Возвращение чародея - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 27

– И никого не удивило, чем чародей Рико заслужил к своей персоне повышенное внимание?

– Почему бы тебе не спросить Гарланда?

– Он не слишком разговорчив.

– И ты ему не доверяешь.

– Мигель говорит, никому нельзя доверять.

– Мигель, несомненно, мудр, но сейчас он ошибается. Если ты вообще никому не веришь, как же ты можешь жить? И, главное, зачем?

– Я доверяю вам. Дону Диего. Карин.

– А Гавейну?

– Не до конца.

– Зачем тогда ты таскаешь его с собой?

– По законам Вестланда он является преступником, – сказал я. – Если он попадет в руки правосудия Вестланда, его казнят.

– А что тебе за дело?

– Я спас ему жизнь и теперь несу за него определенную ответственность.

– Ты спас ему жизнь, потому что тебе была нужна информация, которой он обладал.

– А какая разница?

– Хороший ты парень, Ринальдо, – сказал Исидро. – Гавейн может стать твоим преданным другом.

– Он человек.

– Принадлежность дона Диего к человеческому роду не мешала ему быть другом Оберона.

– Их дружба всегда ставила меня в тупик.

– Оберон вовсе не был монстром, неспособным на нормальные эмоции, – сказал Исидро. – Он многое делал для своего народа, и его вылазки в Вестланд не были блажью человека, помешанного на войнах и убийствах. Он старался сделать так, чтобы люди не забыли о самом существовании эльфов.

– Да ну?

– Мы совершили ошибку, – сказал Исидро. – Мы забрались слишком далеко от континента и по собственной вине оказались в изоляции. В то время как Вестланд прогрессирует, мы стоим на месте и медленно вымираем, а люди уже почти не помнят о нас. Еще немного, и Зеленые Острова превратятся в миф, в красивую сказку, которую люди будут рассказывать своим детям перед сном. А наш народ навсегда уйдет из этого мира. Эльфов убивают не последствия эпидемии, а наша собственная политика.

– У эльфов проблемы с деторождением, – сказал я. – С какой стороны здесь политика?

– Если ты женишься на Карин, никаких проблем с деторождением в вашей семье не возникнет, – заметил Исидро.

Я закашлялся.

– Ты удивлен? Неужели ты никогда не думал о такой возможности?

– Думал… Но ведь наши с Карин дети будут не совсем эльфами.

– А какая разница?

– Действительно, – сказал я. – Какая разница?

– Ты любишь ее?

– Не знаю, – сказал я. – Наверное. Когда ей больно… это наша общая боль. Мне сложно представить, как я буду жить, если она вдруг уйдет.

– И при этом ты никогда не думал о детях?

– Впереди меня ждет борьба за престол и война, – сказал я. – Как сюда вписываются дети? И как эльфы отнесутся к тому, что наследником их правителя станет полукровка?

– А какая разница?

– В смысле?

– Твой сын будет таким же Финдабаиром, как ты.

– Вряд ли точно таким же.

– Ты что, расист?

– Э… А как вы думаете?

– Или тебя пугает ее происхождение? Ее прошлое?

– Что вы знаете о ее прошлом?

– Кое-что знаю. Она была чемпионкой гладиаторских игр Вольных Городов.

– И собственный папаша продал ее в рабство, – сказал я.

– Ее вины в этом нет. Попав в такие условия, она могла стать куда худшим человеком, чем стала.

– Исидро, что вы делаете?

– Чищу твою ауру.

– Я не об этом. Вы что, подталкиваете меня к браку?

– Нет. Но я хочу сказать, что те препятствия, которые ты ставишь между собой и Карин, по большей части существуют только в твоем мозгу.

– Да ну?

– Эльфы не будут счастливы, если ты представишь им Карин как их королеву. Но ты являешься королем Зеленых Островов, и они твой выбор переживут. А если кто и не переживет, так это будет его проблема, а не твоя.

– Вы пугаете меня, Исидро.

– Это не я. Это жизнь.

– Пожалуйста, пообещайте мне одну вещь, Исидро.

– Говори.

– Пока я буду в Хайгардене и Карин останется здесь одна, вы не будете вести с ней таких разговоров, ладно?

