаться, потому что после будет поздно, может там с продуктами плохо, но это ничего, так долго не будет. У нас если и дальше так будет, будет плохо и с продуктами, несмотря на то, что цены сейчас не человеческие. Например: масло килограмм 12 рублей. Рубль равен 1 литу и 10 центам. Обед, который раньше стоил 1 лит 20 центов — сейчас 3 рубля или 4; Костюм, который раньше стоил 200 лит, сейчас стоит 600—700 рублей; Ботинки, которые раньше стоили 30 лит, сейчас стоят 120 рублей и больше, словом, цены повысились на 200—300%. Введены и хорошие дела, например: бесплатное лечение, учение и т. д.

Кроме того, во всей Литве от помещиков и крупных владельцев отнята земля, оставлено только норма — 30 га. Отобранную землю разделили безземельным, батракам, рабочим и другим… Много удрало и много удирают через границу.

г. Вильно. До свидания» {187}.

«Неудовлетворенность растет», «прошу принять меры» — как свидетельствуют архивные материалы, в первый год советской власти эти фразы становятся рефреном многих документов {188}.

24 октября 1940 г. Политбюро приняло решение об отсрочке нового повышения цен в республиках Прибалтики до 16 ноября 1940 г. Таким образом, повышение цен должно было быть проведено вместе с официальным введением советской валюты.

Еще одной проблемой для советской власти стали национальные армии в прибалтийских республиках. Новая власть пока не решалась распускать эти воинские части и даже собиралась привести их к советской присяге. 14 августа 1940 г. Политбюро (ЦК ВКП(б)) приняло постановление «О преобразовании армий в Эстонской, Латвийской и Литовской ССР».

«…Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляют:

1. Существующие армии в Эстонской, Латвийской и Литовской ССР сохранить сроком на 1 год, очистить от неблагожелательных элементов и преобразовать каждую армию в стрелковый территориальный корпус, имея в виду, что комсостав закончит за этот срок усвоение русского языка и военную переподготовку, после чего территориальные корпуса заменить экстерриториальными, формируемыми на общих основаниях.

Корпусам присвоить наименование:

а) Эстонскому корпусу — 22 стрелковый корпус.

б) Латвийскому корпусу — 24 стрелковый корпус.

в) Литовскому корпусу — 29 стрелковый корпус.

Всего <..> в трех стрелковых корпусах 45 426 человек.

4. Для укрепления кадров командного и политического состава обязать НКО (Народный комиссариат обороны. — Ю. К.)выделить частично на командные и политические должности командный и политический состав Красной Армии из числа соответствующих национальностей и русских.

5. Ввести в преобразованных корпусах программы и уставы Красной Армии, обязав НКО перевести их на соответствующие национальные языки.

6. Преобразованные корпуса включить в состав Красной Армии и подчинить:

22 стрелковый корпус Эстонской ССР, 24 стрелковый корпус Латвийской ССР и 29 стрелковый корпус Литовской ССР — командующему войсками Прибалтийского военного округа.

7. В 22, 24, 29 стрелковых корпусах сохранить существующую форму одежды, предложив снять погоны и ввести знаки различия начальствующего состава Красной Армии.

8. В течение двух месяцев после преобразования корпусов в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 января 1939 года о порядке принятия военной присяги всему личному составу указанных корпусов принять военную присягу.

10. Существующие военно-учебные заведения преобразовать в нормальные пехотные училища Красной Армии, в системе которых иметь по одному батальону для подготовки комсостава национальных частей» {189}.

Военнослужащие Латвии, Литвы и Эстонии, мягко говоря, без энтузиазма восприняли включение в состав РККА, де-факто означавшее ликвидацию национальных армий — последнего оплота государственной самоидентификации. Весьма показательно в этом отношении письмо уполномоченного ВКП(б) и СНК по Литовской ССР Н. Позднякова главе наркомата иностранных дел В. Молотову от 27 октября 1940 г.:

«Сое. секретно

Председателю Совнаркома ССР

Товарищу Молотову В.М.

25 октября с.г. в течение нескольких часов на Бюро ЦК КП(б) Литвы обсуждалось положение в литовском корпусе. Присутствовали руководящие работники корпуса, Совета 11 армии и Совета Прибалтийского ОВО.

В результате обсуждения мы пришли к выводу, что политическое состояние корпуса продолжает оставаться неблагополучным, т. к. политические настроения его бойцов продолжают в основном оставаться независимыми от нашего руководства, самостийными. Главнейшие причины тому три. Первая — корпус засорен ущемленным элементом (задетым отрезкой земли и проведенной национализацией). Вторая — созданный в корпусе политический аппарат из кадровых советских политработников еще не нашел каналов влияния на состав бойцов и что этому сильно мешает отсутствие у него контактирующей прослойки из литовцев (просто не могут сговориться). Третья — в корпусе не проведено классовое расслоение, т. е. враждебный элемент еще не вышиблен из седла, который противосоветскую работу ведет путем сплачивания бойцов на национальной почве (против русификации).

В связи с этим Бюро ЦК намерено просить ЦК ВКП(б) разрешить удалить из корпуса ущемленных. Это тем более необходимо, если учесть, что в связи с предстоящей национализацией домов, кинотеатров, гостиниц к пр., а также с предполагающимся усилением обложения кулака и городского частника, прослойка ущемленных будет увеличиваться.

Одновременно с этим решено в спешном порядке укомплектовать за счет литовцев институт заместителей политруков. Придется это делать частью за счет гражданских кадров и частью за счет приема активистов-бойцов в партию и комсомол… Мы указали руководителям корпуса на необходимость иначе построить воспитательную работу среди бойцов. Дело в том, что они мало использовывают (так в тексте. — Ю. К.)местный материал. Например, они не заостряют вопроса о том, в чью пользу и в ущерб кому произведена отрезка земли, национализация промышленных и торговых предприятий и т. д. Вместо того, чтобы переключить работу на прямой классовый язык и, тем самым, разоблачить суть националистической тактики врага, политработники корпуса до сих пор главным образом занимались беседами и докладами на такие отвлеченные пока для бойцов корпуса темы, как, например, отличие Красной армии от буржуазных армий. Правда, политруку, не знающему литовского языка, трудно овладеть местным материалом. Это мы учитываем. Но вместе с тем это еще раз указывает на всю актуальность вопроса о помощниках политруков из литовцев.

Особый вопрос о приведении бойцов литовского корпуса к красноармейской присяге. После известного отпора(выделено мной. — Ю. К.)командование РККА решило отложить приведение к присяге до 23 февраля 1941 г.

Я лично не уверен в том, что в феврале мы не будем иметь эксцессов. Дело в том, что в литовском крестьянстве католическая религия засела довольно крепко. Раньше литовские солдаты присягали богу, а теперь им предлагают присягу без упоминания о боге. Для бывшего литовского солдата это звучит непривычно и неприемлемо. К тому же мы воздерживаемся пока от антирелигиозной работы. Следовательно, к февралю месяцу литовские бойцы еще не будут в этом отношении перевоспитаны. <…> На настроениях и поведении офицерства не останавливаюсь, т. к. они ясны и без специальных пояснений. Нужно лишь отметить, что оно ведет себя исключительно лояльно (что и подозрительно), и что несмотря на это оно не может быть не причастным к враждебной агитации в корпусе. Но с поличным еще никто не пойман» {190}.