Ловец духов - Теоли Валерий - Страница 16

Весь день мы не причаливали к берегу и соблюдали режим молчания. Теневые духи, вновь появившиеся к полудню, нашего присутствия не засекли. Мы беспрепятственно доплыли до излучины реки, где на скалистом выступе, огибаемом руслом, дожидался с ланью в зубах Махайр. Добытчик наш саблезубый. Он сбросил тушку к нам на плот и, удовлетворенно мявкнув, растворился в листве.

Гвард быстренько освежевал добычу, разрезал на порции, завернул куски в круглые листья кувшинок. Жестами он показал – мол, ночью костерок устроим, ужин забабахаем.

Солнце неторопливо катилось к горизонту. Лилька, сняв подаренную магом меховую жилетку, загорала на палубе. Я отполз в шалашик – жарко стало, не продохнуть – и подремывал. Заняться нечем, да и противопоказаны мне нагрузки. Периодически, просыпаясь, любовался проплывающими по небосводу редкими облачками. Наш персональный зверомастер рулил веслом, корректируя движение ровно по центру реки. Скукотища. Мысли дурные лезут.

Зачем нам на Землю возвращаться? Нас к возвращению забудет большинство знакомых. Друзья, конечно, вспомнят. Был парень Саша Стрельцов, была у него сестра младшая. Пропали без вести. Из универа меня отчислят за неявку, квартира достанется каким-нибудь мошенникам. И возвратимся мы никем в неизвестность. Куда ни кинь, всюду клин, как говаривала наша бабушка.

Интерлюдия первая

Шаман Зораг-Джин из племени Черное Копье был в бешенстве. Внешне оставаясь невозмутимым, словно Красная Скала Духов, он выполнял порученную ему вождем и старейшинами работу. Помогал поймать чужаков, объявившихся в Проклятой Башне. И ему это не удавалось, как и трем верховным шаманам соседних племен.

Презренные мягкотелые сбежали. Посланная за ними свора теневых духов вернулась ни с чем. Чары, составленные четырьмя Говорящими с Духами, оказались бесполезны против кучки жалких человечков.

Запутывать следы, надо признать, пришельцы умели превосходно. В натоптанном под башней разнообразии отпечатков даже он, Зораг-Джин, в прошлом прославленный следопыт, затруднялся найти последнюю, основную линию. Звериные и людские ноги ходили рядом, а останков нет ни в каменном доме, ни вокруг. Молодых охотников это ставило в тупик, шамана злило. Он чуял колдовство, как гончий пес чует запах свежепролитой крови. Медведь, забредший к башне, и саблезуб. Испокон века они враги, примирить их может лишь опытный зверомастер. Прихватив обживавших башню людишек, колдун уплыл по реке. Шаманы поняли его замысел сразу, потому послали духов, но враг был им не по зубам.

Вдобавок Зораг-Джина раздражал младшенький сынок вождя, негласно руководивший отрядом разведчиков. Совсем юный и несмышленый, он осмеливался упрекать его, бывшего верховного шамана племени, в бессилии.

– Твоя слава ушла в туман вместе с духовной силой, – скалился неразумный отпрыск, нависая над тщедушным Говорящим с Духами.

Выше старца на три головы и шире вдвое, внешне он походил на своего старшего брата Рак-Джакала, успевшего стать знаменитым воином и охотником. Зораг-Джин хотел бы иметь сына сильного, умного, уважительно относящегося к старшим. Духи не давали шаманам детей. Велика плата за тайные знания потусторонних миров, ох, велика.

– Ты дырявый кувшин, толку от тебя никакого, вред только, – самоуверенно твердил молодой тролль. – Позор на твою лысину! Не смог выследить мягкотелых! Из-за тебя мы лишились нежного, сочного мяса и выкупа. Мои воины рвутся в погоню, ты же приказываешь ждать ответа духов? Мы сами отыщем белокожих, без твоего никчемного колдовства!

Юный сын вождя позволял себе слишком многое. Вошел без спроса в шатер среди ночи и отчитывает его, уважаемого шамана, будто нашкодившего мальчишку. Да слава о Зораг-Джине гремела в пору, когда нынешний вождь Черного Копья на свет не родился!

Он, великий чаротворец, повелитель духов, убивал и за меньшую дерзость. От его руки полегли целые кланы длинноухих уродцев-эльфов. У костров тролльих племен, враждовавших с ним, и поныне боятся вслух произносить его имя. Потомки врагов посмелее пугают им детей. А этот несчастный, обделенный разумом безымянный[2], не совершивший еще ни одного подвига, смеет открывать зловонную пасть в его сторону и возносить хулу! Этот не заслуживший собственного имени тугодум забыл, кто есть Зораг-Джин, ушедший из племени десятки лет назад и вернувшийся по просьбе старейшин и вождя потому, что верховный шаман племени скончался, не совладав с могучим духом реки, которого решился подчинить.

Шаман занимался своими делами, кажется, ничуть не обращая внимания на зарвавшегося юнца. Помешивая в котле густое булькающее варево, он опустил пищащего новорожденного детеныша речной выдры в бульон.

– Эй, ты, слышишь меня? – требовательно вопросил сын вождя, надвигаясь на старца.

Тот прятал лицо за цветастым замусоленным платком, доставшимся ему в бою от ведьмы железошкурых много лет назад, и молчал. Истершиеся клыки чуть бугрились под тканью.

– Оглох? – непозволительно повысил голос юнец.

Зораг-Джин, не глядя, стремительно ударил пальцами, собранными в щепоть, точнехонько в солнечное сплетение рослого тролля. Безымянный, не ожидавший атаки, согнулся пополам, враз поник и сделался ниже ростом, сравнявшись со взбешенным шаманом, обратившим на него взор мутных сузившихся глаз.

Говорящий с Духами не стал тратить слов на распоясавшегося глупца, ибо считал мальчишку недостойным сей чести. Он ухватил его за глотку, сдавив до хруста. Задыхаясь, молодчик высунул распухший язык и попробовал отшатнуться, оттолкнуть старика. Блеснул в свете очага темный клинок ритуального ножа, и из перекошенного рта сына вождя хлынула фонтаном кровь, орошая устилавшие земляной пол циновки и колдовскую утварь.

Деловито взвесив в ладони кровоточащий отрезанный язык, шаман удовлетворенно хмыкнул и закинул его в котел. Как ни в чем ни бывало, отошел от молодого тролля и костяной ложкой помешал содержимое. Случившееся послужит уроком молодежи, забывающей о почтении к старшим. Вождь сочтет наказание правильным. Не согласится – ему же хуже. И всему племени, выступи оно против старейшего шамана лесных троллей.

Из громадной корзины, занимающей треть площади шатра, подняв крышку, показалась треугольная чешуйчатая голова белой от старости сторожевой кобры.

Покалеченный юнец попятился. Он больше не волновал Зораг-Джина. Говорящий с Духами зачерпнул из накопившейся под глупцом кровавой лужи и обвел очаг с бурлящим котлом колдовским знаком, призывающим духа из Серых Пределов, куда уходят души умерших. Влекомый ароматом жизненной влаги и знаком, отверзающим врата между мирами живых и мертвых, дух придет. Шаман запел заклинание призыва. Монотонный речитатив наполнил пространство, вознесся с дымом через круглое отверстие в потолке к черному ночному небу. Задрожали в вышине звезды, точно испугавшись страшного колдовства, бывшего ровесником небес. Огонь в очаге разгорелся, жадно заключил в пламенные объятия железный котел, запекающаяся кровь почернела. По стенам из буйволовых шкур корчились в муках тени слетевшихся на подношение призраков, сражающихся за каждую каплю крови. Победить должен сильнейший, свирепейший дух.

– Приди, Неведомый! Приди, тот, у кого нет имени и формы! Приди и вкуси мое подношение! – воздел Зораг-Джин костлявые руки.

Начертанный кровью знак испарялся. С последней фразой, слетевшей с губ шамана, истончившиеся линии исчезли. Из булькающей массы в котле вынырнула голая, обтянутая пленочкой розовой студенистой кожицы головка новорожденного щенка выдры. Лапки уцепились коготками за край котла. Слепой детеныш пискнул, оглашая внутренности шатра о своем приходе, и подтянулся, вытаскивая из бульона морщинистое тельце. Кости просвечивали сквозь кожу щенка, уподобляя его старой облезлой мумии.

Говорящий с Духами, достав ритуальный нож, чиркнул по запястью. Содержащая частицу его духовной мощи, превосходящей силы некоторых из старейших лоа, кровь обильно заструилась в сложенную пригоршней ладонь. Шаман захрипел заклинание. Угощение, связывающее воедино призывателя и воплощенного духа, готово. Взятый из варева детеныш жадно припал к темно-алому дару, невольно скрепляя колдовской договор. Отныне он будет служить призвавшему его.