Робинзоны из Бомбея - Агарвал Сатьяпракаш - Страница 17

Каждый принялся за свои орехи: били орехи об острые выступы скал и, проделав отверстие, пили прохладный, освежающий сок, а потом принимались за мякоть. Насытившись, они улеглись на песок, нагретый ласковым утренним солнцем. Это было по-настоящему здорово! А Вишну, развалясь на песке, высказал вслух все, что каждый из них думал про себя:

— Вот благодать! Ни школы, ни родителей, ни книжек тебе, ни экзаменов и ни одного учителя! Загорай себе на песочке да ешь кокосы! Лучше не придумаешь!

— Так-то оно так,— со вздохом возразил Гопал, — да вот жить негде, жилья нет. Огня тоже нету — костер не разведешь, а ночью будет прохладно. Это хорошо сейчас, когда светит солнышко, а что будем делать, когда наступит ночь? Стоит появиться одному тигру — и всем нам крышка.

Судха, Хусна и другие малыши от страха съежились и тихонько заойкали.

— Да вы не пугайтесь раньше времени, — подбодрил их Сону.— Как-никак, а мы на твердой земле и, может быть, даже в своей собственной стране.

— А может быть, на заброшенном острове, — подхватил ехидно Вишну, — и тут нам придется провести всю жизнь, как Робинзону Крузо. Я только недавно прочитал эту книжку…

— Мне кажется, что мы где-то неподалеку от Гоа, — серьезно проговорил Касим.

— Вот взберемся на холм — вон видите впереди, — указал рукою Сону на покрытый голубой дымкой холм на фоне зелени, — тогда и узнаем, где мы — на материке или на острове.

— Может, оттуда и деревню какую-нибудь увидим,— неуверенно подхватила Судха. — А то отсюда ничего не видно — только заросли сплошные…

— Надо пробираться к холму, — решительно заявил Сону. — Кто пойдет со мною?

— Я пойду, — первой подала голос Судха.

— Нет, девочек я не возьму, — решительно сказал Сону. — Тут же сплошные джунгли…

— Тогда я пойду, — сказал Гопал, — У меня отец — охотник, и я часто ходил с ним на охоту в джунгли.

— А я и вовсе из племени бхилов[14], — заявил Джаму, и для меня лес — дом родной.

— Хорошо, — довольный, произнес Сону. — Кто еще?

Касим молча стал рядом с Сону.

Беззаботно валявшийся на песке толстяк Рустам решительно выбросил вверх руку:

— Я тоже пойду.

— Тебе не стоит, Рустам, — возразил Санджив.

— Почему это? — удивился Рустам.

— Тебя могут принять за слоненка, — улыбаясь одними глазами, спокойно продолжал Санджив. — Поймают в сети и отведут в зоопарк.

Раздался дружный смех — тревожная атмосфера сразу разрядилась. Сону подошел к Вишну, который, раскинув руки и ноги, делал вид, что спит.

— Ты самый старший из нас, Вишну,— обращаясь к нему, сказал Сону, — и самый сильный. Тебе и возглавлять отряд.

— Сейчас мне спать хочется, — лениво протянул Вишну. — Вы идите, а когда вернетесь, представите мне рапорт!

— Как тебе не стыдно! — набросился на него Санджив. — С ним по-человечески говорят, а он корчит из себя принца наследного!

— Ну, не хочет — и не надо, — остановил его Сону. — Обойдемся и без Вишну. А он пусть остается здесь — будет охранять малышей.

— Мне хочется спать, и ничего делать я не буду, — отрезал Вишну и, повернувшись к стоявшим спиной, сделал вид, что спит.

Отряд во главе с Сону двинулся в джунгли. По мере того как ребята продвигались в глубь леса, заросли становились все гуще, деревья — все выше. Наконец они зашли в такие дебри, что лучи солнца еле пробивались сквозь сплошную зелень крон. Сону никогда прежде не доводилось видеть настоящие джунгли. Он был истый горожанин и за пределы Бомбея никогда не выезжал, поэтому все здесь казалось ему новым и удивительно интересным. Быстрыми шагами он смело шел впереди, как вдруг кто-то из ребят схватил его сзади за рубаху и с силой потянул назад, а толстая ветка дерева, которой коснулся Сону, угрожающе закачалась. Сону испуганно взглянул кверху и замер от страха: то, что поначалу он принял за ветку, оказалось огромной пятнистой змеей.

