Понты и волшебство - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 66

— Ты и вправду Разрушитель! — раздался веселый звонкий голос, и из-за дерева в пятидесяти метрах от нас вышел эльф.

Я никогда не видел эльфов раньше, но все же не мог ошибиться. Слишком уж гармонично этот тип вписывался в окружающий его растительный мир. Он был высок, почти с меня ростом, строен и гибок. Длинные светлые волосы забраны в подобие конского хвоста, свисающего до середины спины. Он был красив той красотой, за которую любая поп-звезда выложила бы миллион долларов своему визажисту. И при всем этом умудрялся не смахивать на голубого.

— Так зовете меня вы, — сказал сэр Реджи. — А кто ты, стрелок из засады?

— Хэлдир, — сказал эльф.

— Ты забрался далеко от дома, Хэлдир.

— Смутные времена настают, Разрушитель.

Нет, ну что я говорил, а?!

— Необходимость заставила меня покинуть Город-в-Лесу.

— Скажи своим стрелкам, пусть выйдут из засады. Они нервируют меня и моих спутников.

— Айе, — сказал Хэлдир, и эльфы высыпали на дорогу.

Все они были высокими блондинами, у всех были заостренные уши.[30] На мой неискушенный взгляд, все они были одинаковыми, как кажутся европейцу одинаковыми все негры или азиаты, и лишь более детальный осмотр позволял найти различия.

— Меня послали с заданием. Оно касается и тебя, Разрушитель.

— Да ну? — Сэр Реджи не выказал и признаков удивления. — Ты готов умереть сегодня?

— Ты неверно понял меня. Должно быть, я не слишком хорошо владею вашей речью. Шпрехен зи дойч?

— Нихт, — сказал сэр Реджи.[31]

— Жаль, — сказал Хэлдир. — Твои спутники, кто они?

— Я — гном, — сказал Кимли, — Кимли, сын Дэринга из Твердыни Каменной Доблести. И я не боюсь твоих деревянных палочек с птичьими перьями.

— А ты? — Не обращая внимания на ответ гнома, Хэлдир уставился на меня. — Назови мне свое имя.

— С какой радости? — спросил я.

— Ты несешь меч, — сказал Хэлдир. — Ты — Избранный?

— Ты говоришь слишком громко, Хэлдир, — сказал Ястреб. — Хочешь навлечь на всех нас большую беду?

— У врага нет ушей в здешних местах.

— Опасное заблуждение думать так, — сказал сэр Реджи. — Недооценивая прозорливость противника, ты только оказываешь ему услугу.

— Я не приму мудрости от Разрушителя.

— Если ты еще раз назовешь меня Разрушителем, ты примешь от него смерть.

— Ты умрешь быстрее, чем сделаешь шаг.

Голос Хэлдира звенел от с трудом сдерживаемой ярости. Чем-то сэр Реджи насолил или лично ему, или всему эльфьему народу.

— Вас только двадцать, — заметил гном.

Эльф не удостоил его даже взглядом. Он не отрывал своих серых глаз от моего лица.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А ты на мой. — Я заметил, что он смешался. — Почему я должен что-то тебе говорить?

— Этот достойный человек прав, мой юный горячий друг, — сказал другой эльф, выступая вперед.

Он был постарше Хэлдира, пожалуй, старше их всех. Не знаю, как я это определил, на его лице не было морщин, на голове не найти ни единого седого волоса. Просто вокруг него присутствовала аура его возраста.

— Слова лишь сотрясают воздух, они могут быть красивыми, но полными лжи. Лишь сталь всегда говорит правду. — Он обнажил свой длинный меч. — Красота поединка откроет нам истину.

— Пардон, — сказал я. — Похоже, что столь интересным способом вы вызываете меня на бой?

— Я сочту за честь скрестить мой клинок с твоим, благородный воин.

— Но с какой стати? — спросил я.

Не очень мне хотелось опробовать благоприобретенные навыки сэра Реджи в бессмысленной схватке на дороге.

— Чтобы установить истину, воитель.

— Какую истину?

— Истина одна в этом мире.

— Смутные времена, — сказал я, обнажая меч.

Сэр Реджи положил руку мне на плечо:

— Тебе не обязательно драться с ним.

— Но он этого хочет.

— Его желание — еще не повод для дуэли.

— Это ты мне говоришь?

— Его зовут Лэмфри, и он лучший боец из тех, с кем мне приходилось сражаться. Не считая Черных Лордов.

— Вот как? — Я изумленно задрал бровь. — Почему же он до сих пор все еще жив?

