Робинзоны из Бомбея - Агарвал Сатьяпракаш - Страница 25

Его сопровождали Васант и Рустам. Они шли справа и слева от него, отстав на полшага. На них тоже были пышные парадные одеяния, однако не такие пышные, как у Вишну.

В руках у Рустама была старинная алебарда, и он шел парадным шагом, точно сам себе командовал: «Левой!.. Левой!.. Левой!..»

— Ведите себя примерно и отдавайте почести бадшаху! — на ходу выкрикивал он.— Каждого, кто не отдаст почестей, ждет суровое наказание!

Немного погодя о кладе знали уже все островитяне. Побросав свои дела, все бросились навстречу кладоискателям и, радостно-изумленные, обступили их со всех сторон.

— Отныне я раджа — повелитель этого острова! — торжественно возгласил Вишну. — И имя мое с нынешнего дня — Гханашьям Первый!

— А почему вдруг Гханашьям? — простодушно спросил Джаму, обращаясь к Сону.

— А кто его знает, — сказал Сону, почесав в затылке.

— А ну-ка, все дружно: «Да здравствует повелитель острова, великий Гханашьям!» — завопил Рустам.

Принимая все это за веселый маскарад, островитяне дружно захлопали в ладоши и прокричали хором:

— Да здравствует повелитель острова, великий Гханашьям!

— Воздадим почести повелителю! — прокричал Васант.

— Воздадим почести повелителю! — весело и со смехом прокричали островитяне.

— С нынешнего дня я ваш господин и повелитель, — еще торжественнее возгласил Вишну, — а все вы — мои подданные. С этого дня вы будете поступать так, как я повелю вам. Как ты считаешь, мой верный визирь?

— Совершенно с вами согласен, ваше величество, — подобострастно проговорил Васант.

— А как полагает мой верный военачальник?

— Совершенно с вами согласен, ваше величество, — склонился в поклоне Рустам.

— Повеления мои должны выполняться беспрекословно! — повысил голос Вишну.

— Всех, кто ослушается, ждет суровое наказание! — подхватил Рустам, грозно размахивая алебардой.

Островитяне с удовольствием принимали участие в этой игре, главными действующими лицами в которой были словно сошедшие с лубочной картинки раджа, визирь и полководец, и велико же было их изумление, когда они узнали, что это вовсе не игра: по-настоящему войдя в свои роли, Вишну, Васант и Рустам стали отдавать приказы направо и налево.

— Я не прислуга тебе! — вспыхнув, отрезала Хусна: ей Вишну приказал принести для него сок кокосового ореха. — Сорви кокосовый орех и пей сколько в тебя влезет!

Гопал наотрез отказался стирать платье повелителя:

— Раньше ты сам себе стирал, а теперь почему я должен?

— Потому что теперь я — раджа! — грозно изрек Вишну. — И теперь стирать на меня должны мои подданные!

— Какой же ты раджа, если все делать за тебя должны другие? — возмутился Сону. — Не раджа ты, а самый настоящий лодырь!

— Ах ты наглец! — побагровев, завопил Вишну, вскидывая к плечу старинный мушкет, добытый в подземелье. — Как ты смеешь дерзить мне, своему повелителю?! Убью как собаку!

— Что случилось, братец? — кинулась к нему подбежавшая Судха.

— Скажи ему, чтобы просил прощения. — Вишну высокомерно ткнул пальцем на Сону. — Ему придется вымаливать прощение, не то пристрелю, и рука не дрогнет… Ну-ка, Сону, повторяй за мной: ваше величество, умоляю вас простить мою бестактность.

— Ваше величество, умоляю вас простить мою бестактность, — сцепив кулаки, еле выдавил из себя Сону.

— Кто ослушается приказа нашего высокочтимого повелителя, тот будет расстрелян на месте, — грозно изрек визирь Васант.

— От вас требуется только одно — беспрекословное повиновение! — заключил Рустам, размахивая алебардой.

Колония островитян сразу же раскололась на две группировки: правящую и исполняющую повеления. Правящая состояла из трех человек: «раджи» Вишну, принявшего имя Гханашьям, «визиря» Васанта и «военачальника» Рустама. В группировку тех, кто должен был исполнять их повеления, вошли все остальные. Правда, сестру свою Вишну-Гханашьям пытался было перетянуть на свою сторону и, соблазнив драгоценностями, провозгласить наследной принцессой, но Судха наотрез отказалась участвовать в этой затее.