— Это питон,— пояснил Джаму. — Он может проглотить животное раза в четыре толще себя. Сначала обовьет его, переломает ему кости, а потом заглатывает и переваривает.

— Иди осторожнее, Сону, — сказал Гопал. — А впереди пусть идет Джаму; джунгли он знает лучше нас всех.

Теперь впереди шел Джаму, а остальные двигались за ним, то и дело оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к шумам и шорохам. Неожиданно в кустах что-то зашуршало. Все замерли, вглядываясь в заросли, среди которых слышалось осторожное шуршание.

— Тигр, — одними губами прошептал Сону. — По-моему, тигр.

Джаму предостерегающе поднес палец к губам. Все умолкли и затаив дыхание улеглись на землю. Джаму бесшумно скользнул в кусты и исчез в зарослях; ветки вдруг раздвинулись, и перед изумленными путешественниками предстала… Судха!

— Судха, ты?! — удивленно воскликнул Джаму.

— Ты зачем пришла сюда? — сердито спросил Гопал.

— Девчонкам нечего делать в джунглях, — заключил Касим.

— Я… я пришла, чтоб… чтоб заменить своего брата, — робко пролепетала Судха.

— Но ты же…— начал было Касим.

— Но я — девчонка, ты это хочешь сказать? — осмелела Судха. — Так вот я пришла и от имени девочек тоже.

— Девчонку мы с собою не возьмем,— подал голос Васант. — Нечего ей в лесу делать.

Судха скорчила ему рожицу и, подражая его голосу, так же уныло протянула:

— Если вы не возьмете меня, я пойду сама, своими ногами. — И Судха показала Васанту язык.

— Да что вам жалко, что ли? Пусть идет с нами, — рассудительно проговорил Сону. — А назад пойдет — без провожатого заблудится, а нам еще на холм взобраться надо.

Все молча согласились с ним.

Судха была рада, что ей все-таки разрешили идти вместе со всеми. И она бойко затопала, держась между Сону и Васантом. Подъем становился все круче, заросли все гуще. Здесь уже давно не ступала человеческая нога. Никаких следов — ни поселения, ни торной дороги, ни даже протоптанной людьми тропки. Кругом одни только дикие непролазные джунгли. В густых кронах вверху с ветки на ветку с резкими криками перелетали зеленые попугаи. На ветках, лакомясь дикими плодами, сидели и кувыркались обезьяны. Это был особый мир, далекий от человека и непонятный ему. Ребята взбирались все выше, и их взору открывались бескрайние лесные дали. Животные и птицы, которых они прежде могли видеть только в зоопарке, здесь резвились на свободе. Они чувствовали себя здесь привольно, так же как люди чувствуют себя, живя в городах и деревнях. Изредка попадавшиеся поляны были покрыты изумрудной травой, мягкой и ласкающей кожу, как персидский ковер. Иногда среди зелени на миг показывалась грациозная фигурка лани, в следующий же миг лань делала стремительный прыжок и исчезала. На одной из полян медведица возилась с медвежатами. Из зарослей донеслось глухое рычание пантеры. В густой кроне вверху на миг блеснули ее желтые, как у кошки, глаза и тотчас же исчезли. Прыгая с ветки на ветку, как жонглеры, по верху прошло стадо павианов, переговариваясь на только им одним понятном языке.

Неподалеку прямо из скалы бил родник, у которого виднелось небольшое стадо антилоп-нильгау. Поочередно склоняя головы к воде, антилопы неторопливо пили. Сделав несколько глотков, они вскидывали головы, чутко поводили ушами, настороженно осматривались и, не заметив ничего подозрительного, снова приникали к воде. Вокруг стояла тишина, хотя лес был полон жизни. Животные спокойно паслись, двигаясь поодиночке или сбиваясь в небольшие стада. Здесь можно было одновременно увидеть пятнистого оленя и диких коз, пугливых ланей, стремительно мелькавших в траве зайцев и рыжих лисиц, и, с видом старого аскета-йога у погасшего костра, взирала на мир огромными незрячими глазами старая мудрая сова, неподвижно сидевшая на высокой ветке. А цветов вокруг было такое множество, и все такие яркие, что у ребят глаза разбежались: таких красивых цветов не было даже в городских парках. Да и весь этот лесной мир был такой разнообразный и удивительный! Изумленными и восхищенными глазами смотрели ребята на все, что открывалось их взору.;.