Повелитель Мории - Мусин Ринат - Страница 65

Когда солнце опускалось за горизонт, гномы возвращались в Морию. Там они ужинали и шли в глубину гор, к кузнице, которую нашли почти нетронутой.

«Тап— том, таи-том», — били по железу молоты. Сили правил заготовку, а Тори как всегда стоял молотобойцем. Они почти не разговаривали, никогда не смеялись. Только иногда пели песни, потому что не могли работать молча. Восстановив запас арбалетных болтов, они принимались за более ответственную работу — поковку очередной сложной детали или каленой стальной полосы. Сверялись с чертежами — и снова работали, не зная усталости. Спали очень мало, часа три-четыре в сутки. Не раздевались и никогда не выпускали из рук оружия.

Просыпаясь, один из них спускался с ведром к источнику горючей горной смолы. Второй готовил завтрак и, не дожидаясь товарища, шел смотреть, куда на этот раз озерный страж попытался утащить поплавок с привязанной к нему цепью.

— Месть должна вести к смерти, иначе не имеет смысла, — сказал однажды Сили, и едва заметная усмешка тронула его губы.

— Месть — блюдо, которое едят холодным, — добавил на следующий день Тори.

Когда грязь и порванная одежда начинали мешать работе, они переодевались и умывались, приводя себя в порядок. Остальное время эти двое походили на маленьких каменных троллей, славившихся своей неопрятностью. Когда у них кончились припасы, они сплели из тонкой проволоки ловушку и питались одной рыбой. В течение многих месяцев не видели ни единого существа, с которым можно поговорить — ни гнома, ни эльфа, ни даже орка. Друг с другом они давно уже не разговаривали, но оба поняли, что кроме них, никого не осталось. Только они и страж озера. Скоро сюда придет смерть, и их станет меньше. А пока остается только работа, к которой они привыкли и которую выполняли без принуждения и без удовольствия.

— Послезавтра, — сказал однажды Тори.

Сили равнодушно кивнул, и разговор закончился.

Утром первого мая года 1395, через шесть лет после прихода Балина в Казад Дум, два оборванных гнома стояли около западного входа в древнее подземное царство. Сили протянул руку и ласково погладил холодный металл баллисты, которая была скорее произведением искусства, нежели оружием. Почти два года они создавали эту машину, способную бесшумно послать цельнолитое, хорошо прокованное копье весом в сотню фунтов на огромное расстояние. Вчера все утро они вымачивали в горючей горной смоле солому, которую затем разбросали по берегу между подкопанной скалой и баллистой.

Чтобы создать себе больше жизненного пространства, многорукое чудище повалило несколько скал, обрушив их в русло Сиранноны. Вода продолжала уходить по руслу Каскадного водопада, перехлестывая через поваленные скалы, но озеро, лежащее у ворот Мории, поднялось на десяток локтей. Оно заняло все ущелье, затопив даже часть дороги на вершинах холмов. Вода подобралась к стенам Казад Дума, к самим воротам.

Тори прошел в тоннель, который они пробили в камнях скальной подошвы, ограничивающей ущелье. Сделав не менее трех сотен шагов, он наткнулся на стенку, из которой уже сочилась вода.

Поплевав на руки, он взялся за кирку. Ударил один раз, второй, еще и еще, высекая холодные брызги. Незаметно втянулся в работу, разогрелся и даже начал петь. Некоторое время не было никаких результатов, пока очередной удар не освободил струю воды, которая вмиг наполовину затопила тоннель. Тори сбило с ноги поволокло к выходу. Он старался не сопротивляться несущим его силам, только изредка подбирал страховочную веревку. Сзади раздался угрожающий гул, и Тори бросил кирку, стараясь быстрей уйти из тоннеля. Подкоп был сделан таким образом, чтобы напор воды размывал стены, обрушивая их и унося прочь породу, открывая пространство для все большего объема потока.

Верхнее отверстие подкопа под озеро было ниже уровня воды на сорок футов. После того как вода уйдет, они расстреляют Стража. Если он попытается заткнуть отверстие, то попадет в ловушку, под едва держащуюся скалу. Путь на берег идет по соломе, пропитанной смолой. Если Страж решит расправиться с ними на суше, он сгорит.

Если только Страж не умеет летать — он обречен.

Гномы понимали, что это существо оказалось здесь не случайно. Темные силы рассудили, что если Западные ворота закрыты для зла, то должны быть закрыты для всех. Но гномы не знали, что мощное заклинание удерживает здесь Стража, не давая ему уйти вниз, в глубины черной бездны, откуда он вышел. Существо, не знающее благодарности, бал-рог Моргота, незримыми цепями навеки приковал к этому месту подземное чудище, в объятиях которого долгие столетия укрывался от гнева валар.

Вода быстро уходила, и это встревожило Стража. Он медленно начал продвигаться туда, откуда слышался шум. Поняв, что происходит, Страж попытался завалить проем каменными глыбами, как делал это недавно, перегораживая русло реки. Но бесформенные камни только еще больше расширяли отверстие. Тогда он попытался заткнуть течь, собирая под себя все, что могли захватить руки-щупальца. Несколько черных хоботов под водой уцепились за основание скалы, удерживая всю массу тел а на одном месте. Поначалу Страж не заметил, что скала, которую он избрал точкой опоры, слегка шатается. Он принял это за волнение уходящей через тоннель воды. Некоторое время огромный камень вздрагивал, затем начал стремительно крениться, придавливая уцепившиеся за него щупальца. Неведомая ранее боль пронзила огромное существо, когда тонны камня начали плющить его тело. Страж рвался из ловушки, оставляя по дороге выдранные из самого себя куски мяса.

Вода океанским приливом хлынула во впадину, развороченную гигантским камнем. Гул падающих с большой высоты струй превратился в рев, будто приветствуя свободу. Озеро мелело на глазах. Придавленное растерянное чудовище медленно показывалось из воды.

В трехстах шагах от него Сили опустил рычаг, высвобождая стрелу, которая на таком расстоянии могла пронзить с десяток гномов и лететь дальше. Стальной лом длиной в три фута, толщиной в два дюйма, с острым, как комариное жало, наконечником.

Сила удара была такова, что щупальца непроизвольно взметнулись вверх, а затем опали. Разум чудища разобрался, откуда исходит главная опасность. Черной тучей Страж выполз на берег и двинулся по направлению к гномам.

Сили равнодушно смотрел на приближающийся клубок черной силы. Руки продолжали уверенно крутить рычаг, напитывая энергией крученую сталь оружия. Хотя движения Стража казались неуклюжими, он быстро приближался. В пятидесяти шагах от подгорных жителей существо столкнулось с новой проблемой. Сотни острозаточенных лезвий торчали из земли, пропарывая толстую, тысячи лет наращиваемую кожу Стража. Щупальца остановились, протянулись в разные стороны, пытаясь найти безопасный проход в траве со стальными лезвиями. Между тем пропитанная горючей смесью солома, щедро наваленная перед этим препятствием, почти полностью облепила черное тело.

Тори почти никогда не стрелял, предоставляя это Сили. Он был уверен, что праведный гнев всегда бьет точнее — тем более что молодой гном являлся лучшим стрелком в отряде Балина. Но сейчас старик взял в руки лук и поджег от трута наконечник стрелы. Прямое попадание не обязательно.

Стрела впилась в одно из щупалец. Показалось, что все напрасно и огонь сейчас потухнет. Но пахнуло черным дымом, пламя багровыми языками лизнуло второе, а затем и третье щупальце. Скоро все корчащееся тело объял огонь. Страж горел и отступал. Дым резал Сили глаза, а взметнувшееся пламя мешало точно прицелиться. Он долго искал подходящее для выстрела место на теле Стража, который метался в бешеном круговороте хаотичных движений. Удар! Щупальца вмиг собрались в комок, что для такого гигантского существа казалось невозможным. На миг могло показаться, что это агония. В действительности сил и жизни в этом извивающемся теле оставалось так много, что даже армия гномов с топорами не смогла бы ничего с ним сделать. Но эти двое, что обладают таким убийственным механизмом, при почти полном отсутствии спасительной воды к вечеру выбьют из Стража последние искры жизни. И Страж испугался. До этого он не знал, что такое страх. Будучи рожден в темных глубинах, где враги уважали либо боялись его, Страж впервые столкнулся с таким настойчивым стремлением к смерти. К его смерти! Эти, которые на берегу, не успокоятся, пока не увидят его неподвижный труп. Голосом, исполненным отчаяния, мольбы о помощи и жажды жизни, Страж воззвал к своему мучителю и спасителю. И зов был услышан.