На последовавшем после чистки ауры завтраке было нарушено неписаное правило не говорить о делах во время еды. Дел было слишком много, а времени – мало, так как наш с Кларенсом отлет в Хайгарден был назначен уже на полдень. Мигель и Исидро пичкали меня инструкциями по поводу переговоров с королем Людовиком. Что ему следует говорить, о чем лучше умолчать, какие обещания можно дать уже сейчас. Все трое моих наставников сходились на том, что эльфы должны принять участие в грядущей войне. На кон поставлены судьбы Вестланда.

Я внезапно осознал, что с момента нашего знакомства с Карин мы впервые расстаемся на столь долгий срок, и почувствовал себя неуютно. Я с удовольствием взял бы ее с собой, но ковер-самолет Кларенса был не в состоянии поднять в воздух трех человек, а управлять этой штукой самостоятельно я не умел. Путешествие в столицу Вестланда на лошадях заняло бы слишком много времени, и мне не хотелось его терять. Флот Красного континента бороздит океан, а мне предстоит еще очень много дел.

Корабль, который отвезет меня на родину, готов к плаванию и ждет, когда я поднимусь на его борт. Путь до Зеленых Островов займет около месяца. Если мне удастся убедить эльфов последовать за мной, то военный флот Зеленых Островов прибудет в Вестланд накануне вторжения. Терять две недели на путешествие в Хайгарден и переговоры с Людовиком было как-то не с руки.

После завтрака я отправился прощаться с Карин. Я заверил ее, что со мной все будет хорошо, а она пообещала, что в противном случае лично оторвет мне голову. В целом прощание прошло именно так, как я и ожидал. Произносимые нами слова не имели никакого значения. Главное передавали взгляды и прикосновения. Главное – это то, что совсем не обязательно говорить вслух.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

в которой главная героиня узнает новости о своем семейном положении, впадает в панику и бросается в бегство

Ковер-самолет, уносивший Ринальдо в Хайгарден, очень быстро превратился в точку на горизонте, а потом и вовсе пропал из виду. Мигель и Исидро провожали его взглядами чуть дольше, чем мы с доном Диего, демонстрируя нам превосходство зрения эльфов над человеческим, но уже спустя минуту от горизонта отвернулись и они.

– Надеюсь, мальчишка не натворит в Хайгардене очередных глупостей, – пробормотал Мигель. – Никогда еще не видел, чтобы столько неприятностей свалилось на одну голову. Тем более в такой прискорбно малый промежуток времени.

– Ты слишком суров к Ринальдо, – сказал чародей. – Уверен, он еще всех нас удивит.

– Лично я уже удивлен, – сказал Мигель. – И не могу назвать свое удивление приятным.

Я попыталась незаметно улизнуть в свою комнату, дабы не мешать престарелым джентльменам высказывать свое мнение о Ринальдо, но не тут-то было. Дон Диего, самый ветхий из троицы, оказался еще и самым проворным и ловко ухватил меня под руку.

– Не лишайте старика общества молодежи, – сказал он. – Пойдемте, я покажу вам свою коллекцию живописи.

– Боюсь, я не смогу оценить ее по достоинству, – сказала я. – Меня не учили разбираться в живописи.

– О, тут все просто, – заверил меня дон Диего. – Либо вам нравятся картины, либо нет. И никаких возражений я не потерплю.

Ринальдо предупреждал меня о чем-то подобном. Эти стариканы набросятся на тебя, как голодные псы на кость, сказал он, и попытаются прощупать тебя, понять, что ты за человек. Поэтому приглашение на экскурсию меня не слишком удивило. Я только не ожидала, что прощупывание начнется сразу же, как только Ринальдо отправится в путь.

Несмотря на то что наша прогулка имела к живописи не совсем прямое отношение, дон Диего привел меня в настоящую галерею. Это была очень большая и прекрасно освещенная комната, все стены которой были украшены картинами. В них преобладали батальные мотивы, хотя висело и несколько портретов.

– Мои предки, – отмахнулся дон Диего. – Ничего интересного. Посмотрите лучше вот сюда.

Человек… нет, эльф восседал на роскошном белом скакуне, принимая на щит струю драконьего пламени. В левой руке парня был зажат меч, из которого били молнии. Дракон у художника получился не очень убедительным, наверное, ему не доводилось наблюдать опасных зверюг с близкого расстояния. Если настоящий дракон дунет на вас своим пламенем, от щита большого толку не будет. Он расплавится лишь секундой раньше, чем ваша рука превратится в прах.