— У тебя ум за разум зашел, Вишну, — твердо сказала Судха.— Придется тебя малость проучить.

Сказать-то было легко — «проучить», но как это сделать? И кто возьмется за это? В руках у Вишну-Гханашьям а заряженный мушкет, которым когда-то пользовались пираты. Визирь Васант вооружен мечом, а Толстяк Рустам то и дело замахивается старинной алебардой. И теперь островитянам — и девочкам, и мальчикам — приходилось делать все и за себя, и за них: все были низведены до положения прислуги. Сами же «правители» от всякой работы устранились — рассевшись в тени, они лишь отдавали приказания. Ребята в душе были возмущены таким поведением прежних своих товарищей, они кипели от негодования, но молчали и постоянно видя перед глазами мушкет Вишну-Гханашьяма, меч Васанта и алебарду Рустама, скрепя сердце исполняли их приказания.

Утром, едва проснувшись, Вишну-Гханашьям требовал подать себе завтрак прямо в постель, а откушав, принимался вершить государственные дела: он единолично устанавливал, кому идти в лес, кому носить из пруда воду, кому готовить пищу, кому вести уроки, разжигать костер или чесать пятки у повелителя. «Сделай то, принеси это, не смей делать того, не вздумай делать этого, отправляйся туда-то!» И каждый раз грозное предупреждение: «Кто ослушается, того ждет суровое наказание!»

— Мне надоело с покорным видом выслушивать все эти дурацкие приказы! — сквозь зубы проговорил как-то Гопал на ухо Сону. — Сегодня я не стану выполнять приказов Вишну, я буду драться с ним!

— Я с тобой, друг! — проговорил Касим, довольный. — Подумать только: вчера вечером этот сукин сын заставил меня чесать себе пятки!

— Он ведь стрелять будет, — озабоченно сказал Сону.

— Стрелять? Пусть стреляет, — решительно заявил Джаму. — Мне велено ежедневно мыть этого подлеца! И его самого, и эту толстую вонючку Рустама! А мыть Рустама не легче чем буйвола!

— А мне поручили каждое утро причесывать их, — потупившись, проговорила Джамна — мисс Ботаника. — Какие же они стали наглые да привередливые! Просто ужас!

— Вчера вечером я немного задержалась с ужином, так весь поднос с едой швырнул мне в лицо, — пожаловалась Хусна. — Тоже мне выискался раджа! Только и умеет, что жрать за двоих! Тут все и так достается с трудом, а он — швырять, да и не куда-нибудь, а прямо в лицо?

— А он что-нибудь говорил при этом или швырнул молча? — спросил Сону.

— Говорил… «Никакого, говорит, вкусу…» А я так старалась! — И на глазах у девочки навернулись слезы.

— У-у, подлец! Вот уж я ему покажу «вкус»! — сжимая кулаки, грозно прошипел Касим.

— Все хотят проучить его, да не знают как, — произнес Гопал.

— Я кое-что придумал, — сказал Сону.

— Правда! Ну, рассказывай да поскорей, — от нетерпения Касим подвинулся ближе.

— Скажу. Только по секрету. — И, притянув Касима к себе, Сону что-то горячо зашептал ему на ухо. Касим удивленно глянул на друга и расхохотался.

В тот день все островитяне с необычайным усердием старались показать свою преданность «любимому повелителю». Они носились как угорелые, выполняя малейшее желание Вишну-Гханашьяма, Васанта и Рустама.

Любое приказание они выслушивали с подобострастной улыбкой; почти молитвенно поднося к груди сложенные лодочкой руки и ко всякому титулу добавляя «джи» — «высокочтимый».

На натертых до блеска пальмовых листьях девочки подавали «повелителю» изысканные блюда, какие только можно было приготовить, находясь на пустынном острове, и пока Вишну-Гханашьям был занят ужином, они, стоя на почтительном расстоянии за его спиной, обмахивали его величество веерами из больших листьев.

Наступила ночь. Раджа, его визирь и военачальник скоро сонно засопели на своих выстланных цветами постелях. Убедившись, что они спят, Касим, Сону, Джаму и Гопал неслышно поднялись со своих тощих подстилок и, подкравшись к сонным, быстро обезоружили их. Завладев оружием, все четверо беззвучно выскользнули из хижины.