Странная девочка - Снегов Арсений - Страница 8

«Ничего не понимаю! – мелькнуло в голове у Фрида. – Какого рожна ее сюда понесло?!» Он осторожно вошел в тот же подъезд и остановился в недоумении. Наверх прохода не было: первый лестничный марш обвалился, и на его месте торчали куски ржавой металлической арматуры. Мишка осмотрелся. Внизу, в полумраке, он заметил приоткрытую дверь. «Вход в подвал!» – понял Фрид. Он спустился по выщербленным ступеням. Теперь дверь, ведущая в подвал, была прямо перед ним. Поколебавшись, Мишка толкнул ее ногой, и та без скрипа распахнулась.

Из подвальной темноты неприятно пахнуло холодом и сыростью. Фрид не сразу решился войти внутрь: ему на мгновение даже стало отчего-то жутко. Но, переборов себя, он сделал наконец первый шаг.

В подвале, вопреки Мишкиным ожиданиям, вовсе не царила полная тьма. Слабый свет с улицы, проникая сквозь маленькие окошки, падал на шершавые стены, на неровный пол, усеянный обломками битого кирпича. Спотыкаясь о них и шепотом чертыхаясь, Мишка двинулся в глубь помещения. И вдруг он услышал голос. Мишка замер, прислушиваясь. Это не было похоже на разговор. Впечатление было такое, будто кто-то, скорее всего ребенок – рассказывает кому-то некую длинную историю. Фрид, осторожно ступая, двинулся по направлению к этому невидимому рассказчику. И вот впереди мелькнул слабый свет, неверный и мерцающий. Голос стал звучать громче. И Мишка с изумлением понял, что слышит знакомый с детства текст сказки Андерсена «Огниво».

Глава 8

Мишка увидел что-то вроде комнаты. Осторожно заглянув в нее, он заметил трехрогий подсвечник. Все три свечи на нем были зажжены. Их мерцающий свет озарял низкий диванчик, еще какой-то топчан и кособокую конструкцию, напоминающую стол. На диванчике сидела сероглазая девушка с раскрытой книгой в руках. Она читала ее вслух человеку, лежавшему на топчане и укрытому до самого лица заплатанным одеялом или пледом. Мишка заметил лишь неопрятную седую бороду и руку поверх одеяла. Девушка читала сказку, а бородатый человек внимательно слушал.

Фрид, стараясь дышать как можно тише, потеряв на какое-то время возможность соображать, стоял, привалившись боком к холодному кирпичу стены. От нелепости, невозможности происходящего ему стало жутковато. Но любопытство было сильнее страха, и Мишке даже в голову не пришло, что можно просто развернуться и потихоньку уйти. Он очень хотел понять, что же здесь, черт возьми, происходит…

Тем временем незнакомка продолжала читать сказку. Мишка обратил внимание, что читает она как-то странно: медленно, то и дело запинаясь. Будто какой-нибудь первоклашка, совсем недавно освоивший искусство сложения букв и слогов в слова.

И тут до Мишки начало кое-что доходить: «Возможно, она вовсе не навещала в интернате никаких родственников! Возможно, она сама там живет!» Мысль о том, что сероглазая красавица, которую Мишка с таким азартом разыскивал, на самом деле просто умственно отсталый подросток, была настолько неожиданной, что Мишка подумал: «Да нет! Не может такого быть!» И тут, забывшись, он сделал неосторожный шаг назад, споткнулся о какой-то мусор и… чуть не грохнулся навзничь. Сбалансировав в последний момент, Мишка с трудом удержался на ногах, выругавшись при этом шепотом:

– Ба-лин!

Голос, читавший сказку, тут же стих. Мишка затаил дыхание.

– Кто здесь? – громко спросил бородатый мужик.

Мишка видел, как он, приподнявшись на локте, пристально всматривался в темноту.

Мишка молчал, проклиная в уме свою неосторожность. Теперь вся эта затея со слежкой показалась ему непростительным идиотизмом.

– Я же слышу – ты тут! – произнес мужик. Выходи, не бойся!

– Да ничего я не боюсь! – сказал Фрид и вышел на свет.

Некоторое время все молчали. Мишка разглядывал бородача. Вблизи тот выглядел совсем старым и каким-то запущенным. И от него дурно пахло.

– О, пацан! – произнес вдруг старик. – Привет!

– Привет… – осторожно ответил Мишка.

– Ты куришь? – поинтересовался обладатель неопрятной бороды после паузы.

– Курю… – признался Мишка. – А что?

