Второе правило стрелка - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 28

Когда богатыря и монстра разделяло всего двадцать метров, Цербер проснулся.

– Bay, – сказал Цербер при виде богатыря. – В смысле гав. Здоровенный какой мужик. Слышь, парень, у тебя родственников за границей нет?

– Я сирота, – сказал Муромец.

– Странно. Ты очень напоминаешь мне одного парня с моей родины.

– Ты мне зубы не заговаривай. Я – лицо государственное и здесь по делу.

– Вот как? – удивился Цербер. – Выкладывай.

– Как тебя зовут?

– Тебе зачем?

– Для протокола.

– Цербер меня зовут. Может, слыхал?

– Вопросы здесь задаю я. Назови цель визита в нашу страну.

– Туристическая. А фиг ли ты ничего не записываешь, протоколист?

– У меня память хорошая. Значит, ты у нас турист?

– Ага.

– А чего кота загрыз?

– Но, во-первых, при виде кота сработал мой первобытный инстинкт, – сказал Цербер. – А во-вторых, хороший человек попросил.

– Убийство при обоюдном сговоре, – пробормотал Муромец. – Может быть, даже заказное. И кто же этот хороший человек?

– Скажи, а тебе так уж был дорог этот кот? – спросил Цербер. – Может быть, ты знал его еще котенком? Выкармливал из соски молочком? Насыпал песочек в его туалет?

– Кот этот был той еще скотиной, – сказал Муромец. – Кота мне не жалко. Но грызть кого ни попадя на подведомственной мне территории я тоже не позволю.

– Понятно. Порядок любишь?

– Дело не в том, люблю ли я порядок или нет. Порядок должен быть.

– Опять понятно. Подраться хочешь?

– Дело не в том, хочу я подраться или нет. Порядок должен быть, – повторил Муромец. – Ты кота загрыз, это не проблема. Но ты все еще здесь, и мне нужны гарантии, что больше безобразничать ты не станешь.

– И лучшей гарантией этого будет моя смерть, – подытожил Цербер. – Ты все-таки уверен, что у тебя нет родственников за границей? А то я уже похожие рассуждения где-то слышал. А твой приятель, который с коняшками остался, вообще со мной разговаривать не стал, сразу набросился. Ничего не скажешь, офигенный пример гостеприимства. Стрелок мне ни о чем подобном не говорил.

– Стрелок? Это какой стрелок?

– Который попросил меня кота вашего покусать, – сказал Цербер. – Реджи его зовут. Хороший парень. Вкусным меня накормил.

– Так ты знаешь Рыжего? – удивился Муромец. – Пожалуй, наша с тобой драка откладывается на неопределенный срок. Ребята, идите сюда! Это вовсе не чудище! Это свой!

Реджи и Силен и не знали, что оказались на земле амазонок, пока их не окружил добрый десяток полуголых девиц с огромными луками в руках. Впрочем, для стрелка это не было большим сюрпризом. Он слышал дыхание и шаги амазонок за несколько минут до того, как те решили показаться на глаза, но ничего предпринимать не стал.

Ему вовсе не нужен был вооруженный конфликт с девичьим племенем. Ему просто требовалось поговорить с Гераклом.

– А издалека казалось, что тут двое мужчин, – с сожалением сказала одна из амазонок. – Увы, мужчина только один. Сатир для наших целей не подойдет.

– Еще как подойдет, цыпочка, – сказал Силен. – Ты меня еще в деле не видела.

– Нам не нужны девочки с рогами и копытами, – возразила амазонка. – Поэтому, как бы хорош ты ни был, здесь тебе ничего не светит.

– Вы просто не знаете, от чего отказываетесь, – сказал Силен. – В любовных делах я – Геракл.

Реджи отметил, что поведение сатира не вяжется с его заявлением о дальнейшей судьбе имеющих дело с амазонками мужчин. Впрочем, сатир, может быть, думал, что на него это правило не распространяется. А может быть, сейчас его голосом говорил тестостерон.