— Сначала ему повезло, а потом его соотечественники попросили за него, — сказал сэр Реджи. — Он — великий художник и поэт. Говорят, что он, как никто, чувствует красоту уходящего мира.

— Понятно, — сказал я. Странными делами занимаются у них художники и поэты. Картины и стихи он пишет в перерывах между мордобоями? — Но это все равно.

Я сделал шаг вперед. Лэмфри пошел мне навстречу. Он нес свой клинок острием к земле. Будет атаковать рубящим снизу, определил я.

Мой расчет на предстоящий бой был глуп и прост.

И именно поэтому он мог сработать против мудрого и сложного эльфа.

Помимо того что Лэмфри был эльфом, он был художником и поэтом, ценителем прекрасного, искателем красоты. Красота была его страстью, он был воспитан на красоте, рос и совершенствовался на красоте, и все его движения были выверенными и красивыми, как, впрочем, и у всех остальных эльфов, которых я видел позже. Поэтому он просто не мог быть готов к тем грязным трюкам, которые были у меня в запасе со времен моей бурной юности. Дуэль для Лэмфри должна была быть еще одним актом красоты и гармонии, очередным произведением искусства, для меня же — просто дракой. А в драках я никогда не проигрывал.

Он атаковал снизу, как я и ожидал, грациозным движением вскидывая свой меч и пытаясь ударить меня в плечо. Я легко парировал удар, и клинок эльфа, не будучи зачарованным, переломился пополам.

Это обескуражило Лэмфри, но только на мгновение. Позже он был занят несколько иными проблемами.

Эльфы, как известно, очень похожи на людей. Я имею в виду, какими бы мудрыми и бессмертными они ни были, они все равно являются гуманоидами по числу голов, конечностей и прочих физиологических подробностей организма. А Лэмфри был самцом.

Обломанное лезвие его меча еще не успело упасть на землю, а мой ботинок уже вонзился Лэмфри между ног.

Эльф охнул и повалился на землю, схватившись руками за причинное место и доказывая тем самым правоту утверждения о том, что, каким бы бессмертным ты ни был, уязвимые места у тебя те же самые. Я пнул эльфа по ребрам и приставил кончик Валькирии к его горлу.

— Нечестно сделано, — прохрипел он.

— Так у нас не Олимпийские игры, — сказал я. — Признаете ли вы себя побежденным, многоуважаемый Лэмфри?

— Да, — прохрипел он. Всю его куртуазность как ветром сдуло.

— Вот и отлично, — сказал я, убирая Валькирию от его горла и поворачиваясь к Хэлдиру. — Все удовлетворены?

— Да, — сказал он.

— Тогда выкладывай, что у тебя за дело.

— Я должен провести вас к своему правителю, — сказал он.

— У нас нет времени на дипломатические визиты, — сказал я.

— Время не имеет значения в том месте, куда я вас приведу.

— Возможно, это утверждение справедливо только для эльфов.

— Нет, — сказал сэр Реджи. — Время в Городе-в-Лесу течет по-другому. Если Бранд желает с нами побеседовать, то я не вижу причин, по которым нам стоило бы отказаться! Много времени мы не потеряем, а хуже от этого визита нам точно не будет.

Хэлдир очертил рукой прямоугольник, и в воздухе перед ним серебристо заискрился портал. Кимли пытался возразить, что порталами пользоваться небезопасно из-за возможной слежки со стороны Темного Властелина, однако Хэлдир заверил его, что там, куда мы отправимся, никакой опасности нет.

И мы прошли.

Эльфийские поселения принято описывать и показывать как нечто очень прекрасное, величественное, пышущее древностью и красотой, как нечто такое, что априори должно вселять благоговейный трепет в нас, простых смертных. Но после того как я побывал в загородной резиденции Леши Фокина по кличке Цезарь, архитектурой, сколь бы изысканной она ни была, меня уже не удивить.

Главный эльф жил в обычном средневековом замке, выстроенном прямо посреди леса. Если вы видели один такой замок, можете считать, что видели их все. Стены с узкими бойницами для лучников, дворец, защищенный всеми мыслимыми способами, высокие башни, средние башни, маленькие башенки со всякими финтифлюшками, барбаканы, гизармы, подъемные мосты, скрытые переходы, воздушные мосты, сады, цветники, оранжереи, главная площадь, со всех сторон окруженная стенами, резные балконы, вычурные балки и всякое такое в том же духе, с украшениями в виде гербов, флагов, стягов, вымпелов и просто полотнищ с изображениями эльфийской символики.