– Я уже месяц без курева сижу! – сказал старик. – То есть лежу. С тех самых пор, как ногу подвернул…

Мишка, подойдя поближе, протянул сигарету, щелкнул зажигалкой.

– Ой, спасибо! – Старик выпустил густую струю дыма. – Хороший у тебя табачок! Ты папироски эти украл, что ли?

– Нет, в ларьке купил… – буркнул Мишка. Ему снова стало не по себе.

– Хорошо, что в ларьке! – одобрил старик и неожиданно спросил: – Тебя как звать-то?

– Мишка… – ответил Фрид.

– А меня – Афанасий Иванович! – Старик улыбнулся неожиданно застенчиво. – Да ты присядь, Миш! Хоть на тот стул!

Мишка заметил, что неподалеку действительно стоит крепкий с виду стул с выгнутой спинкой. Фрид присел на него и попытался привести в порядок мысли. Это было нелегко: события сегодняшнего вечера развивались слишком неожиданно. Честно говоря, единственное, чего Мишка сейчас хотел, это выбраться поскорее из сырого подземелья. «Итак, что мы имеем? – стал размышлять Фрид. – Мы имеем свихнувшегося бомжа и полоумную девчонку, которая, скорее всего, время от времени сбегает из интерната, чтобы читать в вонючем подвале этому бомжу сказки Андерсена… Да, весело…» Мишка бросил быстрый взгляд на девочку. Она серьезно смотрела в пространство перед собой, закусив нижнюю губу.

– Вот такие дела! – сказал Афанасий Иванович. – А ты, Миша, стало быть, Алискин дружок?

– Чей дружок? – не понял Мишка. И тут же, сообразив, о ком говорит старик, добавил: – Да нет, я тут, типа, случайно… Я вообще пойду сейчас. Пора мне.

– Он артист! – неожиданно сказала девушка, которую, как оказалось, звали Алисой. – Он на гитаре играет! Я сама видела!

Мишка мог бы поклясться, что в голосе Алисы прозвучала гордость.

– Да?! – искренне изумился Афанасий Иванович. – Ты, парень, молодец! И много тебе за это платят?

– Да не особо… – буркнул Мишка и подумал: «Черт, ну что же делать? Не могу же я оставить эту девчонку здесь! Ведь ночь уже скоро!» Он спросил, обращаясь к девушке и стараясь говорить ласково и очень внятно: – Алиса, ты ведь в интернате живешь, правда?

Та серьезно кивнула:

– Ага! Мне там есть дают, и моют, и стригут, и еще учат. Я уже много чего знаю!

– А зачем же ты оттуда сбежала? – поинтересовался Фрид, думая: «Блин, она же ребенок! Ну совершенно ребенок!»

– Ну а как же! – Алиса всплеснула руками. – Кто же дедушке читать будет? И еще я ему котлеты ношу! Вообще кто в столовой не доест чего, я собираю и дедушке несу! А иначе он же умрет!

Тут Мишка услышал тихий всхлип. Обернувшись на этот звук, Фрид увидел, что Афанасий Иванович плачет, уткнувшись бородой в одеяло и прикрывая глаза давно не мытой ладонью. Изумленный, Мишка замер.

– Она добрая, Алиска-то! – сквозь всхлипы пояснил старик. – Она одна мне помогает! Если б не она – я сдох бы давно! Ходить-то я не могу!

«Во дурдом! – мелькнула у Фрида мысль. – Абсолютный дурдом! Театр абсурда какой-то!»

– Так! – сказал он. – Алиса, тебе надо немедленно вернуться в интернат! Там ведь волнуются, наверное!

– Да, надо вернуться… – с неожиданной покорностью кивнула Алиса. – А то Роман Геннадиевич снова маме звонить будет, что я пропала! А мама станет меня ругать и не возьмет домой на выходные…

– Вот именно! – подтвердил Мишка.

Алиса вопросительно взглянула на Афанасия Ивановича. Тот уже перестал плакать.

– Ты поезжай, поезжай, деточка! – сказал он. – А то и правда накажут тебя, и все из-за меня, старого. Господи, скорей бы уж помереть! – внезапно заключил он.

Мишку аж передернуло от этих слов. Никогда еще ему не приходилось сталкиваться вплотную с людьми, настолько непоправимо несчастными…

Мишка вывел Алису на улицу. Было уже темно. Шаря в кармане в поисках сигарет, Фрид вспомнил, что только что подарил всю пачку Афанасию Ивановичу. И уже в который раз за вечер чертыхнулся.

– Ты откуда старика-то знаешь этого? – спросил он у Алисы.