– Мужчина пойдет с нами, – заявила амазонка. – Сатир пусть валит, куда хочет. Если что, можем и стрелой пониже спины подбодрить.

– Я с вами пойду, – сказал Силен. – Я смотреть тоже люблю.

С надоедливым сатиром решили не связываться и позволили ему плестись следом за отрядом, ведущим Реджи под прицелами луков. Саквояж у стрелка никто не отбирал. Видимо, здесь еще не существовало оружия для тайного ношения, и девушки не подозревали, как опасен стрелок. Реджи прикинул, что мог бы убить всех присутствующих, включая и Силена, тремя разными способами, и фиг бы кто его остановил.

Идти пришлось недолго. Уже через полчаса они вышли на широкую полянку, где амазонки разбили лагерь.

Реджи насчитал около двадцати шатров. Меж ними бродили женщины, девушки и девочки. Старухи сидели у костров и готовили еду в больших котлах. Неподалеку пасся целый табун лошадей.

При виде Реджи и сатира особого оживления в лагере не случилось. Реджи проводили к самому большому шатру. Ему навстречу вышла высокая молодая женщина с красивым и властным лицом. Сатир толкнул Реджи в бок и шепнул, что это и есть Ипполита.

– Силен, это опять ты? – спросила Ипполита. – Я же тебе говорила, что голодный год еще не наступил.

– Да я просто так, за компанию, – сказал Силен.

– Твою бы настойчивость да в мирное русло, – вздохнула Ипполита. – А ты кто такой, чужеземец?

– Меня зовут Реджи., Я Геракла ищу.

– Геракл занят, – сказала амазонка.

– Рано или поздно он должен освободиться, – сказал Реджи. – Я готов подождать.

– Ты сам сюда пришел? – спросила Ипполита. – Добровольно искал встречи с нами?

– Не с вами, – поправил Реджи. – С Гераклом.

– Разве ты не знаешь, какие слухи бродят о нашем племени?

– Так это просто слухи? – уточнил Реджи.

Силен потупился.

– Конечно, слухи, – сказала Ипполита. – Мы их сами распространяем, иначе от мужиков бы просто отбоя не было. Но убивать их… Какой в этом смысл? По большей части мужчины – это безобидные и слабые существа.

Реджи пожал плечами.

– Но раз уж ты сюда пришел, ты должен отработать, – сказала Ипполита. – Тем более что Геракл все равно до вечера не освободится.

– Я в общем-то готов, – сказал Реджи. – А чего надо делать?

Амазонки засмеялись.

Геракл, высокий, мускулистый, бородатый и чем-то похожий на Илью Муромца, сидел на скамье и пил вино из большого бурдюка. Компанию ему составлял сатир, общавшийся с великим героем запанибрата.

– Скажи, Герыч, а тебя нисколько не напрягает тот факт, что всех мальчиков, которых ты мог зачать этой ночью, ожидает смерть сразу же после рождения? – спросил Силен. – Это не кажется тебе несправедливым?

– Не я придумал этот мир и установил правила игры, – сказал Геракл. – Не я, и даже не мой отец.

– Но кто, как не ты, может сделать наш мир лучше?

– А чем я, по-твоему, занимаюсь? – спросил Геракл. – Каждый день я делаю мир чуть чище.

– Это ты про тот случай с конюшнями?

– Нет, это я про свою деятельность в целом, – сказал Геракл. – Но все дело в том, что нельзя ломать устои мира слишком уж радикально. Да и что я могу сделать в защиту мальчиков? Ты думаешь, эти феминистки, шлифующие свой образ жизни сотню лет, послушают увещевания одного героя?

– Есть и другие методы воздействия, – сказал Силен.

– Что ты мне предлагаешь? – осведомился Геракл. – Поубивать всех амазонок на фиг? По-твоему, это будет проявлением гуманизма по отношению к еще не рожденным мальчикам? И вообще, мне странно слышать слова про улучшение мира от существа, всю жизнь занимающегося пьянством и блудом.

– А еще я пою, – гордо сказал сатир и затянул хриплым голосом: